Игра Реальностей. Эра и Кайд. Книга 2 - Вероника Мелан

Создатель, я пыталась укрыться от тех, с кем мне пить через час (неземной бред), – от элитных бойцов Комиссии.

Руки Кита замерзли до сморщенной красноты. Сам он давно отвернулся и зажмурился, в его голове и теле – только я.

Болезненно быстро разрастался внутри меня адский страх – солдаты уже свернули в подъезд, принялись прочесывать нижние этажи. Очень скоро я услышу шум их шагов в ближайшем коридоре, а дальше глаза Рена Декстера и выстрел в лоб. Как раз в 16:37.

Я привалилась к стене возле окна, сползла по ней.

И вдруг мысленно заорала, как приговоренная к бойне свинья: «КАААААААААЙД!»

Он шагнул через портал прямо в центр комнаты – хрустнула под его ботинками каменная крошка. Шагнул… и тут же затормозил время. Впился в меня взглядом, практически удушил им, молниеносно понял, что в шкуре другого человека все та же я – Эра. Отвернулся, сбросил с моего горла ошейник, принялся сканировать пространство.

– Кайд, это я, – зачем-то сбивчиво шептала я, силясь что-то объяснить, – этого человека надо спасти… Они его убьют…

– Тихо! – отрезали холодно.

И я умолкла. Дварт вникал в ситуацию – стал глазами этой улицы и этого дома, погрузился из мира реального в мир тонкий. Констатировал с жесткой усмешкой:

– На хвосте Декстер, Канн и Конрад. В здании напротив – снайпер. А ты умеешь весело проводить время.

Весело? Кажется, через пару секунд я самолично устрою рыжему инфаркт.

– Спаси, – прохрипела я, пытаясь подняться. – Создай… портал?

То был бы самый простой вариант, но Дварт ответил без слов: «Долго. Они уже здесь». Я поняла, что проход для себя или меня он сотворил бы за секунду, но для обычного «смертного» нужен другой – сложный.

И вдруг услышала то, чего так сильно боялась – шаги по коридору четвертого этажа.

На часах 16:37.

«Не дай упасть». Пожалуйста.

«Не дам».

Ни тогда, ни после, я не смогла бы точно описать того, что случилось с этим странным человеком, Ментором чужого мира, через две секунды после его ответа. Глаза полыхнули синим – нет, не зрачки, но словно в черепную коробку вставили две синие галогенные лампы, – завораживающе и очень страшно. А после Кайда вообще не стало в его привычном обличье: мужская фигура разложилась в темную и очень подвижную субстанцию, напоминающую живую тень. Как раз тогда, когда в комнату без двери ворвался ассасин. Ему достался удар такой мощности, что спиной Рен оббил штукатурку на стене. Сознание не потерял, сориентировался мгновенно, выстрелил в то, что клубилось перед ним, промахнулся лишь потому, что пуля прошла насквозь – рядом с моим виском, – занес руку для удара.

«Беги! – раздалась команда Кайда прямо в моей башке. – Прямо по коридору, не сворачивай!»

Я, ни живая ни мертвая от страха, поползла мимо дерущихся. Выбралась из комнаты, поднялась на ноги и побежала.

Он затормозил время, вот что он сделал. И бежать в нем у меня получалось медленно, как в липкой вате. Поднять руку – титаническое усилие, передвинуть ногу – такое же. А еще Кайд стал пространством, подчинил его полностью. Ступая на бетон, я ощущала, что здание многоэтажки – это Кайд, перекрытия – это Кайд. Арматура, окна, воздух в помещении, улица вокруг – это все Кайд. Он же ступени, бетонная крошка, он – каждая молекула и атом пространства. Дикое чувство, леденящее кровь. Человек, ставший куском Вселенной, распластавшийся в ней, как спрут…

За спиной еще хрипели, когда навстречу с другого конца коридора выбежал человек – сенсор. Я разглядела его лицо лишь потому, что в этой липкой вате мое внимание отчаянно хорошо выхватывало детали. Выбежал – и почти сразу же провалился вместе с плитой на этаж ниже. Пыль, грохот, стон.

«Он цел» – раздалось у меня в голове. – «Перепрыгни!»

Кайд – плита, которая обрушилась под чужими ногами. Кайд же был лестницей, которая могла сломать до этого ногу, а также потолком, готовым рухнуть на голову. Кит почти свихнулся внутри собственной черепной коробки от ужаса, я тоже.

Середина коридора – кто-то начал стрелять. Аарон!

Четыре пули; бешеный грохот моего сердца. Я знала, что они летят в меня, залипают в этой вате, как и мои конечности, но все равно движутся в разы быстрее.

И обернулась, не удержалась.

Четыре черные вытянутые точки в пространстве, несущиеся одна за другой. Они догнали бы меня, догнали бы все… если бы кто-то не искривил их траекторию полета. Я всегда доподлинно знала, что след от пули, если сделать стоп-кадр, прямой, но эти… были изогнутыми. Как дуги. И через секунду все четыре пронеслись мимо моей головы, воткнулись в бетон, выщербив лунки.

Стоящий позади Канн приготовился стрелять еще.

Но почему-то не выстрелил.

Не знаю, что с ним случилось… Я испугалась перед провалом в полу, едва успела затормозить, свернула в первую попавшуюся комнату.

И тут же услышала в голове гневный крик:

«Не туда!»

Слишком поздно я поняла, что Кайд был прав, – сворачивать из коридора не стоило. Поздно. Потому что в мою грудь, угодив чуть левее сердца лишь оттого, что в сторону меня отдернул Дварт, впилась пуля.

В доме напротив… Он говорил. Точно…

Поздно. Я падала на пол, подкошенная точным снайперским выстрелом. Рухнула бы лицом вниз, но Кайд направил падение иначе – привалил меня в чужом теле затылком к стене, и теперь мы оба – я и Кит – смотрели, как толчками выходит на поверхность кровь. Адское жжение в грудине, боль прутом через позвоночник, не дыхание, а сип.

Это конец.

А Кайд снова стал Кайдом-человеком, лишь глаза остались лампами. Спокойный, как в момент рождения Вселенной, смотрит на меня проницательно, глубоко, укоризненно. Мол, я просил не сворачивать? Просил. Я же думала о том, что зря не дала ему клятву (забыла, что умираю не я, а Крофт), ведь он снова по первому зову явился на помощь, сражался за меня, ни словом, ни взглядом не упрекнул за то, что втянула во все это.

– Замри, – произнес ровно.

И застыл, стоя возле меня на коленях, сам.

Я не сразу поняла, что именно он творит. Лишь чувствовала, как вновь замедляют для нас ход стрелки часов – еще, еще, еще. Вот уже между ударами моего слабеющего сердца проходят вечности, вот оно не бьется совсем. Скрипит тормозящими шестернями Вселенная, ворчит, гулко стонет, выгибается, пытаясь запустить привычный ритм вновь. Но Дварт непреклонен – он снова каждый атом пространства, каждый его квант, он – слово и приказ, он – Источник. Синий свет усилился, вздулись на шее вены. Еще медленнее, еще, еще… стоп. Кончился кислород, равно как и нужда быть кем-то – времени в привычном понимании не стало. Сплошная неподвижность, невесомость, нерождение и неумирание; мы не люди, мы – набор кривых, образующих формулы. Символы, связи и сцепки.