Обещанная невеста - Лиз Филдинг

— Уже давно никто не делал этого. Кроме тебя. Впрочем, ты всегда была девчонкой с характером.

— Так что не говори потом, что не знал, кого берешь в жены!

— Я не твой дедушка. Я хочу спутницу жизни, равную себе, которая всегда будет рядом со мной. Я должен был признаться тебе в своих чувствах, когда предложил выйти за меня, но я тогда подумал, что ты сочтешь мои слова притворством из-за того, как я вел себя после приезда.

— И вместо этого ты решил действовать.

— Я хотел показать тебе…

— Я сейчас не говорю о твоем предложении помочь с восстановлением замка и не о помощи семье Сюзанны. Я имею в виду твою попытку ударить Джейми. — Ее глаза сияли сквозь слезы. — Не зря говорят: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке».

— Я бы ударил его, если бы Сюзанна не отвлекла меня. И кстати, я бы сделал то же самое и будучи трезвым. Но ты права насчет Джейми: он чертовски хороший повар.

— Скажи ему это, и он все тебе простит.

— Единственный человек, чье прощение для меня важно, — это ты.

Кам стер слезы с ее щек, а затем торжественно провел пальцами по своему лицу, словно этот первобытный жест связывал их друг с другом крепче любой клятвы.

— Я люблю тебя, Агнес Придо, и всегда буду любить.

Он встал с кровати и покачнулся, когда комната поплыла перед глазами.

— С тобой все в порядке, Кам?

Агнес потянулась, чтобы поддержать его.

— Мне хорошо, как никогда, — сказал он, а затем опустился на колени и, взяв ее за руку, сказал: — Забудь обо всем, что мы сказали и сделали до этого момента, давай начнем все с чистого листа! Я люблю тебя, Агнес Придо. Окажешь ли ты мне честь, став моей женой?

Кам Фолкнер был самым гордым человеком из всех, кого знала Агнес, и сейчас он стоял на коленях перед ней. Но она, как и он, хотела равного партнерства, а потому тоже опустилась перед ним на колени.

— Первого июня я буду ждать тебя в часовне и там отдам тебе свое сердце. Целиком, без оговорок.

Обхватив ладонями его лицо, Агнес поцеловала Кама. На краткий миг, показавшийся ей вечностью, весь мир словно затаил дыхание. А затем Кам ответил на поцелуй с такой нежностью, которая растопила ее последние сомнения.

Тепло его губ, его запах были настолько знакомы, что Агнес показалось: она наконец вернулась домой. И в то же время это было так ново, так захватывающе, что она вздрогнула.

Кам немного отстранился, словно спрашивая без слов, действительно ли Агнес этого хочет? Неужели он неправильно ее понял? Она коротко застонала от страсти, запустила пальцы в волосы Кама, притягивая его к себе, целуя еще горячее. Они стояли так близко друг к другу, что она чувствовала, как сердце Кама стучит рядом с ее сердцем. Этого момента Агнес ждала всю жизнь.

Когда их губы наконец разъединились, Кам заявил:

— У меня для тебя кое-что есть. Я собирался отдать это тебе на пляже, но теперь рад, что решил подождать, потому что сейчас — просто идеальный момент. — Он полез в карман и достал маленькую бархатную коробочку. — Я учел все твои пожелания и пересказал их дизайнеру ювелирных изделий. Вот то, что она сделала для тебя.

Когда Кам открыл коробочку, Агнес затаила дыхание. На бледно-голубом бархате лежало кольцо, которое она создала бы для себя, если бы умела: простой обруч из белого золота, в который были утоплены три больших бриллианта, сияющие в свете лампы целой радугой цветов.

— Кажется, это называется цыганской закрепкой, — сказал Кам, вынимая кольцо из коробочки. — Алмазы сверкают не так сильно, как в другой оправе, зато их легко чистить. — Затем, осознав, что Агнес молчит, он растерянно произнес: — Ну вот, я выбрал неподходящее кольцо.

Агнес хотела рассмеяться в ответ, но, подняв глаза, увидела неуверенность в его взгляде, как у человека, который пытался сделать что-то чудесное, а потерпел неудачу.

Она покачала головой.

— Кольцо — просто идеальное! — Агнес протянула руку. — Не хочешь проверить, подходит ли оно по размеру?

Разумеется, оно подошло. Она пошевелила пальцами, и алмазы снова засверкали.

— Оно мне нравится. — Агнес подняла голову и призналась: — Я люблю тебя.

Кам слегка покачнулся, и она внезапно поняла, насколько измученным он выглядит.

— Кам!

— Я просто устал.

— Я останусь с тобой.

Он взял ее за руку.

— Это должно случиться не здесь, не в этой спальне. — Он сел на кровать и откинулся на подушки. — Назначаю тебе свидание первого июня…

Кам уснул, прежде чем его голова коснулась подушки.

Агнес расстегнула его ремень, стянула с Кама брюки и накрыла его одеялом, а затем свернулась калачиком на кровати и еще долго лежала рядом с ним, пока не уснула уже под утро.

* * *

Дверь в часовню открылась, и Агнес не нужно было оглядываться, чтобы понять, что это Кам. Он подошел сзади и положил руки ей на плечи.

— Я вчера помирился с Джейми и извинился перед Сюзанной.

Агнес повернулась и посмотрела на Кама.

— Я хочу задать тебе по этому поводу единственный вопрос: как ты узнал, что комната, в которую постучал Джейми, — моя?

— Это случилось много лет назад. Я хотел увидеть, где и как ты живешь, — признался он. — Твой дедушка уехал в Лондон, ты была в школе-интернате. Я проскользнул через заднюю дверь и осмотрел каждую комнату в замке. Твоя комната была пустой и ужасно неуютной. То, что она принадлежит тебе, я понял только по твоим учебникам и картинкам на стене, нарисованным твоей матерью.

— Тебе стало жаль меня?

— Это была не жалость. Я просто очень огорчился за тебя.

— Однажды, приехав из школы на каникулы, я обнаружила на своей подушке плюшевого мишку, от которого слабо пахло дымом костра. Ты не признался, но я не сомневалась, что это — твой подарок. Я до сих пор его храню. — Агнес положила ладонь на руку Кама. — Сядь! Мне нужно кое-что тебе рассказать. Это касается рода Придо. Ведь теперь ты тоже станешь частью моей семьи.

Агнес никому не рассказывала эту историю, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. Наконец она заговорила:

— Та сладкая легенда на сайте замка о том, как Генри Придо влюбился в юную Элизабет Дрейкотт, — сплошная ложь. На самом деле Генри Придо, лихой контрабандист, герой десятка фантастических историй, был настоящим монстром.

Это было явно не то, что думал услышать Кам. Он выжидающе поднял бровь, ожидая продолжения.

— Элизабет было всего шестнадцать лет, когда Генри изнасиловал ее. Стыд и страх заставили ее промолчать о случившемся. Когда стало очевидно, что она забеременела, Генри поклялся своему отцу в этой часовне на нашей семейной Библии, которая до сих пор лежит на этой кафедре, что Элизабет сама соблазнила его. Притворяясь порядочным человеком, которого жестоко испытывает судьба, Генри заявил, что спасет Элизабет от позора и женится на ней. Ей не оставили выбора. Через несколько недель после того, как Элизабет родила Генри сына, ее отец упал с башни и разбился.