Чудовище Нави, или Завтра еще пойду! - Кристина Юраш

Девка сидела, понуро опустив голову, и смотрела на свои босые ноги. В комнате пахло сыростью, а на половицах валялись комья земли.

- Вон, гляди, сколько живых ходит! – убеждала я, показывая рукой вокруг.

- Пропал он, - вздыхала девка. – Я ждала его, ждала, а потом несут весточку. Помер! Нашли! Вот и схоронили!

- Как зовут тебя, радость моя? – спросила я, пытаясь заглянуть ей в лицо. Но она его спрятала.

- Аглафера, - вздохнула девка. – Груша…

- А его… Васей зовут? – спросила я, уже мысленно готовясь к ответу.

- Васильком, - со вздохом ответила девица.

- Нельзя было на похоронах убиваться и на могилу бросаться! Иначе приманишь покойника! – встревали бесы. – Бабу одну муж покойный задушил! Убивалась, на могилу бросалась, а он пришел! Вместе с ней пахал, работал, в избу зашли, а наутро от бабы-то коса да кости!

- Вы с оптимизмом не перебарщивайте! – поежилась я.

Ближе к утру мы выучили наизусть и почти без запинки говорили одну фразу: «Негоже мертвому в живой ходить!».

- Он может и несколько раз за ночь! – внезапно заметил Анчутка, когда возле дома послышались шаги.

- Я за него очень рада! – отмахнулась я от бесов, которые уныло сидели на сундуке.

- Приходить! – перебили меня бесы. – Так что карауль ее до утра! Если до петухов убережешь, то все! Считай, спасла! Но лучше, чтобы она сама прогнала!

Тревожная ночь ползла синевой в оконца, шуршала подозрительными шагами, светила огромной луной. В лунном свете девка казалась еще бледнее, чем обычно. Глаза у нее были впавшие, а губы бледные, обескровленные.

- Нет, я все понимаю! – соглашалась я, скрипя лавкой. – Приятно, когда знаешь, где твой мужик, но ты сама подумай! Ноги об него не погреешь! Это сразу минус! А если у него в ответственный момент рука отвалится? А?

Девка то сплетала, то расплетала несчастную косу, нервно теребя старую ленточку. И повязки на руке не было. Это я сразу ревниво подметила. Значит, к болотнику не ходила.

Я дошла до того, что пыталась ей нагадать счастливую судьбу, брак и десяток детишек! Но пока что это слабо помогало!

- Мертвый он! Мертвый! – убеждала я, пока Груша сидела и качала головой. – Помер он! А ты – живая! Негоже мертвому к живой ходить! Поняла?

Вдруг в дверь послышался стук.

- Кто там? Катите свои яблочки обратно, на кладбище! – дерзко, чтобы не выдать страха в голосе, заявила я, подходя к двери. – Нет, Грушенька не выйдет! У Грушеньки экзистенциальный кризис. Это заразно!

Стук не унимался. Я осмотрелась, а потом увидела, что окно кухни выходит на крыльцо.

Я глянула в окно и увидела в лунном свете мертвого жениха, стучащего в дверь. Если честно, то выглядел он зловеще. Я даже поежилась.

- Молодой человек! Здесь вам не уполномоченные органы, в которые нужно стучать! – возмутилась я, не зная уже как прогнать его. Самой страшно!

- Пусть сама его прогонит! – напомнили меня бесы.

Я повела Грушеньку к двери. Пока что это напоминало детский утренник.

- Пойди прочь, - послышался слабый голос «невесты», которому я подсказывала. Мне кажется, ей было все равно, что повторять. – Ты мертвый, а я – живая! Не ходи ко мне больше!

Молодец! Справилась! Стук прекратился, а я сползла по стенке. Где-то орал горластый петух, рассказывая деревне о том, что ночь наконец-то отступила, унося за собой страшные тайны.

- Вот ваша дочь в целости и в сохранности! – вручила я желтую полуживую девицу матери и отцу. Домой я возвращалась уже в новой рубахе и с узелком. Приятно иметь дело с честными людьми.

- Так, действуем по старой схеме! – зевнула я, вваливаясь в избу. Новая рубаха была украшена красивой вышивкой и, самое важное, она была чистой!

Я засыпала на скамейке, тихо позвякивая цепью. На мне сидели бесы, о чем-то шепотом разговаривая. Под их шуршание, я и уснула.

Мне показалось, что я проспала все ничего, как вдруг проснулась от жуткого стука в дверь.

- Ведьма- матушка! – кричал кто-то истерично, пока я металась, пытаясь разгрести завал. За окном уже было темно! Ничего себе, сколько я проспала! – Пропала Груня! Пропала! Бросились мы с отцом, а нет ее! Всю избу! Все подворье обыскали!

- Что? Неужели не подействовало? – переглянулись бесы, пока я разрывала завал под дверью.

Ночные гости смотрели на меня странным взглядом. Еще бы, разорванные цепи, которые болтались на мне, смотрелись очень многообещающе.

- Просила подарить мне цепочку! Мужик перестарался! – кисло отмахнулась я, не придумав ничего лучше. – Что у вас?!

- Пропала! Отец встал, а ее нет! Меня растолкал! – завыла баба, падая на грудь мужу.

- Кладбище! Он ее все-таки уволок! – пищали бесы, таща меня в сторону холма. Я быстрым шагом шла на холм, с которого всю деревню и окрестности было видно, как на ладони.

- Они всегда в могилу утащить пытаются! Дескать, лежать будем рядом! – пищали бесы, пока я чувствовала, что у меня руки трясутся. Это ж надо! Мы же вроде бы его отвадили!

- Приводит покойник невесту к могиле! – наперебой орали бесы в оба уха. – А потом с девки, как пелена сходит. Покойник ей говорит: «Полезай! Вот дом наш!». А если не полезет – задушит на месте! А если девка умная попадется, то скажет: «Давай, я вещи сначала отнесу, а сама потом!». И хорошо, если на ней одежи много! Будет по одной одежке скидывать!

Теперь я поняла, почему бабушка всегда говорила, чтобы я одевалась теплее! В три свитера и двое штанов с колготами. Видимо, на случай, если я вдруг познакомлюсь с покойником!

На кладбище маячило что-то белое, похожее на рубаху.

- Она там! – крикнула я, слетая с холма и бросаясь вдоль спящей деревни. Пришлось поднажать. Цепи звенели, а бесы верещали что-то оптимистичное: «эх, не успеем!».

Я добежала до кривой оградки, ограждавшей мир мертвых от мира живых.

Вдалеке я увидела старые деревянные кресты и могилу, возле которой стоит девушка.

- О, кто к нам пришел! – послышался сиплый голос, когда я бежала мимо могил к маячившему белому пятну.

- Ведьма новая! Молодая! – шуршали голоса, хотя рядом никого не было.

- Втыкуха! – сплюнул невидимый голос, похожий на бабкин.

- Как здоровье? К нам не собираешься? – участливо интересовались мужские и женские голоса.

- Да отстаньте! – отмахивалась я, решив, что потом потрясусь под одеялом от страха.

И вот я увидела знакомую девушку, стоящую на самом краю разрытой могилы. Белую рубаху поднимал ветер. Дерево рядом скрипело на все лады, а несчастная стояла и тряслась, дрожащей рукой снимая колечко и ме-е-едленно бросая его в могилу.