Поцелуй меня в Нью-Йорке - Кэтрин Райдер

– Я не говорила, что оно мое любимое. Мое любимое слово – «Мистейк».

Пока я раздумываю над тем, как такое простое слово может быть ругательством в Великобритании, Шарлотта спешит к месту, где она сидела до этого, чтобы не дать проснувшемуся щенку выбраться из ее сумки.

– Давай-ка обратно, – шепчет она собаке. – А то у нас будут проблемы.

Но Мистейк не нравится эта идея, и, глядя на пустой бар, Шарлотта решает, что можно собачонку выпустить. Даже если нас выкинут отсюда, мы уж как-нибудь переживем. Мы все равно собираемся скоро уходить. Шарлотта поднимает Мистейк и передает ее мне.

– Как думаешь, мы ему помогли? – спрашивает девушка, когда Мистейк приступает к своему любимому делу – облизыванию лиц.

Похоже, что бармена-качка совершенно не волнует то, что мы привели сюда собаку. Хотя он вообще больше заинтересован своим телефоном. На мгновение мне даже кажется, что он делает селфи.

– Не знаю, – честно говорю я Шарлотте. – Он настолько пьян, что я вообще не уверен, что из того, о чем мы говорили, останется в его памяти. Может быть, если бы мы обратились к нему два или три стакана назад…

– Интересную ты историю ему скормил про нашу «пару».

Шарлотта смотрит мне прямо в глаза, не мигая, и я не могу понять, злится она, обижена или еще что. Но ей точно неловко, кажется, она даже смущена.

– Я просто сделал это для Дага, – говорю я, надеясь, что неловкость, которую я ощущаю, не перерастет в румянец на моих щеках. По голосу Шарлотты я безуспешно пытаюсь понять ее отношение к ситуации. Не думает ли она, что то, что я сказал Дагу о наших отношениях, было не только глупым, но и совершенно для нас неприемлемым? – Ты же сама, можно сказать, автор, должна знать, как это бывает… Добавляешь немного красок в и без того отличную историю, и она становится еще лучше. Одно дело, если бы я просто сказал, что нас бросили, но совсем другое, если Даг решит, что мы нашли для себя что-то лучшее…

– Он возвращается.

Даг двигается с такой скоростью, что едва успевает затормозить перед своим стулом. У него явно открылось второе дыхание, и я уже хочу бросить на Шарлотту взгляд из серии «я же говорил», потому что моя ложь явно сработала. Либо так, либо…

– Знаете, Даг обдумал все, что вы ему сказали, и решил, что вы правы: ему надо двигаться дальше. – Даг говорит без пауз словно выстреливая слова, и достает смятый лист бумаги из кармана. – Дагу нужно верить в себя, и вы посмотрите, что он нашел в туалете! – Он показывает нам картинку с множеством целующихся мультяшных парочек, над которыми расположилась надпись: «ПОЦЕЛУЙ ПОД ОМЕЛОЙ! Встретить кого-то особенного в это Рождество!»

Фестиваль поцелуев с незнакомцами? Нет, спасибо.

– Даг видел этот плакат еще несколько недель назад, но не обращал внимания на него до сегодняшнего дня.

Затем парень смотрит на нас и задает вопрос, которого я опасался с того момента, когда он показал нам этот листок.

– Хотите пойти?

Но, к счастью, Шарлотта не теряется:

– Но это же вечер для одиночек, Даг. – Словно чтобы показать ему, что она имеет в виду, Шарлотта берет меня за руку.

Мы пытаемся переплести пальцы, но у нас ничего не выходит. Средний и безымянный пальцы Шарлотты в конце концов застревают между моими большим и указательным.

Даг или не замечает этого, или ему просто все равно.

– Ну же, пожалуйста. Сомневаюсь, что мне хватит смелости пойти туда одному. Я немного застенчив…

Господи, он просит об этом первых попавшихся ему людей… так что, наверное, он и впрямь в отчаянии. Но я все равно не хочу идти на вечер для одиночек. Я уже собираюсь сказать, что девушкам обычно нравятся застенчивые парни, когда Шарлотта опережает меня: ну, конечно же мы пойдем, наверняка нам там понравится.

– О, ребята, это так круто! Я ваш должник! – Даг кажется обрадованным.

Он возвращается к бару, чтобы залпом прикончить оставшийся виски, а я поворачиваюсь к Шарлотте и веду ее туда, где мы раньше сидели. Я снижаю громкость голоса до минимума.

– Ты уверена?

Девушка кивает, открывая для меня свою сумку-мешок:

– Взгляни на седьмой шаг.

Я достаю книгу, открываю ее на нужной главе и понимаю, что мы переходим на другой уровень.

7. Подцепите кого-нибудь

5. Сделайте что-нибудь для того, кому хуже, чем вам

Заботясь о других, вы учитесь поддерживать свою положительную энергию. Но что насчет времени, когда вам приходится делать срочную операцию по залатыванию дыр в своем сердце? Забота о ком-то другом во время кризиса – лучший способ показать, насколько вы сильны.

22:10

– Вы не поверите, – возбужденно сообщает нам Даг. – Но я в жизни никогда не занимался брейк-дансом!

На самом деле я очень даже в это верю. Думаю, Даг даже никогда не видел ни одного видеоролика о том, как танцуют брейк-данс. Его бешеные извивания на полу в роли дождевого червя заставили меня переживать за его лицо, его колени, да что там, за каждую косточку в его теле. Я могла бы сделать ему скидку, потому что не так-то легко демонстрировать движения из брейк-данса в движущемся поезде (к счастью, в вагоне, кроме нас, с самого начала, как мы сели в поезд на Центральном вокзале Нью-Йорка, не было никого), но не вижу смысла: Даг определенно просто ужасен в этом деле.

В финале – как я надеюсь! – своего выступления Даг хватается за поручень одной рукой и, обернув вокруг него ногу, начинает вращаться. Я уже думаю, что ему удастся сделать полный оборот, когда парень теряет хватку и врезается в сиденье у себя за спиной. Мы с Энтони наблюдаем подобную картину уже три остановки, и я больше не могу этого выносить, поэтому восторженно аплодирую Дагу так, чтобы он понял – я решила, что это конец выступления. Он приподнимается с сиденья и отвешивает нам небольшой поклон.

– Вот увидите, одинокие дамы с Верхнего Ист-Сайда не смогут устоять перед моими движениями, – говорит Даг, скрещивая руки на груди и откидываясь на спинку сиденья.

Я прячу лицо, уткнувшись в головку Мистейк и стараясь не фыркать слишком громко.

Несколько мгновений спустя мы выходим на Восемьдесят шестой улице с Дагом во главе. Он поднимается по две ступеньки зараз, и я изо всех сил стараюсь не отставать. Добравшись до конца лестницы, я понимаю, что Энтони нет рядом. Он плетется за нами с той же скоростью, с какой моя сестра Эмма отправляется – по ее мнению, слишком рано – спать.

– Что с тобой? – спрашиваю я Энтони. – Ты повредил ногу?

– Ну, прости меня, что я не бегу со всех ног на территорию Верхнего Ист-Сайда, – говорит он, наконец поравнявшись со мной.

– Разве мы не были в Ист-Сайде раньше?