Лука, или Темное бессмертие - Франк Тилье

Ее высокие ботинки погрузились в гостеприимные лужи грязи, раскинувшиеся между скелетом стиральной машины и ободранными до костей скутерами. Она злилась на себя за то, что оделась как дежурная продавщица в салоне дорогих авто, в этот смехотворный строгий костюм. Она-то думала провести день в кабинете, расставляя фотографии и обходя соседей, чтобы познакомиться…

Одри вздрогнула, когда что-то черное быстро, как ракета, мелькнуло прямо у ее ног и скрылось под дверцей. Крыса… Одри ускорила шаг, стараясь не оступиться: самые разные предметы возникали из грязи, как могильные камни. В глубине свалки она сумела подобраться к куску полумертвой ограды. Ей оставалось только навалиться всем весом и перелезть через остатки.

Теперь она шла по территории Проста, беспорядочному переплетению сорняков и хищных колючих кустов, которые раздирали ей брюки и цеплялись за щиколотки. Костюму прямая дорога в мусорный бак. Она пробиралась наугад, без света, будто заплутав во враждебных джунглях. Почва загудела при взлете самолета. Если и существует ад на Земле, то он наверняка здесь.

Она добралась до посыпанной гравием площадки, обошла вокруг погруженного во тьму дома, не заметив ничего, что могло бы иметь отношение к собакам. Ни сарайчика, ни загона, ни конуры. Очевидно, след оказался ложным. Она бы повернула обратно, но задняя дверь, и так в жалком состоянии, была притворена лишь придвинутым большим камнем.

Приглашение проникнуть вовнутрь.

Одри откатила камень и поначалу только просунула в проем голову. Два голоса спорили у нее внутри: один понукал ее зайти, другой призывал вернуться. Ее подозрения ни на чем не основывались, она находилась в частных владениях, к тому же лезть туда, одной и без оружия, становилось опасным. Она уже готова была все бросить, когда различила странный звук, как если бы больной силикозом[51] прочищал горло. Звук шел со второго этажа.

Собирается ли она угробить свою карьеру в первый же день? Вполне возможно, что да… Вполне возможно, что больше ничто не имеет значения, в конечном-то счете… не было ли все это – бегство с Юга, приезд в Париж, новая работа – всего лишь маскарадом? А вдруг ей только того и надо, что получить пулю в живот? И почему она не взяла служебное оружие?

Но возможно и иное: ее действия могут спасти жизнь двух человек, запертых в цилиндрах. Она обязана пойти посмотреть.

Решившись, она отерла башмаки о траву и гравий, стряхнула капли воды с куртки, чтобы не оставить никаких следов. Зашла и включила фонарик на мобильнике. Внутри пахло селитрой и марихуаной, на стенах коробились обои прошлого века. На бумаге переливались капли влаги. Настоящая крысиная нора. Кашель силикозника усилился, когда она направилась на второй этаж.

Деревянные ступени были в таком состоянии, что она боялась, как бы ее башмаки не продавили их. На площадке ее насторожил сильный запах экскрементов и мочи. Она метнулась в ближайшую по коридору дверь и пронзила тьму своим импровизированным факелом. Три пары глаз поглотили свет. Одри чуть не упала навзничь, когда рядом с ней лязгнули клыки, тотчас же сомкнувшиеся на толстых железных прутьях.

Перед ней были два питбуля и один стафф, запертые каждый в отдельной клетке, помещенной на щит. Морды, покрытые старыми, уже порозовевшими ранами, следы клыков на шкуре, мускулистые тела, испытавшие не одну трепку. У одной из собак был вырван глаз. Стоя на подстилках из грязной соломы, животные отчаянно лаяли, но из их пастей вырывался лишь едва слышный хрип.

Несомненно, этот мерзавец Прост перерезал им голосовые связки.

Мысли в голове Одри понеслись в ускоренном темпе. Прост явно замешан. Он украл щиты, вырыл яму, и у него есть бойцовские собаки в плачевном состоянии. Заметив у стены железные прутья и бейсбольные биты, она представила себе, через какие мучения прошли эти животные. Одри была знакома с техникой «debarking»[52], которая делала собак немыми, но не уменьшала их агрессивности. Практично для выращивания и подпольных боев.

Она подошла ближе, чтобы попытаться прочесть надпись на картонке, висящей на одной из клеток. Ей показалось, что разъяренные животные сейчас разнесут свою тюрьму, и она подумала об обнаженной жертве, которая погибла от укусов. Худшая из смертей.

Там было написано: «Не лажанись хоть сегодня. Эта клетка, а не другая. D192, паркинг дю-Фэт, Шоври. Сегодня вечером, в 22 часа. Крупная ставка. Будь вовремя, я после работы приеду сразу туда. Ничего без меня не делай».

Прост действовал не один. Какой-то субъект должен загрузить одну из клеток и отвезти к месту встречи, назначенной всего через полтора часа. Время терять нельзя: следует уходить и все доложить майору. Но сначала она все сфотографировала, даже маркировки на одном из щитов от «Хеффнер Транспорт».

Одри услышала рокот мотора на улице. Потом звук остановившейся у дома машины. Кинулась к окну комнаты по другую сторону коридора. Тень перед воротами. Две белые фары, осветившие фасад и внутренность помещения. Одри отшатнулась в сторону, тяжело дыша. Человек снова сел в автомобиль и двинулся внутрь участка.

Одри вспомнила о переставленном камне у задней двери дома. Тип заметит. Думать некогда. Она кинулась к лестнице и добежала до двери. Мотор только что заглох. Хлопанье дверцы. Скрип створки ворот по гравию. Она передвинула камень на место и рванула в темноту сада, не думая о том, куда ставит ногу: кусты вцеплялись в брюки, в щиколотки, в колени, добираясь до тела. Она упала всем весом, вытянув вперед руки, прямо в колючки. Сдержала вопль, когда шипы впились в плоть. Ядовитый огонь побежал по телу.

Одри не шевелилась. В пяти метрах от нее к дому подходил мужчина с фонариком. Он тоже в свою очередь откатил камень и зашел внутрь. Когда в доме зажегся свет, Одри с трудом поднялась, скрипя зубами, так ей было больно, и стала пробираться по кустам к решетке и свалке.

Пять минут спустя она, хромая, подошла к своей машине. Закрылась там и закричала от боли. Посмотрела, в каком состоянии ее руки, запястья, а главное, ноги под брюками. Как из кровавой резни выскочила. Кончиками пальцев вытащила несколько шипов, вытерла кровь тряпкой, которую достала из бардачка.

Она позаботится о себе потом. С трудом достала телефон и набрала номер Шарко:

– Майор? Да, я еще здесь. Я… Слушайте, Прост замешан, у него три натасканных собаки в доме… Да, все хорошо, я… Нет, ну, вообще-то, да… Послушайте меня, пожалуйста, шеф. У меня есть адрес, думаю, они там выставят на бой одну из собак… Я… Нет, такой мускулистой собаки нет, но эти все же здоровенные… Да, я вам все объясню, но следует торопиться. Встреча меньше чем через полтора часа.

У них не оставалось времени, чтобы подготовить операцию по всем правилам. Ни планирования, ни специального подразделения вроде бригады быстрого реагирования, ни подкрепления. Зато их было восемь закаленных копов при оружии, и после панического звонка Одри они впихнулись в три машины и рванули вперед. Пицца осталась лежать в теплых коробках под носом у Жеко, который не слезал с телефона. Летиция Шапелье вернулась к себе и закрылась в кабинете на третьем этаже, унося с собой всю тяжесть вины человека, нажавшего не на ту кнопку.