Отдана чудовищу - Катя Лоренц

— И я тебя люблю. Так сильно люблю, — толкался в меня сильнее, словно наказывая. — Не могу без тебя, Олеся. Каждую минуту хочу трахать тебя. Умираю просто.

Я так много хочу ему сказать, но эмоции захлестнули меня, лишили голоса и разума. И все что я могла сделать это впиться в его губы и мычать от каждого резкого толчка.

Боже! Он любит! Любит!

Мы взлетали так высоко и падали целую вечность в порочную пропасть. Я обессиленно положила голову ему на плечо и счастливо улыбнулась. Но что-то внутри тревожило.

Когда познаешь счастье, так боишься все потерять. А если однажды это случится с нами. Как жить? Ведь нет ничего вечного. А вокруг него постоянно вьются красивые уверенные в себе девушки. Что будет со мной? Это боязнь, что он легко найдет себе другую, и точно так же будет счастлив с ней, вонзала в сердце острый нож. Смогу я уйти красиво или упаду в его ноги, буду умолять остаться?

С ужасом подумала что скорее второе. Он необходим мне как воздух.

— Ты какая-то рассеянная. Что случилось? — спросил Богдан, отрываясь от экрана компьютера.

— Скажи, ты любил свою девушку? Как ты пережил расставание?

— А что случилось? С Глебом проблемы?

— Да нет. Все хорошо. Даже слишком. И я так боюсь его потерять. Так что? Как ты справляешься? Есть жизнь после разлуки?

— А я не справляюсь, Олеся. Она не просто моей любимой была. Она моя истинная.

— Так что случилось? — Богдан отвернулся. Я видела как он выстраивает стену, не пускает никого. — Прости. Я не должна лезть в твою жизнь.

— Всё нормально. Просто, я не готов говорить об этом, — он улыбнулся и посмотрел на телефон. — У меня есть отличный способ поднять твое настроение.

— Какой?

— Увидишь, — ушел, прихватив телефон. Через несколько минут вернулся, загадочно улыбаясь. К тебе посетитель.

— Кто?

— Заходи.

В кабинет вошёл мой отец.

— О Господи! Пап! — я подлетела к нему и повисла у него на шее.

— Не буду вам мешать, — сказал Глеб и затворил дверь.

— Ну что ты, Фиалка, — папа гладил меня по голове, пока я обливалась слезами на его плече.

— Пойдем, — потащила его на диван. — Кофе? Чай?

— Ничего не нужно, малыш, — он сжал мою руку. И осмотрел меня с головы до ног. — Новый имидж? Тебе идёт. А как же очки?

— Они мне больше не нужны. Зрение вернулось. Как ты здесь оказался? Ты оставил общину?

— Да.

— Как же так? Ты ни когда этого не делал. Мы хотели с Глебом поехать к тебе. Он мне обещал.

— Некуда ехать. После того унижения, я больше не альфа. Меня изгнали.

— Что? Когда?

— На следующий день.

— Ох, нет. Почему ты не пришел к нам?

— Я приходил. Меня не пустили. Я и номер твой раздобыл. Но все звонки отслеживаются и прослушиваются. Могут звонить только определенные люди.

— Как это?

— Я пришел, чтобы тебя спасти. Помнишь того альфу, Майкла, что уговаривал меня пойти против Мстислава?

— Да.

— Он отец Богдана.

— Да ты что! Вот ведь мир тесен, — папа кивнул.

— И он выделил мне дом. Я могу тебя забрать. Прямо сейчас.

— Забрать? Куда?

— Я не могу долго разговаривать. Мне удалось обойти твою охрану, но это ненадолго.

— Какую охрану?

— За тобой по пятам ходят. Мстислав приставил.

— Я не замечала.

— У тебя документы с собой? — кивнула, находясь в растерянности. Охрана, слежка, телефон прослушивают. — Отлично. Пойдем, — он потянул меня за руку.

— Я не могу, пап. А как же мой муж?

— Какой муж? Его заставили жениться на тебе.

— Всё изменилось, папуль, — виновато опустила глаза. — Я его люблю.

— Лесь, что ты говоришь? Какая любовь? Ты не могла.

— Прости. Я не смогу пойти. Запиши свой номер. Мы будем созваниваться. И я выберусь к тебе. Но мужа не брошу. Не смогу.

— Ты же не знаешь ничего. Они враги нам. Всему человечеству! Давай так. Ты мне позвонишь и мы встретимся и обо всем поговорим. Завтра. Я придумаю как обойти охранников. Только не звони со своего номера. Попроси у кого-то.

— Хорошо, — обняла папу. — Я соскучилась.

За мной и правда следят. Убедилась во время обеденного перерыва. Как я раньше не замечала двух мужчин в строгом деловом костюме, следующих за мной по пятам? Значит и телефон на прослушке. Я все ещё в клетке. Нет никакой свободы, просто границы раздвинулись.

Остаётся узнать одно. В курсе ли Глеб. И что это все значит. Уйти — самый оптимальный вариант. В то, что Мстислав ни с того ни с сего стал относится ко мне как к дочери, я не верю. Хоть он и старается сыграть это правдоподобно. Я все так же опасаюсь его.

Может предложить Глебу переехать? До каких пор мы будем жить с его отцом?

Конечно, дом огромный и при желании мы можем и не встречаться, но одно присутствие его отца напрягает. В нем какая-то скрытая угроза. И напрягает эта его блажь держать меня за руку. От Мстислава исходит мощная энергетика, мне часто становится плохо. Словно всю жизненную силу выкачивают.

— Ты скоро? — звоню Глебу, как только возвращаюсь домой.

— Только хотел тебе звонить. Отец отправил меня в другой город. Это ненадолго. Всего на два дня.

— Опять командировка? — падаю на кровать и подпираю рукой подбородок.

— Прости, Фиалка, — нежно говорит он. Пару ласковых слов наполняют меня силой.

— Ничего. Я понимаю. Я буду скучать. Очень. Я тебя люблю, — на том конце послышался женский смех, как удар под дых. Я ему о любви, а он не один?

— Командировка? С женщиной?

— Нет. Что за глупости? В самолёте соседка.

— Предлагаю выпить, чтобы не было так страшно, — говорит тот же голос.

— Соседка? Похоже вы с ней очень близко познакомились.

— Что за допрос, Олеся? Мне оправдываться начать? Я сказал как есть.

— И правда. Не стоит оправдываться! — сбросила вызов. Он тут же перезвонил. Не ответила.

Упала на кровать, пытаясь остыть. Если сейчас возьму трубку, наговорю всякой ерунды. Пока в сердце бушует пламя ревности, не стоит делать то, о чем потом пожалею.

Глеба нет, Мстислава тоже. Это отличный шанс увидеть отца. Нужно только раздобыть телефон, который точно не слушают. Я прошу Машу прийти ко мне в комнату.

— Привет, подруга, — говорит Машка, садится на кровать, скрестив ноги.

— Можешь дать мне свой телефон?