Император из будущего: Эпоха завоеваний - Алексей Вязовский

Мать прислуживала настоятелю, Катсу ухаживал за Сокушинбутсу. Монастырь был известен на всех островах своими мумифицированными монахами, которых звались Сокушинбутсу, что означает «достигшие состояния Будды при жизни». Впервые эта странная и ужасная практика была введена священником по имени Куукай больше 1000 лет назад. Куукай был основателем секты буддистов шиньон, которая проповедовала идею просвещения посредством физического истязания. Процесс самомумификации занимал около 10 лет. Катсу насчитал в хрониках две сотни монахов, что пытались стать Сокушинбутсу, но получилось превратится в мумию лишь у нескольких десятков. Мумией становились так. На первом этапе монахи избавляли свое тело от жира. Для этого адепт, решивший мумифицироваться, тысячу дней подряд ел только еду состоящую из орехов и семян.

Второй этап — выгнать из себя как можно больше воды. Еще тысяча дней ограничений, связанных с водой. В этот период монах позволяет себе пожевать немного коры и корней сосны. Последняя стадия — питье особого, ядовитого чая, приготовленный из сока лакового дерева. Сок этого дерева пропитывает внутренности, скрепляя их. И завершающий этап — ещё живая, но уже вполне мумия усаживается в позе лотоса в крошечной пещере с каменными стенами, где её и замуровывают. У монаха остается лишь звонок, которым он подает сигнал, что еще жив. Как только звонок перестает звенеть, в монастыре отсчитывают три года и выкапывали готового «сокушинбутсу».

Первые несколько лет Катсу сильно пугался мумий, которые были расставлены по всем залам Ямагата. Ночью его мучали кошмары, в которых костлявые, слепые «сокушинбутсу» протягивали к нему свои руки, тащили в свои пещеры. Но потом в семье Кимуру случилось несчастье и страх перед мумиями испарился. Мать Катсу продолжала пить сакэ каждый день, пьяная ходила по окрестным деревням. Все разговоры, увещевания, попытки спрятать сакэ оказывались бесполезными. Парень испытывал сильный стыд, старался больше работать по монастырю, начал упражняться в боевых искусствах, благо в Ямагате жил старенький учитель фехтования. Два года назад пьяная мать пошла на праздник к соседям, там еще выпила и насмерть подавились рисовыми лепешками моти. От такого позора Катсу даже хотел покончить с собой.

Но случилось чудо. Нет, мумии не ожили. В монастырь всего лишь приехал новый настоятель Юдаи-сан. Старого главу общины указом патриарха синто Наба Санэнаги выгнали прочь — слишком много подношений шло в его личный карман. Монастырь приписали к министерству Синтоизма, запретили практику Сокушинбутсу, впрочем, сами мумии остались и новый настоятель даже велел их вытащить в главный зал. Сокушинбутсу стали главным украшением монастыря во время всех праздников, привлекая тысячи паломников. Но не это главное. Вместе с Юдаи-саном в Ямагату приехала его дочь — четырнадцатилетняя, рыжеволосая Амика.

Как только Катсу в первый раз увидел гибкую как тростник Амику, шедшую с кувшином воды по дороге, все мысли о самоубийстве моментально испарились из его головы.

— О чем задумался, самурай? — Набори незаметно подобрался к работающему Катсу и залепил ему в голову снежок.

— Ах, ты жирный кашалот! — парень моментально сориентировался и ответил Набори градом снежков.

Спустя час оба уже грелись у жаровни, в которой весело трещал собранный хворост.

— А пойдем сходим к дальней пещере — Набори толкнул в плечо Катсу — Послушники говорят, что там вчера слышали колокольчик.

— Ты серьезно думаешь, что дальний монах еще жив??

— Они все живы! И мертвы одновременно. Пребывают в нирване и оттуда смотрят на нас.

— Чем смотрят? После того, как их достают из пещер, глаза то удаляют.

— Какой ты тупой Катсу. Это духовное зрение!

— Зато ты у нас острый. Слышал, что новый настоятель учудил? — решил сменить тему парень — На колокольной башне устанавливается ветряная мельница.

— Дурень, это не мельница. Это се-ма-фор — по слогам произнес иностранное слово Набори — На каждом шесте расположены цветные планки. Их сочетание задает какой-либо иероглиф. На соседней горе стоит станция, где служащий в зрительную трубу читает эти иероглифы и передает дальше.

— А если темно или дождь?

— В темноте можно сигналить светом. Видел большое выпуклое зеркало, что привезли вчера?

— Им и будут сигналить?

— Точно. Я уже все разузнал. В центр ставится фонарь с задвижкой. Двигая ею, можно открывать фонарь и закрывать. Свет отражается от зеркала и мигание света записывает служащий следующего семафора. Там есть какой-то кодовый язык… Эх, хотел бы я стать семафористом!

Катсу задумался над словами Набори. Как же много последнее время появилось новых профессий и умений. Если раньше было всего 4 касты — самураи, духовные лица, крестьяне, торговцы да неприкасаемые, то сейчас в почете промышленники, ученые, служащие. И зарабатывают очень хорошо. А кем он станет, когда придет пора постригаться в монахи? Катсу совсем не хотелось брить голову, одевать оранжевую сутану и всю жизнь провести в медитациях да молитвах.

Во дворе раздался удар колокола.

— Пора на ужин — Набори мечтательно потер свой большой живот — Сегодня Амика готовит.

— Амика? — вскинулся Катсу — А давай на перегонки! Кто быстрее.

Парень моментально скинул шлепанцы гэта и уже босиком выбежал из кельи. Вслед за ним рванул Набори.

— А ну стоять! — пожилой, но еще сильный и властный мужчина с резкими чертами лица и огромным шрамом на лбу схватил Катсу за шкирку. Бегущему Набори, он просто ловко подставил подножку, и тот с криком покатился по полу — Оба, за мной.

— Настоятель — заныл Катсу — Ужин уже пробили.

Но тот молча шел по коридору. Ребятам ничего не оставалось, как идти следом. Келья Юдаи-сана поразила Катсу. Во-первых, она, что непривычно, была разделена ширмами на жилую и рабочую зоны. Во-вторых, на потолке весел новомодный карбидный фонарь, который освещал комнату ярким, желтым светом. В рабочей части кельи стоял рабочий стол со стульями. Катсу никогда не видел столов с выдвижными ящиками. Говорили, что в столице сам император придумал писать письма, сидя не на татами, а за столом. Набори толкнул Катсу в бок и указал глазами на жилую часть. Глаза парня были квадратными. Над спальным матрасом-футоном висела катана. Меч лезвием вниз был привязан тонкой ниткой к потолку и слегка покачивался от сквозняка.

— Не толпитесь в дверях, проходите — Юдаи-сан сел на один из стульев и приглашающе махнул рукой.

— Настоятель! А… — Катсу замялся, не зная как спросить про меч.

— Зачем над кроватью висит катана? — пришел на помощь парню Юдаи-сан.

Присевшие на краешки стульев ребята усиленно закивали.

— Вы же готовитесь к посвящению в монахи и должны знать про карму. Всеобщий закон воздаяния. Наша судьба определяется нашим поведением. Праведники и грешники получают по заслугам, но зачастую в следующей жизни. А если бы воздаяние случалось сразу, в этой жизни?