Ненависть Волка - Вадим Тарасенко

К этой стеле часто приходили родные и близкие погибших пилотов и десантников, чтобы еще раз увидеть имя близкого человека, величественно поднимающееся над городом.

Время от времени в больших прозрачных шарах диаметром пять метров, стоящих на специально отведенных местах на площади, искусно спрятанные под ней лазеры показывали красочные картинки космических сражений, которых было не счесть в истории маленького гордого народа. А по углам площади на двадцать метров вверх взметнулись башни, увенчанные мощными боевыми лазерами, – станции противокосмической обороны. Враг силен и беспощаден. И надо быть готовым в любое время и в любом месте дать ему достойный отпор.

Около одной сферы, где компьютер, дирижируя лазерами, показывал рейд трех фроловских звездолетов на одну из баз кроков, как-то незаметно сгустилась толпа из примерно ста молодых людей. Некоторое время молодые люди молча наблюдали, как крейсеры сходят с орбиты и стремительно устремляются вниз, одновременно ведя огонь лазерами и пуская ракеты, как ровные ряды строений базы заливает бушующее пламя, как мечутся испуганные кроки, как огненными пузырями вспухают склады с оружием и топливом.

Неожиданно, по какому-то невидимому сигналу, одновременно из сотен баллончиков, зажатых в сотнях рук, вырвались струи черной краски, быстро превратившие прозрачный шар в черный, какой-то обуглившийся предмет, похожий на те, которые еще несколько секунд назад возникали в его глубине. Фроловские боевые звездолеты так и не успели закончить свой дерзкий рейд.

– Нет войне фролов и кроков! Люди созданы созидать, а не убивать! – одновременно начали скандировать сотни глоток.

И словно этот дружный крик послужил катализатором реакции. Вокруг других шаров заволновалось людское море, сгустилось, образуя вокруг каждого из них плотное кольцо человеческих тел. А через секунду эти кольца исторгали из себя сотни черных струй краски.

– Нет войне фролов и кроков! Люди созданы созидать, а не убивать! – раздавалось с разных концов площади, заглушая торжественную музыку.

Несколько минут продолжалось это противоборство. Противоборство ритмичного, строгого ряда звуков с валом беспорядочных, диссонансных, разбросанных по всему спектру частот звуковых колебаний.

Неожиданно в это противоборство вмешались третьи звуки, почти похожие на те, которые боролись со стройной, но не многочисленной шеренгой своих собратьев. Почти похожих…

– Ублюдки! Нелюди! Предатели! В таком месте кричать такое!

Все эти три волны звуков, сталкиваясь между собой, переплетаясь, образовали какое-то бушующее море децибел:

– Нет войне… ублюдки… созидать, а не… кричать такое…

Вслед за звуками, смешались и источники этих звуков:

– Бей выродков! Отправим их к их любимым крокам! И без гипера обойдемся!

В воздухе замелькали сжатые кулаки, ноги, раздались глухие звуки ударов.

– Передаем экстренное сообщение, – на приборной доске лицом известного телеведущего ожил монитор, установленный в левом углу. – На площади Героев происходит массовая драка, в которой участвуют, по предварительным данным, до трех тысяч человек.

Красивое, с правильными чертами лицо телеведущего исчезло, сменившись сотнями, перекошенных яростью лиц.

– А ну покажем этим любителям войны, как больно, когда убивают! – высокий, широкоплечий парень кричал, казалось бы, прямо в лицо Андрею.

То, что увидел Кедров на мониторе в своем флайере, коренным образом отличалось от того, что происходило на площади Героев всего несколько минут назад, в начале столкновения. Люди, возмутившиеся выходкой сотен молодых людей, обливших черной краской шары для голографического видео и выкрикивающих кощунственные, возмутительные для этого места лозунги, неожиданно оказались в меньшинстве. Едва они полезли в драку с парнями, стоявшими плотной стеной вокруг шаров, как тут же до этого мирно дефилировавшие по площади прохожие бросились на них. Ситуация мгновенно изменилась. Теперь не пара сотен человек, выступавших за мир с кроками, противостояла многотысячной толпе, а, наоборот, пара сотен человек, видевших в кроках исключительно врага, оказалась против нескольких тысяч.

Зажатые с двух сторон, незнакомые друг с другом, неподготовленные к такому обороту событий, люди легко были смяты. Началось избиение. Их валили с ног, били ногами, обливали черной краской.

Именно такую «картинку» увидел бывший лейтенант воздушно-десантных войск России, а ныне курсант Военно-космической академии фролов. Пока мозг землянина еще думал, что предпринять, руки уже направили флайер на новый курс.

– Бей черных! – так стихийно, на площади Героев было придумано название людям, не желающим союза с кроками. Его впервые пробасил высокий, широкоплечий парень. Повалив на землю какого-то невысокого молодого человека и уперев в его грудь свое колено, он поливал его черной краской из баллончика. – Теперь у тебя поубавится пыл воевать! – Он наотмашь ударил лежащего человека по лицу уже пустым баллоном. – Будешь знать… – но договорить, так же как и еще раз ударить, он не успел.

От сильного удара в правое ухо он отлетел от своей жертвы на метр и растянулся на твердом, прорезиненном покрытии площади. Когда широкоплечий парень наконец, превозмогая звенящую боль в голове, встал, то увидел, что какой-то молодой высокий человек, одетый, словно на торжественный вечер, каким-то неуловимым движением перебросил через себя другого парня и тут же ударом локтя заставил согнуться еще одного.

– А, недобитый черный! – Зажав в широкой ладони пустой баллончик из-под краски, со звенящей от удара головой, фрол кинулся на своего обидчика.

А дальше время вновь для него остановилось. Он лишь успел заметить какое-то движение этого высокого человека в свою сторону, потом все, словно внезапно выключили телевизор – чернота перед глазами.

Андрей дрался, как учил его в Рязанском институте воздушно-десантных войск инструктор рукопашного боя майор Коноваленко – спокойно, бесстрастно, ни в коем случае не входя в раж. Обездвижил одного противника, тут же переключайся на следующего. Не старайся ударить врага сверх необходимого. Только чтобы лишить его возможности нападать. И дело тут не в гуманности, просто надо экономить силы. Тогда у тебя больше шансов уцелеть и нанести максимальный урон противнику.

Привычный для таких схваток мозг землянина легко ввел подвластное ему тело в специальный режим боя, когда оно становится похожим на машину. Руки, ноги, туловище работают в быстром едином ритме, но без рывков или пауз, как поршни в двигателе, выдавая на «выходе» впечатляющий результат – шесть обездвиженных фролов за полминуты. Или пять секунд на человека. А «машина» работала дальше – туловище резко влево и одновременный удар правой рукой. Тут же поворот на сто восемьдесят градусов на правой ноге и лягающий удар левой ногой. Мгновенный разворот обратно и вот уже воздух рассекает левая нога.

«Только бы не применили оружие. Против бластера я бессилен, на мне даже броника нет», – мозг, как заправский компьютер, ведущий одновременно несколько вычислительных процессов, мысли выдавал пульсациями, втискивая их между тактами движения тела.