Чудовище Нави, или Завтра еще пойду! - Кристина Юраш

- Пойдем, любимая, - слышался тихий голос. Позади девки стоял мертвец.

- Иду, милый, - дрожащим голосом отвечала девка. – Вот только колечко отнесу!

- Пойдем, милая, - снова слышался тихий голос мертвеца.

- Иду, милый, - эхом отзывалась девушка. – Только косу расплету и ленту отнесу…

- Мы же его отбили! – ужаснулась я, перепрыгивая через чью-то могилу.

- Отбили! – растерянно пищали бесы. – Но, видимо, не до конца! Девку спасай! Иначе загубит!

Та бросила в разрытую могилу тусклую ленту, а потом стала медленно снимать с себя рубаху. По ее щекам катились слезы. Ветер трепал ее распущенные волосы, пока она тянула рубашку вверх.

- Так, это что у нас за разврат! – возмутилась я, хватая девку и таща к себе.

- Моя она, - глухим голосом произнес покойник, пока девка тряслась и рыдала. То ли от радости, то ли от впечатлений.

- Тю, так не интересно, - послышались голоса на кладбище.

- Спаси меня, ведьмушка, - тряслась девка на моей груди. Я пыталась утащить ее подальше от могилы, выставив вперед зеленеющую магией руку.

- О! Додумалась! По бусинке одной кидала! Молодец! – радовались бесы, заглядывая в могилу. – Иначе бы уже задавил! Видать, кто-то научил!

- Моя она, - снова послышался глухой голос мертвеца, пока я уводила девку подальше, радуясь, что чудом успела. – Сама просила! Сама звала!

- Он сейчас о чем? – спросила я, глядя на ревущую девицу, которая еле шла.

- Не серчай, ведьма – матушка…. Когда он пропал, я приворожила его. Думала, с другой загулял! А он мертвый уже был, - ревела девка, пока я тащила ее в сторону деревни.

Подул ветер, я обернулась. Кладбище хранило покой и тишину. На месте разрытой могилы виднелся поросший травой холмик. Ни покойника, никого не было.

- Ой, беда-а-а, - ужаснулся Анчутка, пока девка мне про приворот рассказывала. – Покойника приворожила! Теперь понятно, почему прогнать не смогли! Это же никак не снять!

- Только… - вздохнул Антипка, пока я еще раз тревожно обернулась на кладбище.

- Что только? – спросила я, все еще не веря, что успела.

- На себя перекинуть! – вздохнули бесы.

Перед глазами встал труп с прямолинейным мужским кокетством интересующийся: «А вашей маме дохлый зять не нужен?». По спине побежал холодок. Все еще стоящий перед глазами мертвый жених намекал, что при жизни он был «Ого-го каким мужиком!», а сейчас уже «А- ха-ха, прекрати!». И опасности для женской чести уже не представляет. Я надеюсь!

Рядом вовсю ревела невеста, бормоча что-то про большую любовь и про « ой как страшно!».

- Скажи, ведьма! Тебе большая любовь нужна? – тормошили меня бесы. – Ну что? Будем девку спасать? Иначе утащит! Может, такая любовь раз в жизни бывает! А больше и не надо!

Я обернулась на кладбище, понимая, что искренне боюсь большой любви.

- Ладно, не реви, - посмотрела я на несчастную желтую девку. – Что-нибудь придумаем.

- А как от него вообще избавиться? – спросила я бесов. Груша пребывала под таким впечатлением, что ведьма, разговаривающая сама с собой, ее ничуть не смущала.

- Ты узнай, что она сотворила! А потом и думать будем! – тормошили мою совесть бесы.

Трясти Грушу долго не пришлось. Она выложила все как на духу, рассказывая про то, как решила приворожить пропащего жениха. Заодно я узнала о нем почти все. Наверное, меня должно было утешить, что при жизни – это был первый парень на деревне.

- Ничего себе! Кто же тебя надоумил? – ужасались бесы, поглядывая на Грушу, которую я мечтала скушать.

- Как приворот перекинуть? – спросила я, глядя на бесов.

- Проще простого! Пущай она тебе его отдаст! – захлопотали бесы, бегая вокруг меня. – А дальше мы сами! Пущай, как бы руку протянет, так и приворот отдаст. А ты как бы заберешь! Делов-то! Ты же ведьма!

Груша с радостью вручила мне своего жениха, когда мы почти подошли к деревне.

- Мама! Папа! – бросилась Груша к родителям, которые уже успели три раза поседеть.

- Девку берегите, - кивнула я, ковыляя домой. В голове зрел хитрый план.

Отворив дверь, избушки, я схватила колдовскую книгу. Так, где-то я видела кое-что…. Ага! Вот нашла!

- Заметь! И свечка ей не нужна! В темноте видит! – порадовали меня бесы, когда я задумчиво искала подходящую вещь.

- Ты че удумала! – насторожились бесы, когда я стащила со стола алые бусы, подаренные мне за приворот всех Вась в радиусе трех километров.

- Оберег буду делать! Я жениха на болота заманю, - усмехнулась я, коварно перебирая бусинки. – А от болотника оберег себе сделаю! Есть тут такой! Написано, что действует!

Пока я раскладывала бусы и свечки, бесы собирали траву, которая понадобится.

- Так, зуб покойника, - прочитала я, вопросительно глядя на бесов.

- Нету зубов покойника! Усе поиздержали! – пискнул Анчутка.

- А новых не наковыряли! – поддакнул Антипка. – Тут крикса по избам ходила! Усе зубы раздали! Целую челюсть!

- И… украденный в полнолуние саван заложенного покойника! – прочитала я, поглядывая на кучу хлама.

- Тоже нет! – развели руками бесы. – Чего нет, того нет!

- Ладно, надеюсь, зуб сам придет, - вспомнила я, что у меня тут личная жизнь с кладбища ковыляет. Ветер задувал в дымоход. Домовой кряхтел и сопел за печкой. – А саван где брать?

- Покойника караулить! – пожали плечами бесы. – Но не простого, а нечистого! И чтоб в полнолуние!

- А другие способы есть? – спросила я, понимая, что слегка поторопилась с хорошим настроением. Покойный в моем воображении Вася игриво подмигивал мне, намекая, что изменять не планирует!

- А что если? – зашушукались бесы, отойдя в сторонку и поглядывая на меня.

- Да не! Она не согласиться! – махнул рукой Антипка, утирая пятачок.

- Вы там о чем? – спросила я, слыша, как кто-то стучится в дверь.

- Кто там? – спросил домовой из-за печки.

Я выглянула в окно, видя стоящего на пороге покойного ухажера.

- Нет, ну хоть бы цветы принес! У тебя что? На кладбище цветов нет? – заметила я, храбрясь изо всех сил. Бледное лицо выглядело жутковато. Жених стоял не шелохнувшись.

- Знаешь, - заметила я, понимая, что не готова к визиту. – Я тут подумала! А почему бы тебе не изменить мне? А?

Но верный Вася стоял, как вкопанный и маниакально стучал в дверь. Где-то в дохлом теле теплилось столько любви и обожания, что он продолжал стучать в надежде, что я открою.