Рассвет костяной волшебницы - Кэтрин Парди

занять я.

– Ах, конечно.

Отвернувшись, я ковыляю к открытому сундуку. И, стиснув зубы, начинаю перебирать одежду и одеяла.

– У тебя есть запасной плащ?

– Возьми мой. – Марсель встает с кровати и помогает мне надеть плащ.

А Жюли в это время натягивает свой.

– Дождись возвращения Бердин, – говорит она брату. – И подготовься. Пора перебираться в катакомбы.

Хороший план. Я сосредотачиваюсь на этом и отгоняю любые мысли о том, чтобы вернуться домой и занять место, принадлежащее мне по праву рождения. По крайней мере, сейчас. Сначала нужно разобраться с плененным amouré.

– Предлагаю укрыться в убежище Бастьена.

Жюли нельзя больше терять Свет.

– Какое убежище? – Она заправляет золотую косу под капюшон и хватает флягу с водой на ремне, который тут же перекидывает через плечо.

– То, что в катакомбах под часовней Дю Повр.

Жюли с Марселем озадаченно смотрят друг на друга.

– Я не знаю об этом убежище.

Как я могла забыть, что Бастьен о нем никому не рассказывал?

– Он прятал меня там, когда Скованные вырвались на свободу в прошлый раз… потому что у него не было другого выбора. Это особенное место для него.

Она усмехается:

– У Бастьена есть особенное место, о котором мы не знаем?

Марсель почесывает подбородок:

– Все возможно. И вряд ли это единственная часовня Довра, через которую можно пробраться в катакомбы. Уверен, там нам ничего не будет угрожать.

– Я тоже. – Я тереблю завязки его плаща. – Казимир сейчас там. И он… ну, связан.

Жюли смотрит на меня, вытаращив глаза. А Марсель громко смеется.

– Ты похитила принца?

– Вообще-то, он уже король.

Жюли качает головой, а на ее губах медленно расплывается улыбка.

– Merde, Аилесса.

– Его преследуют Скованные и… – Я обхватываю себя руками. – Это для его же блага.

И моего.

Она тяжело вздыхает, пытаясь осознать, что же я натворила.

– Что ж, думаю, это пойдет ему на пользу.

Но так ли это? Я в этом не уверена. Правда, меня сейчас больше заботит не Каз, а куда запропастился Бастьен и как Сабина справится с возникшей проблемой без меня.

– Готова?

Жюли кивает и поворачивается к брату:

– Как только Бердин вернется, иди в часовню Дю Повр. Не стоит долго оставаться в городе. И если где-то услышишь про Скованных, не пытайся сражаться с ними. А беги.

Я быстро рассказываю ему, как отыскать убежище Бастьена.

– Я могу взять Бердин с собой? – спрашивает Марсель у сестры, словно и не слышал наших наставлений.

Она закатывает глаза.

– Возьми. Иначе она вряд ли будет держать язык за зубами. – Она пристально смотрит на меня. – Ты же понимаешь, что твой поступок – государственная измена?

Я вздергиваю подбородок:

– Но иначе король бы умер.

Жюли фыркает в ответ.

С мечтательной улыбкой на лице, которая никак не вяжется с нашими разговорами о преступлениях, караемых смертью, Марсель открывает нам дверь. Ковыляя мимо него, я на мгновение сжимаю его руку.

– Была рада видеть тебя.

– И я тебя, Аилесса, – с теплотой в голосе говорит он.

Когда Жюли ровняется с братом, он толкает ее локтем.

– Ты расскажешь ей?

Я перевожу взгляд с него на нее и обратно.

– Расскажешь что?

Она прикусывает нижнюю губу.

– Сабина сомневалась, стоит ли тебе это знать.

Пульс подскакивает. Все мои прежние разочарования сестрой тут же исчезают.

– С ней что-то случилось? Она в порядке?

– Сабина в порядке, но во время Переправы…

– Но она не открывала Переправу. Иначе Скованные бы не вырвались на свободу.

– Ну, видимо, она все же открыла Врата ненадолго, потому что увидела за ними вашу мать.

Я слегка отступаю назад:

– Что?

Она делает глубокий вдох, который отдается хрипом в ее груди.

– Одива жива, Аилесса. Но застряла в Подземном мире. И хочет, чтобы ты освободила ее.

14. Сабина

«Разве Аилесса не твоя главная слабость?» – сказанные матерью во сне слова вновь всплывают в голове, пока я смотрю на Шато Кре, спрятавшись в тени деревьев на границе плато и леса. Отсюда достаточно далеко, чтобы никто из famille не заметил меня даже с помощью костей благодати. Я не была дома с тех пор, как ушла оттуда во сне. Поэтому на мне все еще залитое кровью платье для Переправы.

Я бросаю взгляд на тропинку, ведущую в Довр. Послеполуденный бриз окутывает меня ароматом лаванды, цветущей на полях, и соленой воды из моря Нивоус. Но в нем нет и намека на приближение человека или неповторимого запаха полевых цветов, присущего Аилессе.

Где она?

Несколько часов назад я на свой страх и риск подобралась к Бо Пале в надежде послушать разговоры и понять, удалось ли ей сбежать прошлой ночью. Но в замок оказалось пробраться труднее, чем раньше. Гвардейцы даже не открывали ворота для гонцов. После этого я отправилась на квартиру Бердин, чтобы узнать у Марселя или Жюли, есть ли какие-то новости о Бастьене, но никого не нашла. Даже их личные вещи пропали. И я понятия не имею, куда они спрятались.

Солнце скрывается за облаками. И тепловое зрение усиливается, выхватывая проблески жизни вокруг. Но в них тоже нет ничего человеческого. Только лиса с зайцем во рту. От беспокойства у меня скручивает желудок. А если Аилесса не сбежала с Бастьеном?

Вдруг они погибли от укусов гадюк, которых я натравила на Бо Пале?

«Аилесса кровь от моей крови, кость от моих костей. Между матерью и дочерью существует связь, которую не в силах объяснить даже боги», – вновь звучит в голове голос матери, и в этот раз мне отчаянно хочется, чтобы она оказалась права. Но распространяется ли эта магия на сестер? Аилесса не могла умереть. Я бы почувствовала это. Она жива. Как и раньше, хотя мать объявила ее мертвой.

Я оглядываюсь на Шато Кре и слегка трясу руками. Моей famille нужна matrone. И Аилесса бы хотела, чтобы я руководила Леуррессами, пока она не в силах сделать этого.

Вознеся тихую молитву Эларе, я направляюсь к Шато Кре через плато. Меня подстегивает величие и смелость благородного оленя… или это шакал помогает мне вести себя как королева? «Я не какая-то шестнадцатилетняя девчонка, – напоминаю себе я. – Я дочь Одивы».

Осыпающаяся каменная лестница приводит меня в древний замок. Я прохожу мимо выгравированного герба с изображением ворона и розы, символа династии монархов Южной Галлы, прервавшейся со смертью короля Годарта, после чего замок и превратился в руины.

Нижние этажи сменяются туннелями. И вот я оказываюсь во внутреннем дворе открытой пещеры, где собралось большинство Леурресс. Может, они и почувствовали мое