Солнце для любимой - Дебора Тернер

— Просто не хочу есть. Слабость. Головокружение. Больше ничего, — отрапортовала Стефи равнодушно. Потом прибавила на всякий случай: — Это вполне нормальный процесс беременности. Скоро должно пройти.

— Ты была у врача?

— Да, вчера.

— Почему ты мне не сообщила? — наконец задал Клайв давно ожидаемый ею вопрос.

— Я как раз собиралась написать. Я же сказала, что только вчера была у врача. Раньше мне не приходило это в голову. — Помолчав, она спросила: — А что бы ты сделал, если бы знал об этом?

— Интересного ты обо мне мнения! — сказал Клайв. — Я искал тебя почти месяц, нашел буквально чудом. Слава Богу, что у твоей тетки случился день рождения, а у Джоанны было записано, где она живет. Потом мне стоило немалого труда убедить Кристину дать мне твой адрес. Она ни за что не хотела мне его говорить, пришлось применить военную хитрость. Неужели ты считаешь, что я бы не приехал к тебе, зная, что ты беременна и совсем одна. Или ты думаешь, что я не захочу признавать собственного ребенка?

Готовится к роли Роджера Уильямса, пронеслось в голове у Стефи. Он уверен, что я уже готова броситься перед ним на колени и молить о защите и поддержке.

— Нет, — сказала она, поджав губы, — я так не думаю. Но ведь это не твоя вина. — Она посмотрела на него испытующе, но его лицо оставалось непроницаемым. — Я знаю, что ты не хотел этого и сделал все возможное, чтобы этого не случилось.

— Как видишь, не все возможное, потому что это все-таки случилось, — ответил Клайв. — Что ты теперь намерена делать?

Стефани вздохнула и сказала решительно:

— Я намерена делать то, что будет лучше для ребенка.

Его глаза сузились.

— И что это значит?

— Это значит, что у него или у нее должен быть отец. Впрочем, ты, если не хочешь, можешь не принимать в этом участия.

В комнате повисла тишина. Потом Клайв произнес:

— Но я хочу принимать участие в воспитании моего ребенка. Поэтому я предлагаю вернуться в Штаты и пожениться.

— Пожениться? — Стефи поежилась и выпалила: — Нет!

Она, видимо, сильно побледнела, потому что Клайв сходил в кухню и налил ей воды. Когда он отдавал девушке стакан, их пальцы встретились, и она снова почувствовала, с удивлением и страхом, как огонь от его горячих пальцев проникает ей в самое сердце. Она отдернула руку, пролив половину воды на пол.

— Да не надо так вздрагивать. Я тебя не съем, — проговорил Клайв почти с жалостью.

Он отобрал у Стефи стакан и поднес к ее рту. Она решила не сопротивляться и глотнула, с облегчением чувствуя, как прохладная жидкость гасит жар у нее внутри.

— Я знаю, что феминистки предпочитают воспитывать детей самостоятельно, но если ты хочешь того, что лучше для ребенка, то, по-моему, нам нужно оформить наши отношения.

— Я не феминистка, — сказала Стефи устало. — Просто в этом нет необходимости. Это только все осложнит.

— Но это даст ребенку законные права пользоваться всем, что у меня есть. И даст тебе легальные права…

— Я в этом не нуждаюсь, — оборвала его Стефани, но голос ее, вместо того чтобы прозвучать холодно и надменно, прозвучал как-то по-детски вызывающе.

Он повел плечами. Он был, разумеется, одет, но на секунду Стефани вдруг увидела его таким, каким он стоял перед ней той ночью в Бандаберге — без рубашки, с лихорадочно вздымающейся от страсти грудью. Той ночью, когда был зачат их ребенок. Стефи закрыла глаза и облизнула пересохшие опять губы. Невыносимое желание оказаться сейчас в его объятиях свело ее тело, словно судорогой. Стоит только позволить себе. Ведь это так просто — подойти к нему, обнять его, прижаться головой к его плечу…

Стефани открыла глаза и, чтобы не дать себе возможности передумать, с отчаянием в голосе быстро произнесла:

— Я не собираюсь выходить за тебя замуж.

— Я думаю, что тебе стоит подумать над этим и не принимать скоропалительных решений, — сказал Клайв таким тоном, как будто они обсуждали контракт.

— Мне не о чем думать, — ответила Стефани упрямо.

— Подожди, давай поговорим спокойно. Брак даст тебе возможность обрести дом и прочную основу в жизни. К тому же мне не хотелось бы, чтобы наш ребенок впоследствии обвинял нас в том, что мы не потрудились оформить отношения.

Наверное, Роджер Уильямс говорил то же самое маме, подумала Стефи.

— Нет, Клайв, я не собираюсь врать и играть роль счастливой жены. Даже ради ребенка. Моя мать много лет делала это ради меня. Ты знаешь, что из этого получилось.

Но мистер Стэнворд не привык отступать так просто.

— Стефани, я, как и ты, хочу блага для нашего сына или дочери. Мы с тобой взрослые люди, и я уверен, что мы сможем прийти к такой договоренности, которая устроит нас обоих, не ущемляя интересов ребенка.

Она не подняла глаз. Голос Клайва стал жестким:

— Если ты думаешь, что я собираюсь силой заставить тебя спать с собой, ты ошибаешься. Я не насильник и я не слепой. Ты так от меня шарахаешься, что я и близко не могу к тебе подойти.

Конечно, из беременной женщины плохая любовница, горько подумала Стефи. И она все же продолжала хотеть его, ее сознание туманилось при одном взгляде на него, а тело превращалось в желе от каждого его прикосновения. Разве она сможет сохранить свою независимость, если будет жить с ним в одном доме? Даже если он поклянется не трогать ее, разве она будет от этого счастлива? Это обернется для нее ежеминутной пыткой.

— Да пойми же ты, Стефани, я не стану Роджером Уильямсом в тот самый момент, как надену тебе кольцо на палец. Секс тут ни при чем и власть тоже.

— Я знаю, — сказала девушка равнодушно.

— Стефи, не надо все время меня обманывать. Это бессмысленно, — сказал Стэнворд неожиданно мягко и сделал к ней шаг, но девушка посмотрела на него так умоляюще, что он тут же отступил назад.

— Клайв, — тяжело вздохнула она и, поднявшись с кресла, встала за его спинку, как будто оно могло ее защитить. — Я не собираюсь выходить за тебя замуж. Но если хочешь, я могу обещать тебе, что не выйду ни за кого другого. — Она закусила губы и посмотрела на него.

Он тоже тяжело вздохнул и не ответил.

Стефи вдруг стало холодно. Она обняла себя руками, пытаясь согреться. Он что-то произнес, но она не смогла разобрать слов, голос показался ей далеким и слабым.

Когда Стефи пришла в себя, она лежала иа кровати, а на голове было что-то холодное и приятное. Это полотенце, подумала Стефи, открывая глаза. Клайв сидел рядом и смотрел на нее. В его взгляде были тревога и нежность. Девушка снова закрыла глаза. На секунду ей захотелось забыть о том, что происходит между ними, и просто лежать, чтобы он продолжил вот так смотреть на нее. Но он уже заметил, что она пришла в себя.