Отдана чудовищу - Катя Лоренц

— Да, черт тебя побери! Только не говори, что ты заработалась до девяти вечера.

— Нет. Мы с ребятами зашли в бар. Я же не знала что ты приедешь сегодня.

— Какой к дьяволу бар?! Богдан тоже там? — от тона его голоса по спине пробежали холодные мурашки.

— Бест Бар. Это…

— Я знаю где он. Сейчас буду.

До столика возвращалась чуть ли не бегом. Плевать на его тон и негодование в голосе, я скоро увижу своего мужа! Хочется прыгать от радости. Не думала что можно так соскучиться.

Уйти по-английски, не прощаясь, неудобно. Подходя к нашему столику, обратила внимание, что за ним сидит Богдан и Даша, спиной ко мне.

— Предлагаешь поехать в отель? То есть, тебя не волнует, что ты подруга Андреа, согласна раздвинуть рогатку. — меня передёрнуло от того, как грубо разговаривал с ней Богдан. А тихая скромная Даша, преобразилась, томно попивала коктейль из трубочки, влажно посматривая на босса. — Все вы бабы одинаковы. Одна и та же болезнь с ногами. Стоит подвыпить, так сразу ноги раздвигаются.

— Я не как Андреа! Я давно по тебе с ума схожу, мне никто кроме тебя не нужен!

— Она говорила тоже самое. Я в тебе не заинтересован, Даш.

— А в ком заинтересован? В этой новенькой? Она замужем!

— Тебя это не касается, — я покашляла, сбрасывая с себя неловкость за подслушанный разговор.

— А где все?

— В курилку пошли. Садись, Олеся, — его голос стал другим, нежным что-ли. Богдан подвинулся и похлопал по дивану.

— Нет. Я пришла попрощаться. За мной муж заедет.

— Муж?

— Да, — резко повесила сумку на плечо. Богдан встал, взял меня за запястья.

— Я провожу.

— Не стоит. Помнишь, что ты мне обещал сегодня? Так что не нужно провожать.

Я попрощалась с подошедшими ребятами. Шла, чувствуя сверлящий спину взгляд Богдана.

Только вышла, как на стоянке припарковалась машина Глеба. Он громко хлопнул дверью, сверля меня взглядом.

— Привет, — хотела его обнять, он придержал так же, как и Богдан, за запястья.

— Ты выпила?

— Немножко.

— От тебя воняет этим Богданом.

— Мы же вместе работаем.

— Что ты устроила, Олеся? Мы договорились, что ты ходишь на работу, а не таскаешься по клубам, — его глаза сверкали от злобы, а скулы напряглись, он едва себя сдерживал.

Какой же он красавчик, умиленно пропела про себя. Он мне что-то говорит, а я его не слышу, только смотрю как заманчиво движутся губы. Мы не виделись несколько дней, всё это время я жила ожиданиями скорого воссоединения, мечтала о нем, о нашей встрече, а он трындит без умолку. Нет, не позволю все свести к ссоре.

Толкнула его на машину и запечатала неумолкающий рот губами.

Ммм, всё моё! Такое родное и до умопомрачения красивое. А как приятно его трогать, аж до зуда в пальцах. Эти мышцы под домашней футболкой, и рельефные кубики. Я изнываю от жажды по нему. Очерчиваю кончиком языка плотно сжатые губы. Он не хочет сдаваться. Прикусываю губу и стону от удовольствия. Нас охватывает пламя, его бьет мелкая дрожь, а мышцы под моими пальцами напрягаются сильнее.

Сопротивление было недолгим. Он впустил меня, обхватывая шею сильными горячими руками, перехватил инициативу. Сейчас уже он целовал меня. Не нежно и трепетно, а настойчиво, грубо, сокрушающе. Мы расстворились друг в друге, сгорая от желания. Совсем забыли, что находимся посреди улицы, что мимо нас проходят люди, всё стало неважным.

Отвлёк нас противный режущий слух женский смех. Я обернулась. Из бара выходил Богдан, обнимая неизвестную мне девушку. В платье едва прикрывающем лобок и на огромных шпильках. Ходулистка, не девушка. С сарказмом заметила я. Когда только успел подцепить.

Богдан кивнул ему в знак приветствия, пальцы Глеба сжали мою талию, прижимая ещё ближе. Богдан сел в машину и помахал мне через люк. Глеб потерся носом о мою шее и прошептал низким вибрирующим тембром:

— Поехали домой, Фиалка. Я соскучился.

Всю дорогу до дома любовалась как Глеб непринужденно водит, как переключает коробку передач. От каждого движения мышцы на его теле напрягаются. Такой хмурый неприступный. Злится на меня.

— Олеся, — не выдержал он моего пристального взгляда. — Перестань так на меня смотреть. Отвлекает от дороги.

— Я тоже скучала, — искренне призналась я. — Ты такой красивый, — провела по коротким волосам. Его взгляд потеплел, он ничего не ответил. Только улыбнулся.

Как только мы попали в дом, Глеб прижал меня к стене, навалился всем телом.

— На чем мы там остановились? — он поглаживает ягодицы, дразнит искушает.

— Я тебя целовала.

— Повтори, — прошептал возле моих губ. Я привстала на цыпочки, коснулась мягких губ, его глаза опасно вспыхнули, но меня это не пугает. Я уже горела в адском пламени. Хочется прижаться к нему, кожа к коже, почувствовать его внутри. Наши языки сплетаются в диком танце, он приподнимает меня, скрещиваю ноги у него на пояснице. Глеб поднимался по лестнице, целуя в шею, разгоняя стаю мурашек.

Ногой открывает дверь в нашу комнату. Мы сдираем друг с друга одежду как обезумевшие. Он толкает меня на кровать, снимая последнюю преграду — трусики.

— Раздвинь ножки шире, хочу видеть мою девочку, — он голый во все оружие, стоит передо мной на коленях. — Поласкай себя как тогда, перед камерой.

— Глеб…

— Не стоит меня стесняться, Олеся. Сделай это для меня, — я опускаю руку вниз провожу по мокрым складочкам.

— Да, вот так детка, — его глаза полыхают неприкрытой похотью, заражают меня. Внутри, всё стягивает тугим узлом, мне нужно это освобождение. Он покрывает поцелуями внутреннюю сторону бедра, двигаясь все ниже к эпицентру пожара.

— Хорошая девочка. Теперь я сам, — проводит языком между ног, меня пронзает острое удовольствие. Перед глазами пляшут яркие огоньки, а тело подрагивает когда он проникает языком. Стону, изгибаюсь ему навстречу, охрипшая от своих криков. Его пальцы сжимают мои бедра, насаживают на язык. Перед глазами пролетают кометы и миллиарды мерцающих звезд. Я сотрясаюсь в самом потрясающем оргазме. Глеб наваливается на меня, облизывает сосок, одновременно входя в меня, наполняет до отказа.

Я думала что больше не смогу, а снова горю в этом вечном огне. Царапаю его спину, целую как будто он самый желанный последний глоток. Я превратилась в одержимую, ненормальную. И меня все устраивает.

— Черт! Я очень сильно скучал по тебе, — пошлые шлепки наших тел и тяжёлого дыхания наполняют комнату.

Мы перепробовали всё поверхности в комнате. Я ненадолго уснула. Измождённая, вымотанная этим секс-марафоном. Проснулась, на улице ещё было темно.