Максимка, Толик и каляки-маляки (сборник) - Галина Смирнова

В прибрежной траве и камышах вовсю квакали лягушки, а на поверхности воды плавали разные по форме и размерам жуки, некоторые из которых носились по водной глади как быстроходные катера.

Я бросил в воду камушек, и все жуки тут же нырнули на глубину.

– Не пугай, – сказал Толик, – я из этих жуков знаю только водомерку. Видишь на воде насекомое с четырьмя длинными ногами, которые широко расставлены? Видишь?

– Водо-мерка, – сказал я раздельно. – Толик, как думаешь, она воду меряет что ли, раз так назвали?

– Не знаю, почитать бы.

Мы замолчали и долго смотрели на озеро – кружились мальки на мелководье, суетились на поверхности водомерки и жуки, плескалась, выпрыгивая, крупная рыба, летали стрекозы с длинными, прозрачными крыльями и большими, как фары, глазами, мы смотрели, разглядывали, смотрели.

Дома бабушка сказала, что мы на самом деле наловили бычков-ротанов, но, что делать с этой рыбой и едят ли её, она не знает и поэтому отдаст её соседскому коту Барсику.

Вечером приехал папа, и я спросил его о названии насекомого – «водо-мерка», так раздельно и сказал.

Неужели измеряет воду?

И папа рассказал, что оказывается, ноги и тело водомерки покрыты крохотными жёсткими волосками, которые не смачиваются в воде, поэтому водомерка как-бы скользит по воде двумя парами широко расставленных, длинных ног – средних и задних.

А ещё у неё есть две короткие передние ноги, которые не сразу заметишь, их водомерка использует как двигатель, меняя скорость передвижения.

Толик даже ахнул:

– Вот это да, как моторная лодка!

– Водомерка – очень интересное насекомое, движения которого по поверхности воды связаны со сложнейшими и до конца не изученными явлениями. Малейшие колебания воды, малейшие изменения её физического и химического состава, словно следы, воспринимаются водомеркой как сигналы, причём совершенно разные, и ведёт она себя соответственно тоже по-разному. Все живые существа, живущие в воде, на её поверхности и на дне оставляют свои следы, – сказал папа.

– И бычки-ротаны? – спросил я.

– Все. Всё живое, – папа улыбнулся. – У каждого свой след на воде.

После того, как я и Толик узнали, что в озере рядом с деревней водятся бычки-ротаны, мы стали ходить на рыбалку каждый день.

И всё нам попадались эти рыбёшки, а караси, подлещики, окуньки пропали, как-будто бычки всю другую рыбу извели.

Бычки-ротаны были небольшие, с крупной головой, маленьким туловищем, огромным ртом и длинными острыми зубами. «Страшненькие зубастики,» – называла их бабушка.

Она отказалась готовить бычки, хотя папа говорил, что узнал у знакомых много рецептов их приготовления, а всех соседских кошек и свою Муську мы уже накормили бычками так, что они теперь, увидев «зубастиков», разворачивались и убегали.

Каждый день мы приходили на озеро, где на берегу около воды лежал наш валун, и так приятно было сидеть на нём и смотреть вокруг.

Бычков мы теперь не ловили, а играли в «блинчики» – бросали камешки в воду так, чтобы они подпрыгивали на воде, как лягушки, и у кого больше подпрыгнет, тот и выиграл.

Я взял камешек, присел, прицелился и бросил его под углом к воде:

– Раз, два, три, четыре, – считал я, – утонул.

– Максимка, – сказал мне Толик, у которого камешек подпрыгивал пять и даже семь раз, – ты бросай камешек с подкрутом, тогда он будет скакать как лягушонок.

– Как это, с подкрутом?

– Ну вроде бы ты кран какой-нибудь завинчиваешь, – Толик согнулся, размахнулся, ловко подкрутил правую руку и с силой бросил гладкий камешек, тот подскочил, снова подскочил, мы вместе считали, подскочил шесть раз.

А у меня больше четырёх подскоков не получалось.

– Тебе, Максимка, сегодня не везёт, – сказал Толик. – Ладно, оставим до завтра, да и камешки у нас закончились.

Чтобы играть в «блинчики» надо было найти особый камешек, небольшой и плоский, их много на берегу нашего озера, мы с Толиком их заранее заготовляли и прятали в кустах.

Мы сели на валун и стали вспоминать, какие книги по литературе нам задали прочитать на лето, этой осенью мы пойдем уже в четвёртый класс.

Толик вспомнил про книги «Тимур и его команда», «Судьба барабанщика» и «Честное слово» и спросил:

– Ты читал? Я забыл, кто их написал.

– И я не помню, но мне до школы эти книги читала мама.

Тут мы услышали шаги – к нам по тропинке шёл папа.

Он напомнил нам, что книги «Тимур и его команда» и «Судьба барабанщика» написал Аркадий Гайдар, а «Честное слово» Алексей Пантелеев, и что эти книги нужно обязательно и непременно прочитать, потому что они о дружбе.

– Не только о дружбе, эти книги также о честности и долге, прочитаете – поймете, – сказал папа. – Так что же вы делали на берегу? Не вижу рыболовных снастей.

Мы рассказали про игру в «блинчики», Толик похвастался, что у него камешек сегодня подпрыгнул шесть раз, а я промолчал.

Папа взглянул на меня и улыбнулся:

– Знаете, ребята, игра в «блинчики», в общем-то, дело непростое, хотите расскажу немного?

А нас и упрашивать не надо!

Мы с Толиком сидели на валуне, папа бросил на землю ветровку, сел рядом и начал рассказ:

– Игра в «блинчики» известна с античных времён, её упоминает греческий историк Юлий Поллукс во II веке н. э.

В Средние века традиция бросать камешки, судя по всему, не прерывалась.

В Англии с XII века стала популярной игра «ducks and drakes» (утки и селезни), суть которой заключалась в бросании вдоль поверхности воды камней или устричных раковин.

Когда раковина подпрыгивала первый раз, говорили «утка», второй раз – «селезень» и так далее.

Позднее англичане вместо «ducks and drakes» стали пользоваться выражением «stone skimming» (скольжение камешков).

В Америке игру в «блинчики», называемую стоунскиппинг (stone skipping – подпрыгивание камешков), популяризировал чуть ли не сам президент Джордж Вашингтон, согласно легенде бросивший серебряный доллар в речку Потомак.

С 1989 года проводятся ежегодные всемирные чемпионаты по бросанию камешков.

К участию в состязании приглашаются все желающие независимо от возраста и уровня подготовки.

Кстати, первым чемпионом мира стала двадцатидвухлетняя девушка, заставившая свой камешек подпрыгнуть двадцать три раза.

А в 2003 году камешек Курта Стайнера подскочил сорок раз!