И опять Пожарский 2 - Андрей Готлибович Шопперт

Это был учебник по астрономии написанный немцем Симоном Майром. Михаил Фёдорович поражался, неужели Земля и правда вместе с Луной вращаются вокруг Солнца, а с ними и ещё семь планет, со своими лунами. Поразительно.

Его оторвал от созерцания солнечной системы, нарисованной на первой странице книги нарочитый кашель дьяка Фёдора Борисова. Михаил оторвался от книги, если Фёдор решил его потревожить, то случилось что-то серьёзное.

– Государь батюшка, там опять «немцы» к маркизу Пожарскому приехали, чуть не десяток, прикажешь позвать? – дьяк низко поклонился, но Михаил успел улыбку заметить.

– Зови, пусть через час все в тронном зале ждут, – Михаил отложил «Астрономию», нужно пойти переодеться к приёму гостей. Петруша простых крестьян к себе не зовёт, явно мастера будут или учёные, пусть Государя видят во всей красе.

Переселенцев и впрямь было много. Первой царь дозволил представиться женщине. Переводчиком опять служил доктор Бильс, почти все приехавшие были голландцами. Женщину звали Кристин, и она была женой доктора ван Бодля, с нею был Иоахим старший сын составителя учебника и зелья от веснянки. Семейство ван Бодлей продало в Антверпене дом и практику и в полном составе со слугами перебиралось на Русь.

Михаил обрадовался, значит этот докторус, что принесёт огромные деньги Петруше и в казну своим учебником, а особенно микстурой от цинги, собирается обосноваться в Вершилово на постоянно.

– Фёдор, – подозвал Государь дьяка, – Подготовь грамотку на даровании докторусу ван Бодлю дворянства с 50 четями землицы в Жарской волости. Пусть жена его и порадует сим известием.

Следом представился пастор Виктор ван Бизе. Как оказалось, его дочь только что вышла замуж за сына доктора ван Бодля Иоахима. Маркиз приглашал через ван Бодля приехать старшего сына пастера Риакарда стать священником в расширяющейся протестантской диаспоре Вершилова, но ван Бизе решил перебраться на Русь всем семейством, уж больно неспокойно стало в Нижних землях. Религиозные войны захлестнули всю Европу.

Что ж, Михаил с отцом решили разрешить строить в Вершилово протестантский храм и священник был нужен. Почему бы и не родственник нового русского дворянина ван дер Бодля.

– Ты, пастер, езжай в Вершилово, и храм строй и службы справляй, только русских людей в свою веру не переманивай. А хочешь, чтоб паствы побольше было, зови мастеров да учёных из Европы. Если человек знающий, то пусть едет, примем, – глядя прямо в глаза улыбчивому монаху, сообщил Михаил.

Ван Бизе заверил его величество, что и не собирался кого-то переманивать в протестантство. Человек вправе верить в то, что считает правильным. Это в Европе католики всех хотят переделать по-своему. Именно поэтому война и началась.

– Добро, езжай к Пожарскому, – решил Михаил Фёдорович.

Следующим был мастер оружейник Ян ван Рейн. Мастер делал и мушкеты и пистоли. Ну, вот, обрадовался царь, и оружейника Пётр Дмитриевич к себе заманил. Умница. Ван Рейн перебирался сразу с женой и тремя сыновьями, двое из которых уже помогали отцу. С ним также приехала и семья его подмастерья.

– Каковы твои мушкеты будут, лучше ли испанских? – поинтересовался у оружейника царь.

– Очень многое зависит от железа, из которого делают ствол. Испанцы делают из металла, производимого в Толедо. Это лучшее железо в мире, разве что шведское может и с ним сравниться, – честно ответил голландец.

Царю это понравилось. Мастер не хвастал.

– Купим свейского железа, чай их купцов в Новгороде, да Пскове полно. Зерно наше скупают, да меха. Пусть за меха-то с пшеничкой железо и поставят, – Михаил кивнул дьяку, чтобы тот этот вопрос обдумал.

Четвёртым представился аптекарь из Антверпена Патрик Янсен. Этот тоже переезжал со всем семейством, женой двумя сыновьями и тремя дочерями, все они ещё были маленькие, старшей дочери едва минуло тринадцать. Михаил приказал дьяку Фёдору показать аптекарю книгу ван Бодля на латинском языке и переключился на следующего посетителя. Им оказался младший брат докторуса Йозеф Марк. Этот был алхимиком. Зачем Петруше алхимик, неужто золото собирается из свинца делать. Ну, да ладно, раз позвал, значит, есть и для алхимика у маркиза работа.

