Пангапу, или Статуэтка богини Кали - Константин Стогний

Ночью, во время дежурства, ему опять померещился голос Йова: «Ты хочешь, чтобы твои дядя и брат дожили до глубокой старости? Для этого их надо кормить… Ты должен сделать так, чтобы большой белый никогда не вышел из джунглей…» Иногда давать кому-то второй шанс – это как давать вторую пулю тому, кто первый раз в вас не попал.

Явар встал, вспоминая, как весело смеялась Пиакор на руках у Виктора, как она смотрела на него, на этого чужеземца. На него, но не на Явара. Это очень злило парня. В нем с новой силой вспыхнуло чувство ревности. Он вспомнил, как пообещал Пиакор: «Если его съедят, я вернусь за тобой». Виктор и Пиакор тогда подумали, что Явар шутит, но он не шутил. Он действительно рассчитывал вернуться за журналисткой.

Костер пылал, как тогда, несколько дней назад. Лавров мирно спал в сторонке. Явар встал и выпрямился во весь рост. В пламени костра опять появилось лицо Йова, которое бесшумно шептало: «Убей… убей… убей…»

Явар бесшумно подошел к Виктору, осторожно вытащил из-под сумки тесак – тот самый, который Виктор обменял на амулет. В широком лезвии ножа отразились языки пламени костра. «Убей, убей, убей…» – не отпускал брата Йов. Явар решительно занес нож над Лавровым. Силуэт журналиста замаячил и растворился, звук сошел на нет, перед глазами поплыли красные круги, Явар в беспамятстве рухнул рядом с Виктором…

Жаркое экваториальное лето было в разгаре. Там далеко, в белом знойном мареве, люди изнывали от жары на полях, и пляж, переполненный туристами, совсем не обращал внимания на нищие кварталы Порт-Морсби.

А здесь, на вилле у миллионера, – травка, поливочные машины, зонтики у флигеля и прекрасная прислуга. Стив Милутинович, прицеливаясь по мячику для гольфа, вел беседу со своим партнером по бизнесу.

– …Так что, дружище Пакко, моим людям еще придется хорошо постараться, чтобы набрать достойное количество товара.

– Только старух пусть не берут, – был ответ.

Напротив Стива, прямо на стриженой травке зеленого газона, в плетеном кресле сидел Пакко – «латинос», с огромным бриллиантом в перстне и дорогущей сигарой в зубах. Его живот был настолько велик, что у нас это называется зеркальной болезнью – когда ноги видишь только в зеркало.

– Старух не надо, – утвердительно повторил Пакко.

– А что так? – расхохотался Стив. – В прошлый раз с этим проблем не было.

– Это у тебя не было, а у меня были. Мало того, что эту старую дуру из Швеции никто не захотел выкупать, она еще чуть было не окочурилась в самолете.

Стив удивленно поднял брови.

– Мне доложили, что она миллионерша.

– Она-то миллионерша, но ее управляющая сбежала, как только узнала, что хозяйку похитили, и до ее миллионов уже было не добраться…

– А что она в самолете делала?

– Мы ее отправили на родину. Сделали укольчик, чтобы она проснулась идиоткой, и отправили…

Стив насторожился.

– А она не-е-е?…

– Не переживай, Стив, это исключено.

– Если бы люди в фильмах ужасов слушали меня, они были бы живы.

Мужчины цинично рассмеялись.

– Только смерть, Пакко, закрепляет, фиксирует личность, как фиксаж закрепляет негатив…

«Латинос» медленно, с трудом поднялся с кресла и, взяв клюшку, переваливаясь с боку на бок, пошел к мячику. Стив пошел вместе с ним.

– Сейчас мы посмотрим, как ты освоил мою науку.

– Средний возраст – это когда ты слишком молод, чтобы идти на пенсию, и слишком стар, чтобы по-настоящему научиться чему-то новому, – кряхтя, ответил Пакко.

Он стал долго и мучительно целиться клюшкой…

– А когда будет готова очередная партия овец?

– Думаю, недели через полторы, может, раньше. Нам еще немного не хватает.

– О’кей! Если у человека появляется возможность вести необычную жизнь, он не имеет права от нее отказываться.

Торговец людьми наконец-то ударил по мячу в сторону гипотетического флажка с лункой.

– Ну, что скажешь? – Пакко хитро улыбнулся Стиву в глаза.

– Ты способный ученик, Пакко Гонсалес…

Стив долго смотрел ему в глаза. Надо сказать, что его пристальный взгляд мог выдержать не каждый собеседник. Глаза, будто вылитые из стали, смотрели не мигая, и становилось жутковато от неизвестности – что таит за душой этот человек?

– Я никогда не мог выдержать твоего взгляда, Стив, – с деланным смешком произнес толстяк, хотя внутри у него похолодело от такой пронзительности. – Чем ты закапываешь глаза, чтобы не моргать?

– Советов у меня не проси, у меня чувство юмора сильнее чувства жалости.

– Не бывает плохих и хороших людей. Бывают свои и чужие. Своим прощают даже плохое. А чужим не прощают даже хорошее, – отшутился Пакко.

Стив, казалось, уже не слушал собеседника, а смотрел куда-то ему за спину.

– А ну, иди, иди сюда.

Неподалеку стоял Йов. Но что это был за гангстер… Если бы его увидели ребята из «рэскол», они бы просто перестали слушаться своего предводителя. Йов не просто пошел, а побежал к Стиву на полусогнутых.

– Ну что, Йов, как успехи?

Миллионер прицелился по мячику, внимательно слушая Йова.

– Все о’кей, маста Стив. Белый ублюдок уже в могиле.

Стив побагровел.

– Не называй белых ублюдками! Ты сам недочеловек! Понял?…

Йов задрожал. Он готов от страха упасть на колени. Стив спросил еще громче:

– Ты понял?

– Да, да, простите, маста Стив, вырвалось… случайно.

Пауза затянулась. Стив сосредоточился, и очередной мячик для гольфа взмыл ввысь и пропал из виду.

В рации, которая висела у Стива на ремне, послышалось: «Мистер Милутинович, кулл!» Стив, удовлетворенный, кивнул Пакко, приглашая его с собой, прошел несколько шагов и сел в кресло. «Латинос» устремился за партнером. Неизвестно откуда появилась темнокожая девушка, чисто символически одетая в крохотную ковбойку, и налила Стиву сок из графина. Пакко потянул из своего фужера виски со льдом.

– Красиво одеваться и красиво раздеваться – два очень разных искусства. А у дикарки они совмещены.

– Мужская рубашка на голом женском теле – это флаг на завоеванной крепости.

Йов стоял молча и внимательно следил за Стивом.