Рождение луны - Андрей Сантана

я знаю из легенд, был пси-магом. И это лишь отголосок, который не хочет себя выдавать, и его запросто сможет отразить другая пси-ведьма.

Глаза в глаза.

— Ты... Ты думаешь, Мэбель...

— Ага, она ведьма и, чтобы не выдавать себя, искусно маскируется под телохранительницу.

Новости отдавались ударами молота по голове, но, собирая все в кучу…

— Ладно, даже если и так, как это относится к будущему шоу? — выпрямила спину Ави.

— А я получу поцелуйчик за это? — все же улыбнулся рыжий.

Айвори снова поморщилась, но пора было учиться быть хитрой и пользоваться своей странной харизмой.

— Да, получишь, если оно того стоит, — прищурилась волчица.

— Кхм. — Риот не ожидал такой реакции. Всего пара фраз взаимного флирта выбила его из колеи. — Про казематы, где ты провела свою первую неделю, ходит слух, будто там живет кто-то еще.

Воспоминания о стуке из-за стены и слова, брошенные лордом в первый день "но мутанты у меня уже есть..."

Пси-ведьма, мутант, шоу, отряд. Цепочку размышлений прервал выдох лиса.

— Ну, все это предположения и домыслы, я буду узнавать и дальше, пока есть время, — наполовину улегся Риот, свесив ноги на пол.

— Уже что-то, спасибо, — поняла Ави, в какую сторону вести тренировки в следующий раз.

— Ам, — улыбнулся оборотень. — Где моя награда?

— Тебя в щечку чмокнуть? — подняла бровь Айвори.

— Ну что за детские забавы? — облизнул он губы. — Давай, это пустяк, но он скрепит нашу дружбу.

Горячий воздух наполнил комнату.

Белая встала с кровати, окинув взглядом тело вервольфа.

— Закрой глаза.

Волчьи признаки Риота взбудоражились от предвкушения нетронутых губ, стуку сердца отозвались струны души. Чуть подняв подбородок, он был готов. Волчица встала перед ним и слегка навалилась сверху. Руки лиса еле-еле удержались, чтобы не обнять альбиноску, возбуждение накрыло тело. И... Он резко открыл глаза, поняв, что его рот зажат девичьей рукой и Ави целует свои же пальцы, одновременно холодно смотря прямо на него. Шок и разбитые ожидания слились с чем-то интимным. И, когда притворный поцелуй закончился, Ави потрепала Риота за щеку.

— Свой первый раз, как и поцелуй, я не отдам кому попало. Смирись. — Её ногти прошлись по его коже, и тут он понял, что если бы девушка захотела, то спокойно разодрала бы ему лицо. — И еще… Если Бэроу прикажет тебе переспать с Антуанеттой, всеми силами избегай этого. — Победная улыбка. — Увидимся на площадке, — сказала Ави напоследок, позвав охотников.

А вервольф горячих потоков еще какое-то время ошарашенно лежал, не двигаясь, проведя кончиком пальцев по губам.

— Ух! — лишь через пару секунд начал дышать юноша. — Опасная красота... хе, — провел он по волосам. — Давненько я не испытывал таких чувств.

Несмотря на всю свою напыщенность, Риот понял, что иметь дело с аристократичными дамами не то же самое, что с волчицами.

— Почему я всегда снизу? — рассмеялся рыжий.

Глава 19 Антуанетта

Молоточек настенных часов, украшенных маленькими человечками, выдвинувшись вперед, несколько раз ударил в звонкий колокольчик, провозглашая новый рассвет. Всегда спавшая на спине благородная госпожа медленно открыла глаза. Среди постельного белья цвета снега одна из самых красивых женщин Черной Земли начала еще один день. Расплетенные волосы ложились на оголенную грудь, мертвый взгляд, устремленный в ростовое зеркало, проходил по каждой складке кожи, по талии, подобной горловине песочных часов, стройным ногам, мушке у губы, по отсутствующим рукам... Там, где начинались плечи, виднелись входные пазы для протезов. Сначала Антуанетта заменила свои пальцы, потом запястья, и неидеальность рук толкнула её на радикальный шаг — полную замену конечностей.

Антуанетта де Мари Первая — владелица нескольких швейных фабрик, любимица народа из-за щедрых благотворительных акций, лучшая подруга Великой Охоты, что лично сделала редизайн современной формы. Женщина, укрепившая статус нежной половины населения людей: девушки не обязательно ведьмы и имеют такие же права, как и все.

Все это…

…была её маска. Мантия, скрывающая очерствевшую натуру. Личность, что, подобно пауку-черной вдове, убивала каждого мужа и ухажера, забирая его богатства себе, одновременно придерживаясь всех норм права. Все это она делала ради своей единственной, первой и последней дочери. Которая уже давно была мертва. И, влача свое аморфное существование, благородная лишь делала то, что уже привыкла делать: богатеть и поддерживать статус аристократки… а её тихое безумие отражалось в измененном поместье. Белый цвет был повсюду, во всем и вся, он напоминал ей цвет длинных шелковистых волос.

Двери в комнату распахнулись, и, согласно строгому распорядку, зашел пожилой дворецкий с пятеркой горничных. У каждой из них была полупрозрачная вуаль на лице, чтобы они не смели смотреть на госпожу, а только себе под ноги. Обученные девушки начали долгий подготовительный процесс к выходу баронессы. Омовение — точнее, обтирание полотенцами, — пристегивание протезов, укладка волос, корсет, шелковое нижнее белье с подвязками, платье и, конечно, маленькая траурная ленточка на шею, которую Антуанетта поклялась носить до скончания своих дней.

— Рамон, — спокойно произнесла госпожа имя старого дворецкого. Единственного, кто служил де Мари долго. — Эти часы, — закрыла она глаза, пока горничная наносила ей макияж.

— Подарок лорда Трисили? — Это был нынешний кавалер скорбящей матери — и именно тот, кто решил впечатлить её шоу в форте.

— Я дала ему увидеть, как вешаю их на стену, — вновь открыла глаза Антуанетта, позволяя аккуратно покрыть свои губы темной помадой. — Теперь избавься от этой мерзости.

— Будет исполнено.

Белый фрак, широкие плечи, седеющие бакенбарды. Рамон был воплощением утонченности и стати.

Тишина и шуршание одежды — единственные звуки. Напряжение и страх читались в каждом движении девушек. Некоторым из которых только-только исполнилось шестнадцать.

— Да, и подготовь мой траурный наряд, скоро он мне понадобится.

— Свадебный в этот раз отложить? — со всей серьезностью спросил Рамон.

— Трисили умеет только языком работать, его семья уже давно якшается с бедняками. — Горничные, поклонившись, оставили пару наедине. — Несколько месяцев — и этот червяк уже подписал все нужные мне документы. Думаю, в этом цирке уродов он и собирается подарить мне кольцо. — Антуанетта заметила, что тушь на ресницах немного не доведена до идеала, и решила сама закончить дело.

— Очередная хорошая партия, госпожа...

— Неровно, — процедила аристократка. — Та, что занималась ресницами.