Тридцать дней до развода - Ашира Хаан

Ведь я никогда не верила, что бывает только одна настоящая любовь на всю жизнь. Это казалось кошмаром. А вдруг ты ее потеряешь или никогда не встретишь? Куда надежнее считать, что есть на свете как минимум несколько людей, которые тебе подходят так или иначе.

Но теперь я знала: нет. Настоящая, одна-единственная — есть.

И вдвойне страшнее, когда знаешь, что она тут, уже под дрожащими пальцами, — и может не сбыться.

Богдан первый сдается.

— Даш… — полушепотом. — Можно тебя попросить?

— О чем?

В моей голове — вихрь эмоций. О чем? О чем? О чем?

Что ты можешь у меня попросить такого, чего я тебе уже не отдала?

Такого, в чем не смогу отказать?

О чем бы ты меня ни попросил сейчас, решаю я — пообещаю и исполню. Пусть ты не знаешь об этой клятве, она только моя. Но сегодня я твоя волшебная фея, исполняющая желания. Выбирай мудро.

— Пожалуйста, если у тебя будут какие-нибудь трудности, если нужна будет помощь — любая! — позвони мне. Именно мне. Это не наложит на тебя никаких обязательств. Просто мне… очень нужно знать, что с тобой все в порядке. Что ты не будешь ждать автобус на холоде, только потому что…

Рядом нет тебя.

— Хорошо.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Последнее, самое крошечное прикосновение в освещенном салоне у рабочего офиса — и я выскакиваю, подхватываю сумку со светильниками с заднего сиденья и скрываюсь за дверями офиса, не оглядываясь.

Потому что внутри мечется мое глупое сердечко, ультимативно требуя вернуться и поцеловать его. Нет. Нет. Нет.

Не сейчас.

В субботу Светка снова умчалась в клуб, подрезав у меня очередное платье, а я, заскучав одна в квартире, решила навестить маму с бабушкой. В конце концов, мне уже было чем похвастаться: начальство посмотрело на мои предложения по проекту оформления коттеджа, над которым наша компания сейчас работала, и одобрило их все скопом. Более того — мне пообещали дать шанс и попробовать целиком взяться за следующий заказ. Под мудрым руководством старших товарищей, конечно, но почему бы и нет?

Я купила конфеты, но родной дом встретил меня запахом пирогов.

— Так и думала, что ты сегодня забежишь! — Мама выглянула из кухни. — Голодная, или просто чай попьем?

— Чай! — твердо ответила я и… не угадала. К чаю кроме моих конфет и «цветаевского» пирога были еще булочки с сыром, расстегай с рыбой и беляши. Чтобы ребенок, то есть я, точно не дай бог не похудел.

Устроились мы в моей бывшей комнате, которую теперь занимала бабушка. Она давно не вставала с высокой кровати, заваленной горой подушек, так что теперь посиделки были всегда у нее.

— Думаешь, я не знаю, что ты у Светки Мухоморовой поселилась? — проворчала бабушка, поедая мои конфеты под неодобрительным взглядом мамы. В утешение я налегала на беляши. — У нас тут своя шпионская сеть, дорогая моя! Далеко без пригляда не уйдешь!

— Ну ладно, ладно…

— Да все знают. — Мама махнула рукой. — Мне пять раз доложили, что ты с богатыми дамочками теперь веселишься.

— Я теперь с ними работаю, мам.

— Вот и работай! — веско сказала бабушка. — А дружи с нормальными. Светку твою все знают, поскакушка она нехорошая. Не водись с ней.

— Ну баб, я уже не в третьем классе, — поморщилась я. — Да и я не такая приличная девочка, как тебе кажется.

— Ты про того своего женатика московского? — отмахнулась мама. — Да брось, дело молодое. Не ты первая, не ты последняя.

— Хороший мужчина в тридцать свободным быть не может, — поддакнула бабушка.

— На что вы меня толкаете… — пробормотала я, нервно отпивая несколько глотков чая.

— Дашунь. — Мама погладила меня по плечу. — Ты ведь наша хорошая умная девочка. Если твоя совесть тебе что-то позволяет — то мы тем более поддержим.

— Хорошо… — тихонько сказала я.

Уж моя-то совесть всегда на страже.

— А если что — и ребеночка примем, — невозмутимо добавила бабушка. — Где бы корова ни гуляла, а телята наши будут!

— Ой… — Я прижала ладони к щекам. — Все, хватит! Так черт знает до чего договоримся!

Мама с бабушкой рассмеялись, переглядываясь. А я так и не поняла: они меня утешали из-за брошенного в Москве Валентина или догадывались про Богдана?

Мы перевели тему на более безопасную, заболтались о ерунде и засиделись так допоздна, что я спохватилась, когда бабушка уже начала задремывать.

— Ой, мне же пора! Завтра на работу, между прочим.

— Всем на работу-у-у-у… — зевнула и потянулась мама. — Пирогов положить тебе? Позавтракаешь, пообедаешь.

— И поужинаю! — подхватила я, глядя, как она упаковывает увесистый сверток.

Так мы с этим свертком и отправились в темный лес. Только не к бабушке, а от бабушки.

Шутки шутками, а было уже и правда поздновато, на улицах почти не осталось прохожих, а фонари, видимо, ради экономии горели через один. В ушах завывал все тот же безумный весенний ветер, но звучал он теперь куда как тревожнее. Голые деревья размахивали ветвями, шумя где-то там, в вышине, а мне довольно скоро стало неуютно.

В Москве в такое время, бывало, еще дети на площадках кидались песком под фонарями, а тут… Только я и тени.

И некоторые тени двигались как-то очень уж целенаправленно следом за мной. Или мне просто так казалось?

Я ускорила шаг, прижимая к себе пирожки, и их домашнее тепло чуть-чуть меня успокоило. Разве может кто-то напасть на девушку, у которой с собой мамины пирожки? Это буквально защита любовью, как в «Гарри Поттере»!

Правда, Красную Шапочку погубила именно домашняя выпечка…

На темной аллее, где не горел ни один фонарь, тени, соответственно, тоже пропали. Зато стали слышны шаги. И они приближались.

Вот тут мне стало по-настоящему страшно! Я рванула вперед и практически бегом выскочила к ярко-освещенной круглосуточной «стекляшке», где продавали сигареты и даже тайком алкоголь после одиннадцати вечера. Заскочив в магазин, я стала всматриваться сквозь витрину: так шел за мной кто-то или это мой страх сыграл злую шутку? Показалось — или все же мелькнул силуэт на фоне кустов?

До Светкиного дома было еще минут десять пешком — мимо пустыря. Зато буквально за углом жил Богдан. Эту идею мне подкинуло коварное сердце, не иначе. Я ведь не могу поймать его на слове и попросить сейчас помощи? Вытащить из уютных тапочек женатого человека? Может, он с Аллой как раз мирится!

Я поколебалась. Даже вышла из звякнувшей колокольчиком двери и, сощурившись, вгляделась во тьму. Идти туда было невозможно. Но не сидеть тут до утра, серьезно?