Бюро. Пий XII и евреи. Секретные досье Ватикана - Йохан Икс

двумя небрежными священниками, которые порой слишком легко допускали к крещению лиц, не прошедших должную подготовку и не направляемых благодатью»61.

После этого он повторил то, что писал в конце предыдущего года:

«Этот факт дает пищу для размышлений. Важные люди, специалисты, коммерсанты хотят получить наставление в католической вере. Они в любое время суток оставляют свои занятия, чтобы получить наставление в вере и подготовиться к крещению… Когда румынское правительство, в своей мудрости и почтении, уступило нашим настояниям о признании прав Церкви, особенно тех, что касаются религиозного образования и поддержки новообращенных, евреи нашли опору и утешение, а это было очень полезно для их обращения. Многие из них не смогли его получить, это верно, но сам факт, что они могут называть себя католиками, уже сам по себе важное наставление. Тем не менее учту при рассмотрении подобных случаев указания Вашего Высокопреосвященства»62.

* * *

Кассуло должен был одновременно продвигаться по двум направлениям. Атмосфера встречи с министром Раду Давидеску 19 июня 1942 года не очень отличалась от предыдущих встреч. В своих дневниках Кассуло пишет, что «обратил внимание министра на положение обращенных евреев, особенно в Черновцах [в Буковине]. Он сказал, что это очень тонкий вопрос и что, по мнению правительства, в настоящее время обращение в католичество во многом было обусловлено материальными соображениями, вследствие чего он рекомендовал католическому духовенству быть крайне осторожным». Вернувшись к себе, Кассуло «принял меры, чтобы католическая Церковь в этом важном вопросе придерживалась, как и всегда, самых строгих инструкций»63. В дальнейшем он неоднократно предостерегал духовенство в этом отношении.

Именно в таком ключе он общался с сестрами из ордена Богоматери в Сионе, посетивших нунциатуру 15 июля. Он их «проинструктировал относительно допуска евреев к крещению, чтобы исключить злоупотребления»64. Однако тем же вечером монсеньора Кассуло, по-видимому, охватили легкие сомнения. В своем дневнике он отметил, что во время встречи «мисс Нану, обращенная, которая показалась мне [Кассуло] доброй католичкой, спросила, что я думаю о нынешнем обращении евреев. Я ответил, что обращение должно быть актом Божьей благодати и что, прежде чем крестить кого-либо, Церковь обыкновенно проявляет сдержанность и внимательно относится к этому вопросу. Она поняла и обратила мое внимания на злоупотребления как со стороны тех, кто принимает и наставляет их, так и тех, кто просят принять их в лоно Церкви исключительно из практических соображений»65. Было ли замечание мисс Нану лишь предупреждением? Или угрозой? Или, быть может, католики вроде мисс Нану, особенно недавно обращенные, проявляли нетерпимость к своим бывшим единоверцам? Кассуло, разумеется, прекрасно осознавал, какую опасность представляли слухи, озвученные мисс Нану. «Добро не делает шума, а шум не делает добра». Кассуло часто записывал на форзацах своих дневников большие выдержки из религиозных текстов, афоризмы, максимы и другие цитаты, которые считал актуальными. В данном случае особенно уместной ему показалась цитата из Франциска Сальского о том, что шум не приносит ничего хорошего, – он записал ее в конце одного из своих дневников66.

Совпадение или нет? Едва мисс Нану покинула Бухарест, как начали происходить удивительные вещи. В ходе личного визита в нунциатуру в июле 1942 года монсеньор Дуркович, генеральный викарий бухарестского архиепископства, и священник прихода Св. Марии Милостивой (Бэрэция) сообщили Кассуло, «что инспектор министерства по делам вероисповеданий и офицер полиции пришли провести осмотр приходских записей с целью установления количества крещеных евреев, их имен, имени крестившего их священника и проверить соответствующие документы». Кассуло порекомендовал обоим священникам «крайне внимательно отнестись к столь важному и деликатному делу и призвал их проявлять вежливость, разговаривать с инспектором в дружелюбном тоне, но распоряжениям его не подчиняться и ожидать инструкций»67. Более подробно монсеньор Дуркович изложил дело в письме Кассуло от 17 июля. «Он доложил о фактах, касающихся расследования, которое министерство по делам вероисповеданий намерено провести в отношении крещения евреев. Ответ последует через несколько дней»68, сообщал Кассуло.

Через день после получения отчета от монсеньора Дурковича нунций отправился к Давидеску, недавно назначенному министром по делам вероисповеданий. Встреча началась в половине первого. Первым вопросом, который они обсудили, стало «крещение евреев»69. Они договорились о том, что, во избежание ухудшения ситуации такие инспекции проводиться больше не будут, но при этом для соблюдения требований новых, еще более суровых расовых законов, в министерство по делам вероисповеданий будет передана записка с данными о новообращенных70. Кассуло сообщил об этом в Рим71.

Сразу после встречи с министром Кассуло объяснил монсеньору Дурковичу, на какие именно уступки румынским властям может пойти Церковь: передать им список с одними именами крестившихся. Любые дополнительные требования будут отвергнуты. Полицейский инспектор и его правая рука были лично приняты архиепископом, который вежливо, но твердо дал им понять, что «в том, что касается таинств, католическая Церковь располагает полной свободой и никакие государственные ведомства, включая полицию, не могут вмешиваться в эти вопросы. Я могу согласиться на передачу властям списка с именами крещеных, которые соблюли все канонические правила»72. Затем властям действительно был передан список, в котором были указаны только имена евреев, принятых в лоно католической Церкви.

* * *

В Риме член Бюро Барбетта не без опасения воспринял информацию о том, что «инспектор провел осмотр приходских записей в поисках имен и фамилий крещеных евреев и крестивших их священников»73. По счастью, это вмешательство было смягчено вежливостью и, насколько нам сообщают, незваным гостям был вручен лишь краткий перечень крещеных. Во всяком случае, в этот раз.

Однако всего через несколько недель опасения Барбетты оправдались. В конце августа из Бухареста пришли очень плохие новости. У него на столе оказалась копия памятной записки министерства по делам вероисповеданий, в которой говорилось следующее: «касательно расследования, проведенного уполномоченным министерства по делам вероисповеданий в записях [о крещениях] генерального викария Бухареста, министр иностранных дел имеет честь известить апостольскую нунциатуру о том, что в текущих обстоятельствах компетентные ведомства не могут отказаться от права надзора и контроля. Ввиду чрезвычайности нынешней ситуации, а также на основании положений статьи 6 конкордата министр иностранных дел просит апостольскую нунциатуру не расценивать меры контроля, которые уже приняты компетентными ведомствами или могут быть осуществлены в будущем, как посягательство государства на исповедание католической веры [sic] в Румынии»74.

Через десять дней Кассуло ответил министерству иностранных дел вербальной нотой, но воздержался на время от того, чтобы дать официальный ответ на содержание памятной записки75. Сначала Рим должен был ему сказать, что делать.

Как и монсеньор Барбетта, мы тоже можем задаться вопросом, что скрывалось за выражением «компетентные ведомства»76. Шла ли речь о министерстве иностранных дел или о министерстве по делам вероисповеданий? Барбетта догадался, что два этих ведомства противоречили