Слишком много любовников - Анна и Сергей Литвиновы

На излете пятой секунды я бросился плашмя за ствол тенистой вековой ели. Раздалось два выстрела, и на меня сверху посыпались кусочки коры и хвои. Я подскочил и снова кинулся подальше в лес. Снова зазвучали выстрелы – третий, четвертый, пятый, шестой, – но я каким-то звериным чутьем понимал, что теперь мой противник ведет огонь не прицельно и попасть может разве что случайно. А в лес за мной Влад не побежал.

Затем я услышал с дороги шум проезжающей машины, потом еще одной. Вскоре взревел движок «Инфинити», и, как мне почудилось, Влад умчался – подальше от места преступления.

Я пошел сквозь лес к трассе, ведущей к Москве. На обочину той дороги, что вела в Суворино, мне выходить совершенно не хотелось. Мало того, что там мог оставаться Влад, – с минуты на минуту туда, привлеченные выстрелами, принесутся патрульные. И хоть в обоих происшедших боестолкновениях, с Владом и его архаровцами, я являлся абсолютно невиновной и страдающей стороной – ночка в КПЗ (а может, не одна) была мне обеспечена.

Ориентируясь по солнцу, я пробирался по чащобе в сторону главной дороги – там снуют автобусы и маршрутки, ездят такси и попутки. Тут у меня в кармане зазвонил мой собственный «левый» мобильник. Я глянул на определитель – кто-то незнакомый. Так как номер моего страховочного сотового знали не более двух персон, я нажал на «прием». Это была Римка.

– Привет, босс! – весело поприветствовала она меня. – А я выполняю твое указание. Скрываюсь и отдыхаю. Вот, в данный момент лежу в шезлонге на пляже. Вся такая голенькая, в новеньком купальнике. А где находится пляж – этого я тебе не скажу. Как ты меня сам учил. Ни к чему знать лишнюю информацию даже близким людям. – Мне показалось, что она слегка выпившая. Впрочем, какое мне было до этого дело?

– Рад слышать, Римма, что ты в порядке. А у меня тут только что перестрелка с бандитами была.

– Бе-едненький, – пропела она. – Я могу тебе чем-нибудь помочь?

– Можешь. Пробей для меня, плиз, по всем возможным каналам некоего Влада Соснихина, родом из Сольской области. Адреса, пароли, явки. И еще меня его собственность интересует. И окружение. Жена, дети, другие родственники, любовницы. И машину его посмотри. – Несмотря на краткое мое знакомство с его автотранспортным средством, я успел запомнить номер «Инфинити», на которой только что проехал пару сотен метров. Регион был московский. – И еще. Пробей мне по всем тем же параметрам некоего Ворсятова Михаила Владимировича – большой человек, губернатор Сольской области.

– О, Синичкин! Ты меня нагружаешь. А я думала, у меня со вчерашнего дня внеплановый отпуск.

– Выдам тебе премию.

– Да? Тогда жди, позвоню. Удачи тебе, сыщик!

Во время нашего разговора шум дороги становился все отчетливей. Потом по трассе пронеслась и свернула в сторону Суворина машина с сиреной – вероятно, до полиции дошли сведения о нашей перестрелке. Я не позвонил по 112, как намеревался, и не сообщил о раненых. Подумал, пусть о них заботится Влад.

В прогале между деревьями замелькали авто, несущиеся по трассе в разные стороны. Я осмотрел, ощупал себя и наконец вывалился на обочину трассы. Видок у меня был еще тот: джинсы и футболка зазеленились в результате падений на траву и лазаний через лес. Рукав пропорот – то ли веткой, то ли колючкой. Слава богу, крови и других явных следов совершенного преступления я на себе вроде не заметил. Зато в руках держал совершенно бесполезную в цивилизованном мире вещь: кусок прута от ограды. Он так и пропутешествовал со мной – в машине Влада и в лесу. Я зашвырнул улику в траву. Даже если на ней оставались отпечатки преступника, теперь, после моих эскапад, вряд ли их было возможно восстановить.

Судьба меня в тот день очевидно хранила: едва я оказался на обочине, как показалась маршрутка, идущая в сторону Мытищ.

