Хрустальный мир - Роуз Сноу

Внезапная нервозность охватила меня, когда я посмотрела на дядю, который коротко улыбнулся мне. Этого момента хватило, чтобы применить к нему мой дар. Через долю секунды Кейт и дядя Эдгар застыли в столовой. Даже птица, порхавшая за окном, казалось, остановилась.

– Покажи мне тетю Катарину, – прошептала я.

В следующее мгновение хрустящая трещина прошлась по моему дяде и накрытому столу с неестественно светящимися вазочками с вареньем. Кейт тоже разбилась вместе с остальным моим окружением на бесчисленные осколки, и они со звоном ударились об пол и перенесли меня в другое место.

Я оказалась в красивой детской комнате, которая с ее элегантной меблировкой, несомненно, подошла бы английской королевской семье. Две кровати были украшены золотым орнаментом, а задернутые парчовые занавески гармонировали с легким ковровым покрытием. Дядя Эдгар и тетя Катарина рука об руку стояли в центре комнаты. Они смотрели, как Блейк и Престон, возрастом не старше трех лет, спят в своих кроватях. Пока Блейк прижимался к своему одеялу в темной пижаме с серьезным выражением лица, Престон крепко обвивал руками маленькую плюшевую собачку. Даже во сне казалось, что он улыбается.

– Они просто прелестны, – услышала я, как говорит тетя Катарина. Каштановые волосы мягкими волнами спадали на ее розовый халат. – Я могла бы смотреть на них часами.

– Ты так и делаешь, – улыбнулся дядя Эдгар.

Моя тетя тихо рассмеялась.

– Верно. Я так благодарна, что они у нас есть, Эдгар.

Тетя Катарина подошла к кровати Блейка и нежно убрала со лба прядь его черных волос. Несмотря на то что момент был очень трогательным, я воспользовалась возможностью, чтобы заглянуть в глаза тети Катарины. Хотя на самом деле она не могла меня видеть, я чувствовала, что уловила ее взгляд – точно так же, как это тогда произошло с полицейским.

– Покажи мне, что ты знаешь о ведьме Скарлетт, – прошептала я. – Покажи мне все.

Но вместо того, чтобы перенести меня в истину, через всю сцену прошел мощный толчок.

Всего через долю секунды я снова оказалась за столом для завтрака, и время продолжало бежать, как будто ничего не произошло.

В школе я все утро обсуждала с Лили и Грейсоном то, что случилось с тетей Катариной. Поскольку я отправилась обратно в реальность не от истощения, мы пришли к выводу, что нельзя было взглянуть на истину умерших.

– Это вполне может быть правдой, – сказал Престон, открывая мне дверь в паб.

Во время урока английского он написал мне сообщение и предложил перекусить перед хёрлингом.

Поскольку Грейсон собирался к дедушке, а Лили должна была присматривать за братьями, я согласилась. Паб был очень грубо обставлен, и было много свободных мест. Престон проводил меня к массивному деревянному столу возле окна с обитыми кожей стульями.

– Ты не винишь меня за то, что я хочу узнать правду о тете Катарине?

Он покачал головой.

– Нет. Если это нам поможет, то почему нет? – Престон снял пиджак и повесил его на стул рядом с собой. Я тоже выскользнула из своей куртки, прежде чем мы сели друг напротив друга.

– Здесь мило, – сказала я и взяла в руки меню, которое лежало рядом со свечой в бокале из темного стекла.

– Мне тоже нравится это место. Обычно здесь трудно найти свободный столик, но когда играют в хёрлинг, большинство берет фиш-энд-чипс и уходит на улицу.

– Ты действительно хочешь поесть перед хёрлингом? Я имею в виду, разве так можно?

– Конечно. Все это очень весело. Расслабься, Джун. – Он посмотрел мне в глаза. – Кроме того, Блейка здесь нет. Так что я не собираюсь никого убивать.

– Это успокаивает, – отозвалась я, хотя на самом деле вовсе не чувствовала себя беззаботно.

После того как официант принял наш заказ – я, как и Престон, взяла тыквенный суп и имбирный эль, – Престон вытащил из кармана пиджака старый бумажный свиток, аккуратно завернутый в темную ткань.

– Вот что я хотел тебе показать, – сказал он, протягивая мне кусок пергамента, исписанный темными чернилами.

– Что это? – спросила я, глядя на Престона.

– Я открыл бутылку из пещеры.

– Письмо из бутылки?

Он понизил голос:

– Я осмелился раскрыть тайну.

Меня охватила внезапная нервозность. Послание в бутылке. Пленники тюрьмы Блессингсоул, бросившие свои последние желания в море.

– И? – взволнованная, я взяла листок в руки.

– К сожалению, ничего. Блейк был прав. Это любовное письмо, которое не имеет к нам никакого отношения.

Тем не менее мой взгляд побежал по строчкам. На то, чтобы расшифровать написанное, потребовалось мгновение.

Возлюбленная,

как долго ты будешь сопротивляться мне? Мои чувства сильны, а мои чресла жаждут тебя. Любовь похожа на волны моря, которым легко поддаться. Моя тоска по тебе и твоему сердцу неутолима, и мой мир погружен во тьму, пока мы не объединимся. Я называю это провидением! Мы с тобой должны быть едины, если не в этой жизни, то в другой. Судьба предрешена. Даже если останусь в этой тюрьме и окончу здесь свою жизнь, я вернусь за тобой. Мое желание унесет море, и я хочу, чтобы оно исполнилось.

Кристофер Де Морье

– Ох, какое… любопытное письмо, – дипломатично пробормотала я.

Престон барабанил по краю стола.

– По-видимому, написано психопатом, киснувшим в Блессингсоуле.

Я кивнула и позволила кончикам пальцев скользнуть по бумаге.

– В конце концов, теперь мы знаем содержание.

Он вздохнул.

– И все же письмо ни к чему нас не ведет. По крайней мере, пока.

– Что ты имеешь в виду?

– Я связался с несколькими коллекционерами. Возможно, у них есть что-нибудь для меня, если я предложу им в обмен наше письмо из бутылки.

– Неплохая идея, – сказала я, хотя и не возлагала особых надежд на эту зацепку. Как всегда. У нас действительно было письмо из тюрьмы, и все же это нам не помогло. Я задумчиво перечитала строки еще раз.

– Этот Кристофер, похоже, верил в перерождение, – сказала я затем.

– Судя по всему, он был довольно чокнутым и к тому же сталкером, что не особо говорит о концепции перерождения. Таким людям лучше навсегда исчезнуть с лица земли. – Внезапно по его лицу пробежала тень, которую я не могла понять. Но в следующее мгновение Престон уже пришел в себя.

– Что случилось? – спросила я.

– Такие люди, – повторил он, фыркнув. Взгляд его ярко-голубых глаз затуманился, и в нем читалась глубокая грусть. – Скоро я стану одним из таких людей, если убью Блейка.