Посмотри на меня. В плену у чудовища - Кира Райт

На этот раз кивать он не стал, но и так было очевидно, что на этот раз моя реакция была для него предсказуемой. И он провел эту демонстрацию намеренно.

– Ух ты, не знала, что ты умеешь.

И тут же, поймав укоризненный взгляд, поняла, что теперь стоит фильтровать речь.

– Извини. Неверно выразилась. Просто меня пока еще удивляет в тебе что-то новое. Вот узнаю получше, и перестану удивляться, – попыталась пощекотать его подмышку.

Но зверь смотрел на меня как на непослушного ребенка, который капризничает и балуется, намеренно провоцируя родителя. Я засмеялась.

– Чтооо, – протянула, – в угол меня поставишь?

Но нет, в угол меня, конечно, не поставили. Вместо этого он губами прикоснулся к укусу на моей шее, от которого тут же прошлась волна тепла, разжигая во мне желание.

– Ах вот как? Ты мною манипулируешь через эту штуку!

Он поцеловал в то же место еще раз, медленнее, надавливая сильнее, при этом совсем не сбавляя шаг. А у меня голова закружилась, и между ног стало ощутимо теплее. Из губ вырвался стон. Хотя я честно сдерживалась.

Мужчина же снисходительно фыркнул.

– Так нечестно, – прошептала я ему в грудь, плотнее стискивая ноги.

Ещё один поцелуй, разжигающий пожар. Совсем немного – и сама буду просить о внеплановом привале.

– Мммммм, это ты меня наказываешь?

Он перехватил меня так, что ноги оказались разведенными на уровне его талии и скрещенными за спиной, руками поддерживая за попу. Тут же обняла его и поцеловала. Но зверь упрямо продолжал идти, даже отвечая на поцелуй. Лишь приоткрыв рот, чтобы мне было удобно забраться в него языком.

– А ты прям скала, – усмехнулась я и потерлась о его живот тем, чем собственно он меня к себе прижимал. Едва уловимые импульсы удовольствия от трения жесткой джинсовой ткани о разгоряченную кожу пробежались по спине, куда тотчас переместилась и его рука, усиливая ощущения.

– Как ты это делаешь? Чувствуешь меня.

Информативность поцелуя в лоб вместо ответа стремилась к нулю.

– А я могу так?

Ещё один поцелуй в нетерпимо зудящее место укуса у основания шеи.

– Это я чувствую, но не понимаю, – вынуждена была сознаться.

В это время показалось уже и озеро, а мне так нравилось идти с ним. Точнее, то, что он меня вот так несет. Но мы пришли. Жаль.

Скинув с меня покрывало на землю и поставив к себе спиной, обнял сзади.

И это было так интимно. Непривычно. Но так щемящее – нежно. Что даже возбуждение каким-то чудесным образом трансформировалось в нечто огромное и теплое внутри меня.

– А ты умеешь любить?

Выпалила и тут же затихла, сама не понимая, к чему задала именно этот вопрос. Всё тело зверя напряглось, как к прыжку приготовился. Медленно развернул меня к себе и приподнял за подбородок лицо.

С опаской заглянула в голубые глаза, в которых расширились и вернулись к обычному состоянию, ну как обычному – кошачьему, черные зрачки. В них отражалась буря эмоций, но из-за их количества не могла разгадать ни одну. Отчего-то стало неловко, даже стыдно.

– Я просто так спросила, – зачем-то начала оправдываться и пыталась отвернуться, – идем купаться. Скоро солнце зайдет, совсем прохладно будет. А нам ещё нужно воды набрать, вещи постирать, – засуетилась, а он все же пустил, позволяя раздеться и первой шагнуть в прохладную водную гладь.

Но тут же сзади послышался всплеск, и мое тело вновь прижалось к большому и горячему, не успевая замерзнуть. В последнее время каждое купание проходило примерно так же, кожа к коже. Из-за этой портативной грелки я пока больше ни разу не заболела.

Мужчина развернул меня к себе лицом, обнимая, и начал зачерпывать огромными ладонями воду, чтобы потом опрокинуть мне на волосы. После чего проводил по ним рукой и зачерпывал новую порцию.

Я прижалась к его груди, согреваясь и ловя очередной волшебный момент. Его руки опустились на мои такие хрупкие по сравнению с ним плечи. Мы стояли так. Прямо в воде. Прислонившись друг другу.

Молча.

В тишине.

В необычайно красивом озере.

Посреди леса.

Всё чаще у меня возникало чувство, что хватаю и тяну за усы огромного опасного хищника. Словно нарочно раззадоривая, проверяя его терпение. Иногда это весело, иногда выглядело просто как эксперимент.

То болтала без умолку, то напротив, отмалчивалась, бросая хитрые загадочные взгляды, кокетничала, шутила, язвила. И сама не знала, зачем это делаю. Как-то интуитивно играла с его чувствами и наблюдала.

В ледяных глазах со странными зрачками видела – он мне и это простит. Сейчас.

С того дня, как завела разговор о нашей первой встрече, было понятно – он помнит. Всё. И чувствует что-то вроде вины за то, что сделал. Пытается загладить её тем, что все больше расширяет мои границы дозволенного. Будто дергаю за хвост того самого барса, а он вместе рычания мурлычет.

А ещё я поняла одну странную для себя вещь. Необъяснимую. И невозможную к обсуждению с ним.

Чем он казался мне разумнее, тем больше в нем появлялось и чисто звериных повадок. Сама себе не могла сформулировать верно.

Но это факт.

В первое время он был просто животным. Я называла его монстром, чудовищем, но по факту он был просто диким животным, не отдающем себе отчет в действиях. Грубым, жестким. Действовал напрямик. Делал, что хотел. Брал, что желал. Удовлетворяя лишь свои, и иногда мои, базовые физические потребности вроде еды, физического удовлетворения и лечения ран.

То же, что я принимала за человеческую разумность, скорее было чем-то вроде одомашнивания. В общем, не смотря на то, что он теперь кивал и понимал мои слова, мы могли каким-то чудным образом чувствовать друг друга, он будто становился действительно очень умным догадливым…зверем.

Я даже перестала быть для него просто собственностью, самкой. Скорее от меня теперь ждали заботы, одобрения, ласки, даря в ответ безусловную, едва ли не собачью преданность. Теперь нашей физической близости было недостаточно. Нужно чтобы я гладила, поощряла, принимала вот таким.

Когда он впервые потерся о меня головой, приняла это за своеобразный флирт. Ведь и в самом деле обычного и «нормального» в наших отношениях было не так много. Но потом это повторилось. Он чаще стал укладывать мне на колени голову, терся щекой о бедро и разве что не мурчал, если я гладила по волосам.

Засыпал, уткнувшись носом в мою шею. Прижимал не просто в порыве страсти, а скорее как нечто, что дорого и страшно потерять.

Нет, неправильно.

Страшно лишиться чего-то важного, что он находил во мне. Эта его «нужда», некая необходимость, безусловно, была приятна. Никогда и никто так не дорожил мной как этот сумасшедший огромный мужчина.