Алена Румянцева.

Тремя месяцами ранее

После той предновогодней ночи – точнее, вечера, – что Алена провела с Ворсятовым, она думала, что больше никогда его не увидит. Однако ошибалась. Минули новогодние каникулы, и Михаил Владимирович позвонил снова. Записываться к ней в салон не стал, сразу предложил – точнее, повелел, весьма безапелляционным тоном: «Завтра мы с тобой ужинаем в ресторане «Баранки».

С тех пор так и повелось: она встречалась не только с Андреем, но и с ним. И не могла сказать, в какой момент и когда Андрей заронил в нее идею о том, что им надобно ограбить Ворсятова. Равно как не могла припомнить, как эта идея ею овладела. Но главное для нее было не как ограбить, а что будет потом.

А потом они с Андреем убегут. Она – от мужа. Он – от жены. Оба – с постылой работы. И будут вместе – где-то в теплой стране, купят дом у обрыва и станут нежиться на солнце, жить-поживать и добра наживать. И ключевым словом здесь для нее было – вместе. А потом, когда придет наконец покой и воля, и она останется с любимым человеком… И будут деньги, чтобы подлечиться… Тогда, возможно, осуществится ее самая дорогая, заветная мечта: у нее появится ребенок. Не удастся забеременеть от Андрея – она пойдет на ЭКО. Не даст результатов эта процедура – возьмет маленького из детдома.

Если не на второе, так на третье свидание с Ворсятовым Алена ехала с четким и ясным заданием от Андрея. Она должна была заметить, как называется коттеджный поселок. Оценить, что за охрана на въезде. По возможности посмотреть, как охраняется периметр. Имеется ли сигнализация в доме. Нет ли там скрытых кнопок, с которых в случае чего можно подать тревожный сигнал. В каких местах в особняке и на подъезде к нему расположены видеокамеры.

Алена все, что увидела, доложила Андрею. Разговор происходил все в той же его конспиративной квартире. Она прижалась к нему: «Мне страшно. Он большой человек. Он нас найдет».

– Не «бэ», Маша, – ах, ты не Маша? – как бы пошутил он и довольно рассмеялся. – Я организую документы на чужие имена. Ты в ту же ночь сядешь в самолет и сойдешь с него где-нибудь в Юго-Восточной Азии. Я присоединюсь к тебе позже.

– Почему позже?

– Овца ты! Как я с драгоценностями из страны выеду? Надо будет здесь их реализовать, деньги на счет перевести. А для этого всего требуется время.

– Кто же у тебя золото-брюлики купит?

– Есть один человечек. Дисконт, правда, выйдет серьезный. Буду за тридцать процентов биться. Но даже если двадцать пять или двадцать – все равно нам с тобой до конца жизни должно хватить. Если ты, конечно, правильно увидела, сколько всего у твоего любовничка в сейфе лежит.

– А если неправильно?

– Тогда будем по ходу дела у него другие нычки выведывать. Не может быть, чтоб такой человек, как Ворсятов, настоящего клада себе не наворовал.

Чего и сколько хранится у Михаила Владимировича в сейфе, больше уточнить не удалось. Он Алену в особняк – да, привозил. Но шкаф несгораемый при ней больше не открывал, драгоценностей не дарил. За время, проведенное с ним, благодарил просто – деньгами: «Купи себе платьице какое новое». Или: «Сезон весенний начинается, пора тебе пальтецо обновить» – и совал в сумочку конверт, а там – когда двадцать тысяч, когда пятьдесят. При других обстоятельствах она бы возмутилась – за проститутку он ее, что ли, принимает! Но тут молчала. Потому что понимала: она ведь не просто так с ним, ради любви и интереса. И совсем не ради денег. Она с Михаилом Владимировичем встречается главным образом ради будущего. Ради того, чтобы однажды сорвать банк и жить, в неге, довольстве и сытости, вместе с любимым – с Андреем. Поэтому свою обиду и недовольство Ворсятовым она копила про себя. Злорадно думала: «Придет час, и я тебе за все отомщу».