Поцелуй меня в Нью-Йорке - Кэтрин Райдер

Я быстро переодеваюсь, аккуратно складывая новую одежду, хотя на самом деле я не так уверен в том, что мы сможем вернуть ее в «Мэйсис», как я убеждал Шарлотту. Ну, точнее, я, а не мы, потому что, как я напоминаю себе, пытаться вернуть вещи буду я один. Шарлотта улетает домой прямо в Рождество, то есть завтра.

Переодевшись, я засовываю пакеты из «Мэйсис» обратно в свой рюкзак и смотрю на себя в зеркало, задаваясь вопросом, как я додумался привести такую милую девушку, как Шарлотта, в «Айс-бар».

Но мой желудок не сжимается при мысли о том, что, возможно, когда я выйду отсюда, Шарлотта будет в бешенстве. Это странно… В смысле, неужели мне все равно, что она подумает? Я водил Майю в гораздо более шикарные места и немало времени провел в раздумьях, не бросит ли она меня в одном из них… Особенно если место оказывалось таким же тухлым, как «Айс-бар» сегодня. Майя никогда не умела ценить тихие заведения. Ей всегда нужно было, чтобы вокруг нее толпились люди… Возможно, она так искала мне замену? «Черт возьми, Энтони, прекращай». Но из-за того, что Шарлотта подумает об этом адском дайв-баре, я не переживаю.

Наверное, мне просто с ней комфортно.

Шарлотта уже ждет меня в баре, когда я выхожу из туалета. Она снова переоделась в одежду, которая была на ней, когда мы познакомились. Этот образ ей подходит больше, но… как я мог переодеваться дольше девчонки? Сколько я там простоял, уставившись в зеркало? Шарлотта сидит у бара в трех стульях от парня с виски. Ее сумка, в которой сладко спит Мистейк, лежит на полу. Я инстинктивно сажусь между Шарлоттой и парнем, хотя даже не представляю, от чего собрался ее защищать.

– Хочешь кока-колы или чего-нибудь еще? – спрашиваю я ее.

Шарлотта качает головой, но искренне улыбается мне. Я так рад видеть ее улыбку – после того, как она рыдала на моем плече менее двадцати минут назад, – что готов купить ей все, что она захочет. Вот только я понятия не имею, что девушка имеет в виду, прося заказать ей «напиток с козырьком».

Шарлотта смеется над моим растерянным выражением лица, объясняя, что «козырек» – как и «чушня», от которой я все еще в восторге, – это еще одно разговорное название…

– Ну, знаешь, парасоль[42]… зонтик.

– Что такое парасоль, я знаю, – говорю я, подзывая бармена. – Меня больше «козырек» смутил.

Я заказываю пиво для себя и безалкогольный «Мохито» для Шарлотты. Последний приносят без зонтика, и, когда бармен уходит, Шарлотта недовольно кривится.

– Не тот тип заведения, – объясняю я.

Девушка задумчиво постукивает пальцами по барной стойке, а затем тянется к пакету из книжного магазина, доставая чек от «Десяти шагов». Шарлотта складывает его несколько раз, загибает края, а затем прикрепляет к соломинке в своем коктейле. Довольная результатом, она откидывается на спинку стула.

– Вот. – Девушка улыбается мне. – Мы сегодня весь день импровизируем, так почему бы и нет?

Бумажный зонтик слетает с ее соломинки. Мы оба смеемся, и я уже почти готов пошутить о том, что у нас обоих сегодня ничего не выходит, но вовремя останавливаю себя. Вряд ли это будет смешно.

Музыка сменяется на «Желаю вам счастливого Рождества»[43].

– Что не так? – Шарлотта смотрит на меня, когда песня заканчивается.

Она явно заметила презрение, появляющееся на моем лице всякий раз, когда я слышу кавер-версию этой песни.

– Они ее урезали, – объясняю я ей. – В оригинале она заканчивается другими строками: «Довольно скоро мы все будем с кем-то, если судьба нам это позволит. Но до этого момента нам нужно как-то дотянуть».

Вот черт, я на самом деле начал петь.

– Я этого не знала, – улыбается Шарлотта.

– Большинство певцов, исполняющих сейчас эту песню, опускают последний куплет. Наверное, они считают его слишком печальным. Но иногда мне кажется, что в этом вся суть Рождества – пытаться дотянуть до лучших времен, пока это придуманное счастье, царящее вокруг, только напоминает о том, как все плохо на самом деле.

Я пытаюсь найти убежище в пиве, делая несколько больших глотков и пару секунд не обращая ни на что внимания. После паузы я уверен, что готов взглянуть на Шарлотту, но девушка смотрит на меня с жалостью – во взгляде, поэтому, полагаю, она сама заполнила большинство пробелов в моей речи. И затем я вижу, как Шарлотта поднимает свою руку. Она протягивает ее ко мне. К моему лицу.

Что она делает? Я даже не знаю, как отреагирую, если Шарлотта прикоснется ко мне. Но мне стоит решить, что делать, потому что кое-что может…

Шарлотта щелкает меня по носу.

– Пивная пена, – объясняет она.

Мы оба громко смеемся, но я ощущаю какое-то странное чувство у себя в груди. Я… разочарован?

В этот момент в баре раздается громкое влажное всхлипывание. Я смотрю вниз на Мистейк, решив, что щенок мог простудиться, но Мисси по-прежнему сладко посапывает у Шарлотты в сумке.

Девушка наклоняется ко мне, чтобы рассмотреть что-то у барной стойки за моей спиной, а затем морщится:

– Наверное, это наглядный пример того, о чем ты только что говорил.

Я оборачиваюсь и смотрю на парня, сидящего в паре стульев от нас. Он склонился над своим виски, и сейчас я понимаю, что он не просто перепил и не в настроении… Он вытирает сначала глаза, а потом и нос руками. Его немного потряхивает, словно бьет слабым разрядом электрического тока.

Мы с Шарлоттой смотрим друг на друга и хмуримся. Нам обоим жаль этого парня. У меня подозрение, что мы можем догадываться о том, что он сейчас чувствует.

Затем я спрашиваю, чем Шарлотта хочет заняться дальше. Она собирается в аэропорт?

Девушка недоуменно смотрит на меня поверх своего коктейля:

– А что насчет шагов? Мы прошли всего лишь… – Она уставилась в потолок, мысленно перечисляя все, что мы сделали. А я стараюсь не пялиться на ямочки на ее щеках, недоумевая, почему они так настойчиво привлекают мое внимание. – Пять! Это только половина.

– Я просто подумал, что, возможно, ты решила забить на это. Ведь последний шаг вышел нам боком, – усмехаюсь я.

Шарлотта, кажется, еле сдерживается, чтобы не выплеснуть «Мохито» мне в лицо.

– Да что ты!