Вкус памяти. Кровь королей - Таня Свон

– Еще? – предложила я, наблюдая, как Хаген собирает языком последние рубины крови, выступившие из крохотных ран.

– Тебе не больно?

– Все хорошо, – выдохнула вместо ответа и вздрогнула, когда Хаген снова коснулся губами моей руки. Но ожидаемой боли не последовало.

Я удивленно приподняла брови, глядя, как Хаген усыпает израненную кожу поцелуями, словно пытаясь залечить ее. Горячие губы оставляли алые следы, что расцветали на запястье кровавыми розами.

Принц хотел успокоить меня, но вместо этого каждое новое нежное касание заставляло сердце сжиматься. Я боялась, что любой следующий поцелуй обернется огненным укусом.

Хаген прочитал мои мысли по дрожащим кончикам пальцев и в напуганном взгляде, который встретил, подняв на меня глаза. Алых от моей крови губ коснулась грустная улыбка, и Хаген отпустил мою руку. На ней остались красноватые следы от пальцев, которыми принц впивался в кожу, борясь с жаждой, перетекающей в наслаждение.

– На сегодня все, – выдохнул принц и отвернулся, чтобы стереть с губ кровь.

Неожиданно для себя я перехватила его руку и, покачнувшись, чуть не налетела на Хагена. Он, пьяный от крови, изумленно уставился на меня, ошалевшую от ее недостатка. Все глупые мысли, которые бродили в моей голове, сейчас бесконтрольно полезли наружу.

– Ты думаешь, мы суждены друг другу? – спросила, вспоминая слова Дакоты о том, что Хаген влюблен в саму мысль о нашей нерушимой связи.

– Я хочу в это верить, Сандра, – с тоской в голосе признался он и придержал меня за плечи, не позволяя упасть.

– Я тоже, – выдохнула, не подумав.

Слишком поздно прикусила язык, догадавшись, что Хаген поймет меня неверно. Мы оба слышали то, что хотели.

Для меня эти слова – воплощение надежды о том, что, даже вынужденная быть рядом с Хагеном, я буду счастлива. Не стану сожалеть об утраченной свободе, потому что смогу найти ее в принце. Для Хагена же мои слова прозвучали признанием в чувствах, которых нет. Но, может, сейчас именно тот момент, когда они могут зародиться?

Быстро, чтобы не успеть одуматься, я потянула Хагена за ворот белой футболки и встала на цыпочки. Поймала его губы своими и резко втянула носом воздух, ощутив на языке соленый вкус собственной крови. Это сработало отрезвляюще, и я отстранилась, но Хаген поймал мое лицо в ладони и вновь приник к губам.

Поцелуй Хагена был неловким, быстрым и резким. Словно он задыхался, а я была воздухом, который принц жадно вбирал в себя. Меня пугал его неумелый напор, от вкуса крови было тошно, но я не стала вновь отталкивать Хагена, а попыталась прочувствовать этот момент. Насладиться им.

Но вместо этого все, что я ощущала, – ужасная слабость, от которой я повисла на руках Хагена, и головокружение. Мысли полнились воспоминаниями, и я не могла перестать сравнивать торопливые поцелуи Хагена, которые он словно воровал украдкой, с уверенными касаниями Нокса.

Эта мысль – как пощечина. Как насмешка над моей попыткой уйти в новый мир, что не выбирала, но который неизбежно станет моим новым домом.

Целовать Хагена, думая о другом, казалось неправильным, грязным и жестоким. Поэтому я коснулась его ладоней и отняла их от своего лица. Хаген ничего не понял. Он заглянул мне в глаза и впервые за все наше знакомство улыбнулся тепло и искренне, словно наконец обрел надежду, которой был лишен долгие годы.

– Все будет хорошо. – Он стер большим пальцем кровь, которую оставил на моих губах, и помог прилечь на кровать, расстеленную только для меня.

Я не раздевалась и так и осталась лежать в одежде, в которой провела весь день. Стеклянным взглядом смотрела, как Хаген бинтует мое кровоточащее запястье, а потом меняет свою белую футболку, испачканную алыми пятнами, на другую, почти такую же.

– Все будет хорошо, – повторял он, поглядывая на меня, когда на полу готовил спальное место для себя. А затем снова – когда мы оба уже засыпали.

И я хотела бы верить Хагену, но пока не могла.

Я проснулась ближе к обеду с ощущением тягучей слабости. Даже лежа чувствовала, как кружится голова, а вместе с ней плывут стены комнаты и потолок, в который таращилась стеклянными глазами. Я не сразу узнала помещение, в котором проснулась, но бинты на запястье и усилившееся недомогание освежили воспоминания.

– Выспалась? – Непривычно мягкий голос Хагена напомнил об еще одном событии вчерашнего вечера, и я сморщилась от нахлынувшего стыда и сожаления.

– Да. Но почему не разбудил меня? Разве мы не должны были сегодня нанести визит подчиненным тебе главам?

Присев на кровати, я сразу же схватилась за лоб. Тело протестовало недостатку крови, который усиливался с каждым днем. Пока еще могу бороться со слабостью и головокружением. Но что будет дальше?

– Мы и так везде успеваем, а тебе нужно было отдохнуть. Собирайся, но не торопись.

Сказав это, Хаген вышел из дома, оставив меня наедине со стоящим на тумбе подносом, полным еды. Мой завтрак растянулся на добрых полчаса, а все потому, что заталкивала в себя остывшую кашу почти силой. Слабость разрослась настолько, что аппетит вовсе пропал. Да еще и мысли сжирали изнутри, хотя я старалась заглушить их.

Но о чем бы я ни думала, подсознание раз за разом возвращало к темам, от которых убегала: месть за родителей, долг сэйки, пугающие нападения и очевидные попытки переворота. А еще – непонятные, сложные чувства, которые мечутся между Хагеном и Ноксом. Хотя можно ли называть то, что происходит, именно таким громким словом?

«Ты играешь в чувства с одним на глазах у второго, готовясь вот-вот поменять местами фигуры на доске», – воспоминание об упреке Дакоты обожгло душу стыдом и сожалением.

Интересно, что вампирша скажет, если узнает, что я поцеловала Хагена прошлым вечером? Поверит ли, что я сделала шаг в сторону примирения с судьбой? Или усмехнется тому, что теперь играю не с одним, а сразу с двумя?

Такие размышления не улучшали ни аппетит, ни настроение. Нужно срочно чем-то заняться, иначе сойду с ума от самокопаний!

Следующий час я приводила себя в порядок: переоделась, сходила в душ и причесалась. В зеркало смотреть было все еще больно, но от бледной кожи, теней под глазами и блеклого взгляда избавлюсь лишь вместе со своей человечностью. И если раньше я думала об этом с ужасом, то теперь мечтала о дне, когда проснусь и пойму, что больше не нужно испытывать боль укусов, анемию, низкое давление и прочие прелести кровопотери. А еще, прочувствовав все это на себе, я точно знала, что закон, запрещающий вампирам использовать людей для подпитки, – самое верное решение, которое когда-либо было принято правящей династией Колдренов.

Когда мои сборы подходили к концу, в дверь без стука вошла Дакота. Наши взгляды встретились в зеркале, и я поняла, что осадок от вчерашней беседы остался только у меня.