Ходячие мертвецы. Падение Губернатора - Джей Бонансинга

В отдалении снова раздался оружейный залп, и они вздрогнули.

Дойдя до конца главной улицы, где две дороги пересекались под прямым углом, они увидели разбитый железнодорожный переезд. В темноте сломанный указатель и высокая, достающая до плеч трава создавали ощущение, что мир уже пал. Лилли помедлила, собираясь в одиночестве отправиться на север, к своему дому.

– Что ж, в таком случае… – Казалось, Остин не знал, куда деть руки. – Настало время для еще одной бессонной ночи.

Лилли устало улыбнулась ему.

– А знаешь… Пойдем ко мне. Можешь рассказать мне еще какую-нибудь скучную историю о серфинге на городском пляже Панамы. Черт возьми, может, ты так утомишь меня, что я даже засну.

С секунду Остин Баллард выглядел так, словно у него из пальца только что вытащили долго саднившую занозу.

Они устроились на ночь в импровизированной гостиной Лилли среди картонных коробок, обрезков ковров и бесполезного хлама, который оставили после себя прежние безымянные жильцы. Лилли заварила в термосе быстрорастворимый кофе, и они просто разговаривали в свете свечи. Они говорили о детстве – оба они выросли в спокойных пригородах с узкими улочками в окружении скаутских отрядов и воскресных барбекю, – а затем перешли к обсуждению жизни после Обращения, мечтая о том, что сделают, когда и если появится лекарство и все невзгоды окажутся позади. Остин сказал, что, возможно, переедет куда-нибудь в теплые края, найдет хорошую девушку, поселится вместе с ней и будет делать доски для серфинга или что-нибудь такое. Лилли поведала ему о своей мечте стать дизайнером, уехать в Нью-Йорк – если Нью-Йорк еще существует – и сделать себе имя. Ей все больше и больше нравился этот лохматый юноша с добрым сердцем. Она никак не переставала удивляться, каким приятным человеком он оказался, сбросив спесь, и раздумывала, не были ли его игры в плейбоя своеобразным защитным механизмом. Или он просто столкнулся с тем же самым, с чем сталкивался в эти дни любой из выживших, – с каким-то опасным нервным расстройством, которому еще не нашли названия. Несмотря на все эти откровения, Лилли была рада, что Остин составил ей компанию в тот вечер, и они проговорили до рассвета.

В какой-то момент, когда стало уже очень поздно и воцарилось неловкое молчание, Лилли осмотрелась в темной квартире и попыталась вспомнить, куда засунула свой скромный запас выпивки.

– Если мне не изменяет память, у меня, кажется, была припрятана бутылка ликера на крайний случай.

Остин внимательно посмотрел на Лилли.

– Ты уверена, что готова распить ее?

Она пожала плечами, встала с дивана и прошла на другой конец комнаты к стопке ящиков.

– Когда, если не сейчас, – пробормотала она, шаря среди дополнительных одеял, бутылок с водой, патронов, пластыря и дезинфицирующих средств. – А вот и он! – наконец сказала она, обнаружив красивую бутылку со светло-коричневой жидкостью.

Вернувшись, она вытащила пробку.

– За хороший сон этой ночью! – возвестила она и хлебнула ликера, промочив горло.

Лилли села на диван рядом с Остином и протянула ему бутылку. Он снова поморщился от болезненной раны, сделал глоток и скорчился, когда спиртное обожгло ему желудок.

– Боже, да я просто сопляк.

– Ты о чем? Ты не сопляк. Ты молодой парень, участвуешь в вылазках… Постоянно выходишь за границы безопасной зоны. – Она взяла бутылку и глотнула еще раз. – У тебя все будет в порядке.

Он с укором взглянул на нее.

– «Молодой парень»? А ты кто, пенсионерка? Лилли, мне почти двадцать три, – ухмыльнулся он. – Дай-ка мне бутылку.

Сделав очередной глоток, Остин содрогнулся, закашлялся и прижал руку к ране.

– Черт!

Лилли хихикнула.

– Ты в порядке? Принести водички? Нет? – Вытащив бутылку у него из рук, она снова приложилась к ней. – Правда в том, что я гожусь тебе… в старшие сестры. – Она икнула и снова захихикала, прикрыв рот рукой. – Боже, извини.

Остин засмеялся. Боль снова пронзила его тело, и он поморщился.

Еще некоторое время они пили и болтали, пока Остин снова не закашлялся, прижав ладонь к боку.

– Ты в порядке? – Лилли наклонилась и убрала локон с его глаз. – Может, примешь «Тайленол»?

– Я в норме! – отрезал он, а затем мучительно вздохнул. – Прости… Спасибо за предложение, но я воздержусь. – Он дотронулся до ее руки. – Прости, что я такой… слабый. Чувствую себя идиотом… чертовым инвалидом. Как можно быть таким неуклюжим?

Лилли посмотрела на него.

– Заканчивай, а? Ты вовсе не неуклюжий и уж точно не инвалид.

– Спасибо. – Он заглянул ей в глаза и снова прикоснулся к руке девушки. – Спасибо тебе.

На мгновение Лилли показалось, что темнота, окружавшая ее, завертелась в безумном вихре. В груди потеплело, жар волнами распространился по всему телу до самых кончиков пальцев. Лилли захотела поцеловать Остина. Она посмотрела правде в глаза. Ей ужасно хотелось поцеловать этого парня. Хотелось доказать ему, что он не слабак… что он прекрасный, сильный, зрелый мужчина, на которого можно положиться. Но что-то сдерживало ее. Она была не слишком хороша в таких делах. Лилли не строила из себя скромницу – у нее было много мужчин, – но никак не могла решиться. Вместо этого она просто посмотрела на Остина, и выражение ее лица, очевидно, намекнуло ему: внутри нее бушевала буря. Улыбка его исчезла. Он прикоснулся к щеке Лилли. Она облизнула губы, обдумывая следующий шаг и отчаянно желая схватить парня и покрыть поцелуями его лицо.

Наконец Остин прервал неловкое молчание, спросив:

– Ты что, всю ночь собираешься хлебать этот ликер?

Усмехнувшись, Лилли передала ему бутылку, и он хорошенько приложился к ней, влив в себя солидную часть оставшейся выпивки. На этот раз он не поморщился. Он не скривился от боли. Он просто посмотрел на Лилли и сказал:

– Думаю, я должен тебя кое о чем предупредить. – В его огромных карих глазах отразилось смущение, сожаление и, может, даже легкий намек на стыд. – У меня нет презерватива.

Все началось с пьяного хохота. Лилли содрогалась всем телом, взвизгивала и фыркала – она так не смеялась с самого начала эпидемии, – пока в боку не закололо, а на глазах не выступили слезы. Остин не мог не присоединиться к ней и смеялся без остановки, пока не осознал, что Лилли схватила его за ворот толстовки и сказала, что ей нет никакого дела до чертовых презервативов, а затем, не успев и глазом моргнуть, притянула его лицо к своему, и их губы соприкоснулись.

Страсть подпитывалась алкоголем. Они сплелись воедино и принялись двигаться с такой неистовостью, что на пол полетела бутылка, и лампа, стоявшая возле дивана, и стопка книг, которые Лилли собиралась прочитать однажды. Остин скатился с дивана, и Лилли атаковала его, энергично орудуя языком во рту парня. В его дыхании чувствовалась сладость ликера, его мускусный запах сводил с ума. Лилли скользнула рукой к его тазу.