Последним представился пожилой немец Михаэль Мёстлин. Вот этот оказался зубром так зубром. Из перевода Бильса Михаил Фёдорович понял, что это учитель Кеплера, Галилея и Симона Майра, профессор Тюбингенского университета. Последним он представился потому, что не имел приглашения от маркиза Пожарского, а только читал его письма к Рубенсу и Кеплеру. Государь не удержался и приказал Борисову принести книги Кеплера «Оптика» и Майра «Астрономия» на латыни. Остальных «путешественников» царь отпустил, а тёзку пригласил отобедать с ним, а пока собирают на стол посмотреть книги. Профессор как уткнулся в новые книги, так и не смог оторваться, пока его дьяк под руки не проводил к столу.

– Это замечательные книги. Я читал многие книги этих астрономов, но эти на голову лучше. Их нужно немедленно отправить в Европу, – высказался учёный после обеда.

– Завтра вас на кораблях по рекам отправят в Вершилово, – сказал на прощанье Михаил, – А насчёт Европы я сомневаюсь. Ещё припрутся паписты наших людей сжигать. Пусть сначала эта Европа дорастёт до понимания, что вокруг чего вертится. Они там думают, поди, что Солнце встаёт только чтобы Ватикан освещать.

– Может вы и правы, Ваше Величество, могу я хотя бы пригласить в Вершилово Вильгельма Шиккарда, он тоже профессор Тюбингенского университета и в свете начавшихся войн ему сейчас небезопасно оставаться в Тюбингене. Это выдающийся учёный, он недавно изобрёл удивительную счётную машину.

– Учёным мы всегда рады, пусть едет, да и другим профессорам-то письма напиши, пусть едут к маркизу Пожарскому. Там войны и инквизиции точно нет, – усмехнулся Михаил.

Как вовремя ему Петруша книжки-то прислал.

Событие тридцать девятое

Василий Петрович Полуяров женился. Началось все, когда ему Замятий Симанов показал его вотчину в Жарской волости. В деревеньке было четыре двора. Как и все получившие тогда дворянство вершиловцы, Василий построил им на свои деньги дома с банями и хозяйственными пристройками, купил коров, лошадей и коз. В общем, всё как в Вершилово. Потом собрал крестьян и рассказал про обрезанные уши и холощение в случае лености и пития мёда. Так как с Полуяровым был страшный лях, и рассказы про отрезанное ухо у Фомы Андронова уже облетело ближайшие окрестности Вершилова, то народ новому господину поверил. Как тут не поверишь, коли лях так и зыркает глазищами, отыскивая в толпе, кому ухо обрезать али ещё чего.

Когда весной пришло время сеять, Василий раздал своим крестьянам перебранную рожь с пшеничкой и сам проследил, чтобы именно эти семена и посадили. А на следующий день к нему не свет ни заря пожаловала гостья. Женщина была не старая, но какая-то поблёкшая. Она повисла на Василии и просила того не губить её горемычную. Агроном еле-еле с помощью бабки Лукерьи, что вела его хозяйство, успокоил женщину раздел её и усадил в кресло. Женщина оказалось соседкой Полуярова, вдовой дворянина Истомина, Анной Игнатьевной.

Когда соседка успокоилась, то рассказала Полуярову свою историю. Муж её погиб позапрошлым годом под Москвой отражая последнюю попытку ляхов взять столицу Руси. А на следующий год утонул в речке и шестилетний единственный сын Истоминой. Именьице Истоминых было не малым, целых шесть дворов и находилось как раз рядом с вотчиною Полуярова. Женщина одна, пока муж воевал и потом, после его смерти, четыре года тащила хозяйство и кое-как сводила концы с концами. Но тут появился Василий и построил своим крестьянам домины и роздал животину, последней каплей стала раздача крестьянам «полуяровки». Её крестьяне заявили, что если им хозяйка не выдаст на семена новую рожь с пшеничкой, то в Юрьев день они уйдут от неё к Полуярову или к Пожарскому.

Вот Анна Игнатьевна и пришла к Василию. Пока женщина пила чай, поданный бабкой Лукерьей, и рассказывала агроному свою историю, Полуяров успел хорошо разглядеть вдову. Без верхней одежды оказалось, что Анна ещё