Никто, кроме вас. Рассказы, которые могут спасти жизнь - Андрей Звонков
Шрифт:
Интервал:
* * *
«Неотложку» гоняют почаще «Скорой», ведь три четверти всех обращений в «Скорую» – это вызовы именно для «неотложки», то есть «плохо», но не настолько, чтоб все бросить и лететь с сиреной и маячком. А с другой стороны, кто знает, что там на самом деле? Нынешний больной-потребитель не стесняется невежества, он его декларирует, он гордится тем, что ничего не понимает и, что самое обидное, не хочет понимать. Ему старательно внушают: «обращайтесь к специалистам, они разберутся, вы не обязаны знать». Однако то и дело сталкиваются медики с ситуацией абсолютно крайней: то больной терпит и пьет все таблетки, какие привык или какие посоветуют доброхоты-неучи, или в панике звонит и немедленно требует к себе на квартиру диагностическую бригаду с карманными томографами и профессорами из университета. Злит ли это медиков? Всегда. Глупость и нежелание умнеть не могут оставлять медиков, попавших под эти жернова тупого потребительства, равнодушными или очень выдержанными. Только вот проявлять свое негодование нельзя. Незаконно, да и бессмысленно. Иногда и сами вызывающие каким-то краешком, уголком сознания, рассудка, здравого смысла осознают абсурдность ситуации, но, с другой стороны, им ведь можно!
Можно вызывать, и, что самое важное, делать это совершенно безнаказанно и безответственно.
Так рождаются вызовы после полуночи с поводом «умираю», «теряю сознание», «плохо с сердцем», а по приезде бригады «Скорой помощи» выясняется истинная причина обращения: «Я завтра иду к врачу в поликлинику, мне нужно снять ЭКГ!» или «У меня кончились полоски к глюкометру, померьте мне сахар, кажется – повышенный!», ну, или привычная причина: «Не могу уснуть, мешает стук сердца!» Что делать медикам, которые, пробираясь по двору, пересекая перекрестки на красный, расталкивали остальные машины и предчувствовали, что на самом-то деле у дамы или мужчины ничего серьезного, ибо уже не первый раз они вызывают, и в базе вызовов уже отмечено, что такие развлечения себе пациент устраивает раз в неделю или в месяц.
А что поделаешь? Отказать нельзя, надо приехать, убедиться, что в целом ничего экстренного нет. А есть комплекс эндокринных расстройств, которые нужно лечить много месяцев, и нельзя поставить диагноз – «свинство», нет такого в МКБ-10. А потребитель, понимая, что никто ему не может возразить, требует непременного исполнения своего каприза, грозит жалобами и скандалами.
Бригада Нестерова и Степановой ничем от других не отличалась, обычная «неотложка», которую гоняют с вызова на вызов, и какое дело диспетчерам, что там на вызове? Принято – надо ехать, передышек нет. Бригаду отпускают на подстанцию только тогда, когда кончаются шприцы и лекарства, чтобы пополниться и получить новый вызов.
Примерно с пяти часов вечера до двух ночи количество обращений в «неотложку» возрастает раз в десять, часть берут на себя бригады «Скорой», но и это не решает проблемы. Осень-зима и весна – самое тяжелое время.
– Василий Васильевич! – сказала Татьяна, входя в кухню, где доктор Нестеров наслаждался горячим чаем с лимоном, – я все пополнила в ящике, и у нас новый вызов.
– И чем нас порадовали? – осведомился Нестеров. – У кого-то голова закружилась в обратную сторону?
– Мужчина, сорок лет, температура, тут недалеко. Нам перекинули с колл-центра, врач поликлиники не успевает, у них по тридцать уже накидали.
– Так ему, наверное, больничный лист нужен? – Нестеров нахмурился. Он не любил, когда вызывают не за помощью, а ради бумажки. – Надо позвонить, уточнить, какой прок ехать, если мы не даем листа нетрудоспособности. Позвонишь?
– Конечно, – Татьяна заглянула в коммуникатор и пошла в диспетчерскую, чтобы не тратить денег с мобильного счета и позвонить с городского телефона.
Вернулась через три минуты.
– Он просит приехать, – сказала она, – говорит, больничный уже есть, но ему плохо. Что именно, объяснять отказался.
Нестеров убрал недопитый чай в шкафчик.
– Тогда поехали, будем разбираться. – Он потер ладонями лицо. – Что-то притомился я. А ты держишься?
Татьяна улыбнулась, пожала плечами.
– Я не думаю об этом, если не думать, вроде и усталости не чувствую.
– Согласен. О чем не думаешь, того и нет. – Нестеров накинул синюю куртку, застегнулся. – Пойдем, водителя попинаем.
На вызове все оказалось совсем не просто. Сорокалетний отец семейства совал медикам градусник со столбиком, упершимся в цифру 40, имел весьма красный вид, но наотрез отказывался объяснять, что у него и где болит, пока Нестеров не повыгонял из комнаты всех домочадцев, которые выстроились вдоль стеночки и наслаждались шоу под названием: «Доктора приехали лечить папу!»
Когда дверь прикрыли, и поплотнее, Нестеров подсел поближе и с интимной интонацией спросил:
– Ну, и в чем трудности? Какие жалобы?
– Жалобы… жалобы. Да все плохо, – дядька смущался. – В общем… проблема… как бы это объяснить? Моча идет с кровью, а утром так не то чтоб бурая, а черная прямо…
– А боли есть? Внизу живота, резь при мочеиспускании?
– Да я б не сказал, что болит, скорее прет там что-то… и на низ все время тянет, будто нужно опорожнить кишку, а там – ничего. А как пойду отлить, так страшно смотреть… сгустками черными идет. Вчера-то еще ничего, а сейчас – как в унитаз начну, так он весь в этой жиже. Я сразу и не понял, что это кровь. Если свежая, еще видно, что красно-бурое, а так вот – жуть. И температура высоченная, анальгином собью часа на три, потом опять! И не могу ничего никому рассказать. Да и как о таком расскажешь?
Нестеров полез в ящик, достал латексные перчатки.
– Мужчина, надо вас исследовать через анус. Ложитесь на бок.
Доктор проник в прямую кишку и принялся искать прилегающую к передней стенке предстательную железу. Озабоченно хмыкнул и, извлекши палец, осмотрел его. Голубой латекс был чист.
– Флюктуирует[52], однако… – сказал Нестеров. – Дело плохо. Собирайтесь, в больницу поедем.
– Зачем? Что там такое?
– Поставлю острый гнойный простатит, абсцесс простаты, а там уж специалисты точнее скажут. Я все-таки не уролог. Дома такое не вылечить. Сходите-ка в туалет и помочитесь в прозрачную банку. Нужно вашу «черную жуть» увидеть.
Врач повернулся к Татьяне:
– Карту оформила?
– Да. Все готово. Место запрашивать, как сказали?
Нестеров кивнул.
– Да, именно так, в сопроводиловке я еще уточню.
Вернулся больной, неся в руке баночку из-под детского питания, там совсем немного черной жижи. Нестеров достал из ящика две большие ампулы физраствора и вытряхнул в банку, покрутил раствор по стенкам, обрисовались буро-коричневые сгустки.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!