Обратная сторона Японии - Александр Куланов

Восток – это прежде всего Большой Токио, 24 миллиона жителей. Тысяч семь-восемь из них русские. В результате наши соотечественники встречаются если не на каждом углу, то едва ли не в каждом крупном районе. С трудом нашли с одним японцем малюсенький ресторан под лестницей на втором этаже в центре Токио. Кроме нас – только повар. Через десять минут дверь открылась, всунулась лохматая голова и громко крикнула по-русски куда-то на улицу: «Не, народ, тут тоже все забито». В Токио японцы относятся к нам значительно приветливее – наша родина отсюда далека и выглядит абстрактно до положительности. «Скажите, где в Сибири Лебединое озеро?» – допытывался наш знакомый японский миллионер у «дрянной девчонки» Даши Асламовой.

Здесь начинаешь понимать, где проводились социологические опросы, согласно которым с симпатией к России относятся 5% населения Японии. Здесь нам хоть кто-то рад искренне – без крабов за нашей спиной. Непонятно только, почему аналогичное чувство к Америке, согласно данным все тех же опросов, испытывают только 75,8% японцев. Внешнее впечатление совершенно иное: порою кажется, инопланетная молодежь в центре города в полном составе снимается в каком-то фантастическом фильме, рассказывающем о будущем Земли. При этом за образец развития принята Америка в голливудском своем воплощении. Можно, конечно, удалиться в спальные малоэтажные районы, где это впечатление будет почти стерто, а можно выехать в центр города или, наоборот, в приокеанские пригороды – Иокогаму или Йокосуку. Обилие американских военных баз накладывает свой отпечаток на местных жителей: девушки всячески демонстрируют свою любовь к подтянутым морпехам. Те изредка благосклонны, но в целом довольно критически оглядывают барышень в кривоватых джинсах, торчащих из-под платьев (фасон «из-под пятницы суббота»), и странные городские пейзажи: Токио крайне трудно отнести к шедеврам городской застройки, не зря «Город будущего» для «Соляриса» снимали тоже здесь.

Поразительный факт: в XIX веке министр иностранных дел России Нессельроде рекомендовал нашим дипломатам относиться к азиатским народам хотя и без излишней жестокости, но строго, памятуя о том, как на Востоке ценят силу. Рецептом воспользовались американцы, положившие глаз на Японию как на угольную базу для своего тихоокеанского флота. Потом была война, неатомная бомбардировка Перл-Харбора и атомные бомбардировки японских городов. Возможно, американцы считали это адекватным ответом на налет на Гавайи – это, наверное, можно было бы понять, хотя мне лично сложно. Совсем уж непонятно, почему многие японцы тоже так считают. В музее атомной бомбардировки в Нагасаки встречаю группу американцев: жуют жвачку, с интересом смотрят экспозицию. Взгляд на японцев – чуть свысока, как и положено победителям и представителям супердержавы. Спрашиваю у японской школьницы, кто сбросил атомную бомбу на Хиросиму, – надолго задумывается, отвечает ищущим вопросом: «Русские?»

Лежащий передо мной на столе свежий номер «Ёмиури» с рекламным модулем внизу страницы предлагает купить почти форменные бейсболки, намекающие на принадлежность их обладателя к ВВС Японии. Собственно, на кепках так и написано (по-английски почему-то): «Военно-воздушные силы самообороны Японии». А сверху эмблема. В первом случае – кобра, во втором – череп с красной звездой во лбу. Но в обоих – сверху крупными буквами вышито: «АГРЕССОР». Ху из этот «агрессор» – я так и не понял. Череп со звездой (кстати, кто это – кампучийские партизаны? китайцы? корейцы?)? Кобра? Или сами Силы самообороны? Видимо, «психологическая эволюция» еще продолжается. Не определились они пока, как и с Хиросимой. В начале войны с Ираком Япония оказалась одной из немногих стран, поддержавших действия США целиком и полностью. Тогда я впервые услышал от японца резанувшую слух фразу: «Мы – американские собаки». Потом слышал ее еще не раз – от других японцев. Радует то, что они это сознают. Если и в самом деле так, то между внешним преклонением и завистью перед силой, развитостью, недоступным культом индивидуальности и внутренним отношением ко всему этому есть какая-то пропасть. Или хоть трещина. О ней никогда не говорят, как не говорят в Японии о многих вещах, которые чувствуют. Восток – дело тонкое. Восток Японии – особенно.

Запад Японии – колыбель ее цивилизации, равнины Ямато и Кумано, древние столицы Нара и Киото, торговые монстры Осака и Кобэ. Люди говорят здесь на особом диалекте, который легко понимают токийцы, но который так же легко выделяет его обладателей из толпы жителей восточных префектур. Киотосцы не расположены к токийцам так, как не могут быть расположены москвичи в третьем поколении, живущие на Большой Никитской, к жителям Южного Бутова (справедливо и в обратную сторону). Но и тут – никакой открытой вражды и конкретных высказываний. Это Япония – одна из самых благопристойных стран мира, где говорят, что если женщину ночью будит своим лаем чужая собака, она не пожалуется на соседку – ее владелице напрямую, а найдет общую знакомую, которую и попросит сделать замечание.

Запад Японии – ее национальное сокровище, которое стоит, возможно, значительно больше, чем ее восточный индустриально-финансовый супермегаполис. Дворцы и храмы Киото – это то, перед чем преклоняются и американцы. Особенно если им вовремя напомнит об этом русский ученый. Кстати, Елисеев спас Золотой павильон – Кинкакудзи в Киото, но тот все равно сгорел – его сжег не вполне вменяемый монах-буддист. Но он японец – не нам его судить, дело их – инопланетное. Мы можем только удивляться. Там, в Киото, сидя на ступенях Павильона воинской добродетели, я продолжил импровизированный опрос молодых японок на русскую тему. В павильоне проходил международный фестиваль боевых искусств, народу было много, и я не без труда нашел себе местечко между группой школьниц старшего возраста, работавших на нашем мероприятии волонтерами. После ритуальных поклонов и улыбок дело дошло до сакраментального вопроса о том, откуда я приехал. Слово «Россия» вызвало у девчушек неподдельное изумление, и я решил узнать почему. «Давайте сделаем так, – предложил я им. – Пусть каждая из вас назовет по одному факту, который известен ей о России. А я потом сложу это вместе и прочитаю, что получится. Вас 6 человек, будет 6 фактов – довольно для описания страны». Девушки согласились и после пары минут размышлений по очереди поделились своими ассоциациями со словом «Россия».

1. Страна кенгуру.

2. Находится на Камчатке.

3. Самый известный русский – Моцарт («Кажется, он музыкант», – краснея, добавила респондентка).

4. Столица России – Лондон.

5. Это где-то в Европе? (Именно так – с вопросительной интонацией.)

6. Россия – родина футбола.

Предполагаю, что с новым российским образованием примерно таких же ответов можно ожидать и от наших суздальских школьниц, если их спросить о Японии.

Запад Японии – это еще и Осака. Величественный, один из самых красивых в мире замков и огромный город – центр электронной и другой промышленности. Город, в котором еще в XVII веке прошли первые в мировой истории фьючерсные торги на бирже. Город – родина театра кабуки, где все женские роли играют мужчины, и город, денежному и свободному от самурайских условностей населению которого обязаны своим рождением кварталы гейш в соседнем Киото, и там уже женщины играют все мужские роли.