Псевдо - Виктор Крейг

Сверлит меня голодным взглядом, не переставая двигать челюстями. Процесс пережевывания не должен прерываться.

– Че уставился?! – кричу я ему.

Сердцебиение и дыхание учащаются.

И вот, я стою на кухне и выгребаю с полок стаканы с кружками.

И вот, я стою на лоджии и избавляюсь от принесенной посуды.

Она летит в того самого Дикого, но на меня обращают внимание и другие. Таращатся, подходят к дому. Только парочка из них не отвлекается ни на что.

Почти все «снаряды» достигают своих целей. Асфальт усеян керамическими и стеклянными осколками, по которым топчутся твари.

Хруст и хрипы.

Хрипы и хруст.

Последний стакан отправлен в путь. Пункт назначения – твердый лоб Человека Дикого.

Улыбка, почти смех.

– Спасибо! Спасибо! – я театрально кланяюсь ей.

Дикие пялятся, пучат глаза, задрав головы вверх, и не понимают, как до меня добраться.

Хрипы. Хрипы. Хрипы. Хрипы. Хрипы.

Хреновый Хриповый Хор.

– Господа, и это вы называете пением? Верните деньги за билет! – мой нервный хохот эхом выливается на мертвую улицу.

Беспокойство в глазницах.

– Наверное, да, сошел с ума. Как иначе… – я со вздохом опускаюсь на стул и беру со столика пачку сигарет.

Но закурить мне не дает стук во входную дверь. Очень настойчивый стук. Кулаком.

– Я знаю, что ты там! Открывай! – крик доносится из подъезда до самой лоджии.

Знакомый голос…

– Падла, я тебя достану! Выходи по-хорошему!

– Его еще не хватало, – я перетаскиваю Варю в комнату и с сигаретой во рту медленно подбираюсь к двери.

– Че надо? – я смотрю в глазок.

Патлатый, нос крюком, поросячьи маленькие глаза. Расстегнутая засаленная рубашка, шорты, мокасины на босу ногу – Серега. Появление «любимого» соседа не сулит ничего хорошего, особенно с таким настроем.

Серега тарабанит, что есть сил.

– Башка твоя!

– Вали нахер!

– А ты бы не дерзил. Он сегодня не один, – ехидно отвечает кто-то басом, а затем раздается визг болгарки. Оглушительный, режущий слух и петли скрежет говорит о том, что дни моей двери сочтены.

Беспомощная сардина.

Широко шагая, я возвращаюсь в комнату и сажусь на кровать. Взор в пустоту.

Укор.

– Знаю… Надо было тебя слушать, – перед глазами проносятся события недельной давности.

* * *

После работы мы встретились с Артемом, выпили по паре бутылок пива в неплохом баре в центре и к полуночи я приехал домой. Ведь дежурство следующего дня не позволяло сильно разгуляться.

Душ – ужин – разговор с Варей – две серии затянувшегося сериала.

И, когда я собирался лечь спать, то за стеной послышалась нарастающая ругань. Серега с женой закатили очередной скандал… Тонкие стены новостроек выдают жизнь соседей со всех сторон. Хочешь ты этого или нет.

Громкие голоса переросли в крики, к крикам добавился звон посуды, после звона начались пощечины и грохот мебели. Кого-то били о шкаф, комод или стол… Кого-то швыряли в стены… Явно, не Серегу.

Полицию вызывать – зря время тратить. С большой вероятностью мне бы просто сказали: «Если будут убивать, тогда и звоните». Печальная реальность домашнего насилия.

Я не герой и никогда не хотел им быть. Просто тогда все сложилось не в пользу соседа: моя усталость от тяжелого дежурства, мое желание выспаться, моя давняя раздраженность его пьяными выходками и перегаром в подъезде, моя мечта как следует покорежить это тупое лицо… Это был порыв не помочь женщине, а утолить внутренний голод. Свой или чей-то – вопрос другой.

Достучался я не сразу – долго и с силой долбил по двери кулаком. Когда Серега ее все-таки открыл и даже вышел из квартиры, то… Я не горжусь тем, что сделал: два «хука» справа – он лежит на пороге. Дышит, но не двигается. Стеклянными глазами смотрит вверх.

Нашел повод, чтобы выпустить пар.

Благодарности от женщины не было – набросилась на меня, истошно выкрикивая проклятия. Я скрутил ее и откинул к лежащему почти без сознания мужу, после чего удалился, расталкивая сбежавшихся на шум соседей.

Никто не помогал мне, никто не помогал им.

* * *

Сейчас для Сереги сошлись все звезды.

Я злюсь на себя. Следовало сидеть тихо и ждать чего-нибудь… А я… Устроил концерт с криками и боем посуды на лоджии… Идиот.

Один на один он угрозы не представляет. Семь лет тренировок в бойцовском клубе «Мясорубка» вместе с Артемом не были потрачены впустую.

Каждый раз дрались, как в последний. Соревнования – ринг в крови – победа.

А вот с двумя будут проблемы. Тем более, неизвестно с чем они пришли, и какова их конечная цель.

Избить, пытать, убить? По очереди?

Отчаяние в глазницах.

– Слышу!

Скрежет болгарки замолкает, и в дело идет лом или монтировка… Врата в мою обитель отчаянно скрипят и не хотят поддаваться, но их падение – вопрос времени.

Я срываюсь с кровати и несусь на кухню, надеясь найти там хоть что-нибудь способное помочь.

Из ножей только те, что для масла… Был один нормальный – сломался. А новый так и не купил… Этими только глаза выковыривать. По одному глазному яблоку – четыре подхода.

Вот и расплата.

Гремя кастрюлями, крышками и прочей посудой, я роюсь в ящиках и, наконец, вытаскиваю старую чугунную сковородку. Других идей нет.

Скейт, сковородка… Издевка случая.

– Щас ты огребешь, урод!

Дверь с грохотом падает в подъезд, жалобно лязгнув под шагами моих «гостей». Они поворачивают на кухню.

Чуют меня всем своим гнилым нутром.

Я стою в нише между холодильником и стеной, сжимая ручку двумя руками. Обычно, в те редкие случаи, когда я готовлю, здесь стоит Варя.

– Че прячешься? Все равно найдем! Выходи, тварина! – голос соседа совсем рядом.

Места для бокового удара у меня нет, поэтому бью сверху, как только в мое укрытие заглядывает Серега.

Днище – лоб – звон чугуна.

Вскрикнув, он пошатывается, но удерживает равновесие. Я тут же выскакиваю и наношу еще один удар сверху.

Днище – лоб – звон чугуна.

Недоумение и растерянность на его тупорылой физиономии пропадают, глаза закатываются и Серега вырубается.