Избранник смерти - Евгений Валерьевич Решетов

я в ухо семинариста, ухнул в транс и запустил «старение» в темноту.

Магия в кого-то попала, вызвав оглушительный вопль боли, который стремительно перешёл в хрип. Я услышал его, когда уже заскочил в кухню. Благо у семинариста не отказали от страха ноги. И он тоже забежал в кухню, а льющийся из окна серебристый свет упал на его перекорёженное лицо с вытаращенными глазами.

— Не брать никого живьём! — прогрохотал где-то в гостиной кипящий от бешенства мужской голос. — Они заслуживают смерти, поскольку якшаются с этими отбросами Астафьевыми! Святоша — волк в овечьей шкуре! А второй — выкидыш смерти! Не щадите их, мои верные воины! Никого и ничего не щадите! Предайте очистительному огню это змеиное гнездо! Давно пора было сделать это, а не сейчас, когда погибли мои сыновья! Отомстим за них!

Тотчас в кухню залетел трескучий шар огня и подпалил рукомойник, стоящий в углу. Он полыхнул так сильно, словно внутри была не вода, а бензин. Пламя принялось лизать деревянный потолок. А на пороге кухни уже возник мужик, предусмотрительно создавший перед собой энергоструктуру. Она выглядела, как прямоугольный щит, закрывающий мага от ботинок до макушки. Видать, мужик хотел взять меня врасплох. Но я был не пальцем деланный. Мигом швырнул в него мощно заряженное «развеивание». Оно врезалось в энергоструктуру, после чего обе магии исчезли в яркой вспышке, которая на секунду ослепила мага, не ожидавшего такой прыти от юнца.

Мне не составило труда воспользоваться оплошностью противника. «Старение» угодило прямо в грудь мужика, заставило расползтись на чёрные ниточки его сюртук и вцепилось в солнечное сплетение. Маг заверещал от нестерпимой боли, потеряв всякий разум. Он принялся хлопать ладонями по груди, словно пытался «счистить» магию. Его кожа в это время стремительно превращалась в серые ошмётки, кости трещали, а кровь сворачивалась в чёрную жижу.

— Господи, господи, — прошептал трясущимися губами Лука, с ужасом глядя на мага. Тот упал на пол и принялся корчиться, истошно хрипя сорванным горлом.

— Все, кто падут в этой схватке, отправятся прямиком в Рай! — вторил хрипам мага старший Петров, подбадривая своих людей. — А их семьи получат от меня по тысяче рублей! Нет, по две тысячи целковых!

— Щедрый какой, — дёрнул я головой, с грохотом перевернул внушительный кухонный стол, укрылся за ним и крикнул семинаристу: — Лука, глянь в окно. Есть ли пути к отступлению?

Тот метнулся к подоконнику, протёр стекло и ахнул:

— Папенькин автомобиль подожгли, а во двор ворвалась целая толпа! Человек двадцать и все с оружием! А вон братья Измайловы! Они водяные!

— Кажись, нас срисовали, пока мы ехали к дому, и послали за подмогой, — судорожно предположил я, втянув ноздрями нагревшийся воздух.

Потолок уже занялся пламенем и, судя по гуляющим в коридоре отсветам, люди Петрова продолжают поджигать дом изнутри. Скоро он превратится в огненную ловушку. И этим тварям даже не придётся самим убивать нас, достаточно будет окружить дом и не дать нам выбраться из него.

Однако какой-то смелый тип с наганом всё-таки решил рискнуть. Участь погибшего страшной смертью мага его ничему не научила. Он выглянул из-за дверного косяка и послал несколько пуль в сторону Луки. Но тот вовремя шмыгнул за шкаф с посудой, посему пули лишь выбили щепки из дверцы.

А я снова скользнул в транс и только с третьего раза сумел зарядить «старение» по самое не балуй, а затем швырнул заклинание в стену, скрывающую стрелка. Магия превратила брёвна в труху и голодным волком набросилась на стрелка. Тот отчаянно завопил, глядя на своё стремительно стареющее плечо. Буквально через пару мгновений его отделившаяся от тела рука со смачным шлепком грохнулась на пол, а сам мужик упал следом за ней, потеряв сознание от боли.

Петров тут же прогрохотал злым голосом:

— Не лезьте на рожон! Окружите дом! Огонь всё сделает за нас!

Будто мои мысли подслушал, гад! И что теперь делать? Атаковать? Но у меня нет защитной магии. «Развеивание» способно остановить только энергию, а против пуль оно бессильно. «Старение» же — это вообще лишь атакующее заклинания. И больше ничего у меня за душой не имеется. Я же маг без году неделя.

— Андрей! — выдохнул Лука из-за шкафа. — Надо уходить отсюда! Мне думается, что Илья Макарович либо в плену у Петрова, либо на небесах, либо убег!

— Замечательная идея. Да вот только я один всех не успокою. А вы, сударь, в этом деле плохой помощник. Нож, что ли, кухонный хотя бы возьмите.

— Не пристало слуге божьему оружие брать в руки! — решительно заявил семинарист, в чьих глазах отражался пожар, пожирающий кухню.

Тут я впервые пожалел, что со мной поехал не Всеволод. Он бы мне помог в бою, а Лука лишь грехи отпустить сможет, если меня на тот свет отправят. Однако другого выхода нет — надо прорываться. Пламя уже нагрело воздух до такой степени, что на губах образовалась корка, а лёгкие огнём горели. Скоро мы тут поджаримся.

Снова ухнув в транс, я заметил промелькнувший в коридоре полупрозрачный силуэт, который двигался невероятно быстро, да ещё пола не касался. Призрак! Чей? Скорее всего, Потапа! Отлично!

— Потап! Потап! — принялся орать я, с трудом сохраняя транс. — Иди сюда! Я дам тебе силу! Ты сможешь отомстить!

— Он призывает призраков! — долетел до меня приглушённый расстоянием испуганный вопль.

— Никто ему не поможет! — отчеканил Петров.

Отреагировал на мои крики и сам Потап. Он появился передо мной, пройдя сквозь стену. Лицо старика было чёрным, а глаза — два буркала. И, вероятно, слуга ещё помнил о земной жизни, раз так быстро откликнулся на своё имя. Но почему он не ушёл в загробный мир? Так сильна его жажда отомстить супостатам, вломившимся в дом, где он верой и правдой служил полсотни лет? Возможно.

Я метнулся к ящику со столовыми приборами, схватил нож, сморщился в ожидании боли и порезал сталью ладонь. Потом скользнул в транс и прошипел:

— Потап, бери кровь и убей всех, кто пришёл с Петровым в этот дом.

Надеюсь, мой приказ был сформирован достаточно точно, и призрак не решит ещё и меня с Лукой ухлопать. Ведь он сейчас далеко не тот, что был прежде. Нынче Потап — существо смерти, не способное мыслить, как человек. Однако ход сделан. Призрак впитал мою кровь и налился «реальностью». А я ощутил сосущую пустоту в солнечном сплетении и