Черненко - Виктор Прибытков

Подобные примеры можно перечислять очень долго. Все они подтверждают существовавшее в ЦК правило: «Хочешь решить вопрос — пробивайся к Черненко».

* * *

Конечно, работа по обеспечению бесперебойной деятельности высших органов партии отнимала у Константина Устиновича львиную долю времени. Как мы уже говорили, огромного труда требовала организация повседневного контроля за непрерывным конвейером документооборота. Много сил уходило на подготовку еженедельных, по вторникам и четвергам, заседаний Секретариата и Политбюро ЦК КПСС. Значительная часть каждого рабочего дня уходила на приемы людей и решение их проблем, о чем мы только что постарались дать читателю представление.

Но, конечно, не следует думать, что за большими и малыми заботами у него совсем не оставалось времени на личные увлечения, хотя оторвать его от напряженной ежедневной работы было очень трудно. В моей памяти сохранилось несколько интересных фрагментов, хронологически совпадающих с периодом, когда Константин Устинович был уже секретарем ЦК КПСС и членом Политбюро. Характеризуют они разные стороны личности Черненко, но я постарался собрать их в одной главе, чтобы читателю легче было дополнить представление о том, что за человек был Константин Устинович.

Ниже — несколько таких историй.

— …Ты, Виктор, как относишься к футболу? — несколько издалека начал Константин Устинович. — Болеешь?

— Нормально отношусь.

— Тогда у тебя нагрузка прибавится. — В голосе шефа появились шутливые интонации. — Будешь моим помощником по «Спартаку»! Без прибавки к жалованью, естественно…

Так началась моя многолетняя эпопея, связанная с известнейшим футбольным клубом страны. К счастью, мои симпатии и пристрастия шефа совпали. Случись иначе — болей я, к примеру, за «Динамо» — пришлось бы туго.

1976 год выдался для «Спартака» тяжелым: он с позором провалился в первенстве высшей лиги страны. Его тренер Галимзян Хусаинов — в прошлом хороший и авторитетный игрок, выступавший и за сборную СССР, — оказался слабым организатором и наставником и «уронил» команду ниже критической черты. Достигнув к концу сезона «дна» турнирной таблицы чемпионата, она отправилась из высшей лиги в первую. Дальше падать было некуда, если учесть, что за «Спартаком» много лет сохранялся статус «народной команды». Действительно, за него всегда болела значительная часть населения страны. Но тогда наиболее преданные почитатели «красно-белых» начали волноваться не на шутку, сравнивая состояние команды и ее поблекшую игру с той, которую она показывала раньше. Ведь не случайно двадцать лет назад игроки «Спартака» были героями Олимпийских игр в Мельбурне.

Но дело было не только в тренере. «Спартак» находился в кризисе еще и потому, что не имел приличной материальной базы, мощных шефов (теперь бы сказали — спонсоров), не складывались отношения между руководством «Спартака» и руководством Спорткомитета страны.

Были, конечно, хитроумные попытки оставить «Спартак» в высшей лиге путем увеличения в ней числа команд. При этом проигравшийся в пух и прах «Спартак» как бы автоматически оставался среди клубов высшего эшелона. Но эти намерения были шиты белыми нитками и вызывали лишь у настоящих болельщиков горькую иронию.

Нужно было кому-то срочно решать целый комплекс проблем: от вопроса с тренером до укрепления состава команды молодыми и талантливыми игроками, финансового и материально-технического обеспечения коллектива.

Было заметно, что Черненко всерьез переживал неудачи любимой команды и незаметно, исподволь он влез в ее дела. В первую очередь он обратился к ветеранам команды — непререкаемым авторитетам для молодых. Ими, конечно, были братья Старостины.

Первое заседание «тайного общества» по спасению «Спартака» состоялось на квартире Андрея Петровича Старостина. В числе приехавших к нему домой «спасателей» был и я — «помощник по „Спартаку“ без прибавки к жалованью». Встречаться раньше с ним не приходилось, поэтому я волновался — как-никак, кумир юности!

— Я буду говорить без обиняков, — сразу же сказал решительно Андрей Петрович. — Прошу моих гостей (следует взгляд в мою сторону) не обижаться! Футбол — дело серьезное!

— Раз серьезное, — передаю я ему озабоченность Черненко, — то надо решать главное: кого вы можете предложить на должность нового тренера?

— Бескова! Константина Ивановича Бескова! И никого иного. Только он может быть старшим тренером. А начальником команды — Николая.

— Брата? — догадался я. — Николая Петровича?

— Да, брата, — кивнул Андрей Петрович.

— Но Бесков верный «динамовец»! — возразил я, владевший положением дел в футбольном закулисье. — Действующий офицер МВД, активист Центрального совета общества «Динамо». Захочет ли он поменять команду?

— Да, он однолюб, — вздохнул Старостин. — Прикипел он к «Динамо». Но, думаю, должен согласиться! Хотя бы потому, что любит футбол вообще, а не только игру одной команды. Разговор с ним я беру на себя! С Николаем тоже побеседую — тут легче. Но остальное ложится на вас, передайте это Константину Устиновичу. Помощь будет нужна солидная, не копеечная.

Разговор закончился, мы поднялись.

— Ладно, решим. Но вы сначала с Бесковым и братом поговорите, — напомнил я на прощание Андрею Петровичу.

В целом я остался доволен этой встречей. Похоже, дело сдвинется с места. Как хорошо, что Старостин понял меня правильно, и мне не пришлось передавать ему горькие слова Черненко, которыми он меня напутствовал: «Нужно поднимать „Спартак“! Нехорошо это… Стыдно!»

Чтобы решить все вопросы разом, требовалось партийное вмешательство на высоком уровне. Болельщик Константин Черненко обладал самыми широкими возможностями. По его просьбе приказом министра внутренних дел подполковника Бескова откомандировывают в гражданское общество «Спартак» — естественно, с его согласия, которое удалось получить с помощью Старостина. При этом его оставляют в кадрах Вооруженных сил. Здесь МВД немного схитрило: в звании Бескова оставляют, но выводят, как говорится, за штаты, а платить зарплату обязывают команду «Спартак».

Люди, знакомые с судьбой команды «красно-белых», наверное, помнят, что Константин Иванович Бесков задержался в «Спартаке» надолго. Благодаря хлопотам Черненко он, будучи на службе в гражданской организации, стал полковником, а затем, когда подошло время, ему была надлежащим образом оформлена неплохая военная пенсия.

Черненко время от времени приглашал к себе его и братьев Старостиных. Патриархи футбола видели неравнодушное отношение партийного «вождя» к «Спартаку» и умело играли на его чувствах. Константин Устинович при встречах с ними оттаивал, глаза его начинали искриться, лицо смягчалось. Он был счастлив, что сидел рядом со своими кумирами, мог напоить их чаем, угостить печеньем. Руководители «Спартака» охотно рассказывали ему о житье-бытье команды, сообщали новости, припоминали из своей прошлой футбольной жизни смешные случаи и истории. Отдадим должное их такту: растопив сердце кремлевского собеседника, они никогда и ничего не просили у него напрямую. Все просьбы высказывались потом — через «помощника по „Спартаку“ без жалованья». Даже если просьбы эти были не очень скромными, они все равно выполнялись. Черненко был задет за живое, и это давало свои результаты.