РазNообразный Наполеон - Мурат Магометович Куриев

Считается самым известным портретом Наполеона. Достаточно для того, чтобы попасть в «легенду»? Более чем. Только с самим Энгром все получается как-то сложнее, чем с Гро и Давидом. Гораздо меньше личного. Гро, а в особенности Давид – часть жизни и самого Наполеона. Энгр – нет.

Такое случается. Культовым его портрет императора признают не современники событий, это случится гораздо позже. Факт примечательный. Настолько, что, поняв, почему произошло именно так, а не иначе, мы и сможем оценить особый вклад Энгра в легенду.

…Доминик Энгр младше и Давида, и Гро. Гро – на девять лет, Давида – на тридцать два. Он родился в 1780-м, а значит, просто не мог принимать активного участия в Великой революции, как Давид, или хотя бы пребывать в состоянии «активной отстраненности», как Гро. В возрасте ли дело, либо в чем-то другом, но Энгр не только не занимался политикой – он вообще ею не интересовался.

Он художник без ярко выраженной гражданской позиции. Давид после реставрации покинет Францию, Гро назовут предателем, а в Энгра камней бросать никто не будет. Нарисовал портрет Наполеона, нарисует и Карла Х. Пожил во времена Первой империи, поживет и в годы Второй. Чувствовал ли разницу? А он об этом не говорил. Ему по большому счету все равно. Он – художник.

И со своим учителем Давидом Энгр поссорился отнюдь не из-за политики, а по совсем другим причинам. Вот как раз его отношения с Давидом – нечто действительно очень важное. И – показательное.

…В Париж Энгр приехал в 1797 году, «ужасы революции» были уже позади. Поступил в Школу изящных искусств, попал в мастерскую с трудом пережившего «ужасы» Давида. Уже великий, Давид практически сразу оценил талант семнадцатилетнего юноши, они сблизились. Кто-то называет и Энгра любимым учеником Давида, но я бы не утверждал категорично.

Энгр до конца жизни считал себя как минимум верным учеником Давида. Не раз говорил о том, сколь многим он обязан своему учителю. А вот Давид позволял себе весьма неприятные высказывания в адрес своего «любимца».

В общем, случилось следующее. Они быстро сблизились и довольно быстро разошлись. Точнее – рассорились. Причины называют разные, в том числе и такую: Давид, дескать, начал ревновать своего ученика. Не уверен. Полагаю, что Давид просто очень хотел, чтобы Энгр стал его верным последователем.

Оба – ярые поклонники античного искусства, только Энгр захотел произвести что-то вроде революции в «революционном классицизме» Давида. По крайней мере, Давид так решил. Энгра стало интересовать и Средневековье, и вообще – он видел красоту там, где Давид ее не замечал.

Бывший якобинец Давид оказался противником любых «революций» в искусстве. Искания Энгра он именно таковыми и посчитал. Все, дальше Энгр пошел своей дорогой.

Долгим оказался путь. Энгр дожил до восьмидесяти шести лет, он – главная фигура в европейском академизме XIX века. Выдающийся мастер исторической живописи. Портретной – тоже. Хотя, по его же собственному признанию, рисовать портреты он не очень любил. Но нас-то как раз интересуют два портрета.

«Бонапарт, первый консул», 1804 год. Заниматься ими ему не нравилось, но именно портреты обеспечивали молодого Энгра средствами к существованию. Более того, благодаря портретам он приобрел популярность. Не признание собратьев по цеху, а ту популярность, которая обеспечивает заказы. А возраст спросу не помеха, тем более в те времена.

Энгру было двадцать три года. Первый консул собирался с визитом в Льеж и хотел сделать городу подарок – свой портрет. Считается, что заказ художник получил от самого Бонапарта. Может быть, но сомнительно. Учитывая все обстоятельства. С Энгром первый консул знаком не был, но работы его, вполне вероятно, знал. Скорее всего, Бонапарт просто прислушался к чьему-то совету и дал добро.

Здесь еще очень важен момент. Совсем скоро Наполеон станет императором. Решение зреет, и, несомненно, он уже ощущает себя полновластным правителем Франции. И он понимает политическую функцию искусства. Назовем ее визуализацией власти. Власть во Франции – он сам. Граждане должны это видеть – вот для чего существуют и портреты, и масштабные полотна.

Что подарить жителям Льежа? Портрет первого консула! Энгр берется за работу.

Был ли Наполеон для Энгра кумиром, как для Давида, или просто кем-то очень значительным, как для Гро? Нет. Наполеон, безусловно, вызывал у Энгра большой интерес, но… Восхищение? Преклонение? Свидетельств наличия «высоких чувств» мы не находим. Энгр действительно персонаж совсем нетипичный для эпохи. Настоящее для него не источник вдохновения. Это Давид наполнял античные сюжеты «злободневной современностью», Энгра волновала лишь красота. В чистом виде.

Однако же славы и денег он хотел. Портрет первого консула мог помочь ему и с тем и с другим.

А вот и важнейшая деталь. При создании портрета Бонапарт ни разу не позировал Энгру, что уже говорит о многом. Хотя художнику наверняка разрешили понаблюдать за консулом во время приемов и аудиенций.

Строго говоря, какой-то особой оригинальности в портрете Энгра нет. Он «взял за основу» работу Гро, написанную в 1802 году. Поза, композиция – все очень похоже. Хотя и различия, безусловно, есть. У Энгра гораздо больше деталей, изумительно прописанных, что для художника характерно. К тому же – это, пожалуй, главное – Энгр сумел очень точно передать некую трансформацию, которая произошла всего за два года.

И у Гро, и у Энгра Бонапарт в красном консульском мундире. Только у Гро он еще скорее генерал. А у Энгра – правитель. И фирменный жест, конечно. То, что потом станут называть «рукой в жилете». Вот он, на портрете Энгра.

С рукой, а точнее, с рукавами связана любопытная история. Наполеон, как мы знаем, был человеком скуповатым. Во время одного из ужинов слуга, подававший соус, по неловкости пролил его на рукав мундира первого консула. Конфуз, пятно не ототрешь! По неизвестным причинам – то ли другого мундира не было, то ли у консула не было времени на примерки – Бонапарт какое-то время ходил в мундире со следами пятен на рукаве. И видимо, как раз в те дни Энгр пользовался возможностью наблюдать за первым консулом.

А Бонапарт – как считается, в целях экономии – распорядился не шить новый мундир, а только… заменить рукав. В качестве своеобразного напоминания первый консул расстегнул золотой галун на запястье старого рукава. Так «история с рукавами» оказалась на портрете Энгра.

Вы удивитесь, но у нее было и продолжение. Спустя многие годы один страстный почитатель Наполеона, узнав о ней, не поленился разыскать правнучку портного, обшивавшего первого консула. И испачканный рукав тоже нашли! В 1939 году