Горгульи Нотр-Дама - Елена Гордина

Артем усмехнулся и глубоко затянулся. Плевать он хотел на всех этих тупых зожников, он верил в то, что у каждого человека есть своя судьба, в которой даты его рождения и смерти прописаны точно и не подлежат изменению. «Итак, что мы имеем?» – подумал он. После созерцания католического храма восьмисотлетнего возраста его потянуло на философские темы. «Мне тридцать лет, и у меня уже нет жены (и слава богу), нет детей (без комментариев) и, кажется, уже нет ничего в жизни, что могло бы пробудить мой интерес».

Артем работал в университете на кафедре истории, и для студенток он был едва ли не Индианой Джонсом, таким же крепким, харизматичным, сложным и постоянно где-то там путешествующим. Артем Владимирович на дурех смотрел снисходительно и даже откровенные намеки некоторых особо не стеснительных девушек стойко игнорировал. Переспать со своей студенткой для Артема было неинтересно и непривлекательно. К женщинам своего возраста он тоже тяги не имел, в большинстве своем это уже были грузные, оплывшие от ожирения и наращенных ресниц курицы, которые маниакально хотели «взамуж» и «тихие семейные вечера с борщом и котами». Только при одной мысли о том, что в его холостяцкой квартире могло поселиться такое «нечто», да еще и с претензиями, которых у возрастных теток необоснованная куча, Артему хотелось застрелиться. Поэтому он уже год как жил один и даже не поддерживал «дружеский трах» ни с одной из своих приятельниц, которых было довольно много, так как мужчина он молодой и интересный. Секс из его жизни ушел так же легко и незаметно, как и все прочие вещи, от которых он раньше испытывал наслаждение, разве что вот только сигарета и осталась. «Может, это кризис среднего возраста?» – Артем ухмыльнулся и затушил окурок, затем сделал глоток вина из бокала и снова поднял глаза на собор: не надо забывать, зачем он здесь.

– Привет! – Как только Артем подумал о настоящей цели своего визита в Париж, возле его столика появился Жан, мужчина неопределенного возраста «хорошенько за сорок», в жилах которого была и частичка арабской крови.

Они перешли на французский, которым Артем, как и еще четырьмя языками, владел в совершенстве.

– Вы принесли с собой что обещали? – Артем кивнул Жану, предлагая сесть за столик. Мужчина вольготно расположился и закурил.

– Да, это здесь! – Жан кивнул на сумку, стоявшую у него в ногах. – Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь? – начал было Жан, но замолчал, официант увидел за столиком нового гостя и принес ему меню.

Артем снова закурил, у него уже першило в горле, слишком много сигарет сегодня, слишком много, но через силу затянулся.

– Я что, похож на дебила? – со свойственной ему прямотой спросил он у Жана. – Мне не шестнадцать лет, и я не питаю иллюзий относительно того, что мы с вами затеяли. Но и вы, в свою очередь, должны мне обещать выполнение своих обязательств в случае успешного завершения нашего предприятия.

– Конечно, – кивнул Жан, – ты получишь все, о чем мы договаривались. И я тоже. Ну а если ты струсишь и передумаешь, то я все получу один и искать тебя не буду. Это дело добровольное.

– Я? – Артем рассмеялся. – Я точно не струшу.

Мужчины замолчали, так как к столику подошел официант и принес чашечку кофе, которую заказал себе Жан. Артем уже в который раз обратил внимание на странную татуировку на кисти Жана, там была изображена горгулья или химера, странно, что такие «картинки» на себе носит почтенный ученый и мужчина в возрасте. В этот момент к их столику подбежала девушка, довольно симпатичная, с натуральными светлыми волосами, убранными в тугой хвост, худенькая, в простых джинсах и кроссовках, ноль косметики. Артем скользнул по ней взглядом: сто процентов, что это парижанка, и уж точно не его соотечественница. Наши дамы, как только дорываются до Парижа, красят свои силиконовые губищи в алые тона, наносят тонны макияжа и надевают «все лучшее сразу»: меха, «леоперда» и кожу. И все время делают селфи: я и Париж, я в Париже, Париж и я… Мужчина усмехнулся, да, он стал циничным холостяком, именно за такими, успешными и самоуверенными, охотится слабый пол от 18 до 58 лет. Пока Артем Лавров размышлял о «себе любимом», блондиночка подозвала официанта.

Артем усмехнулся и потушил окурок, пепельница уже была полной.

«Зачем тебе все это?» – хотел он спросить у Жана, но осекся, поймав его тяжелый взгляд, и в результате промолчал.

– Ну, тогда прощай? – Жан так и не притронулся к кофе. – Когда все будет готово, напишешь в мессенджере, как договорились. – Мужчина бросил на стол пятьдесят евро и ушел прочь, а сумка осталась, и тогда Артем подтянул ее к себе. «Все, вот теперь действительно все», – промелькнуло у него в голове, если еще до этого момента можно было что-то изменить, то теперь хода назад у него нет. Неожиданно он почувствовал на себе чей-то взгляд и поднял глаза, это была та самая блондинка, которая смотрела на него едва ли не в упор.

– Здравствуйте! – пискнула она на французском и вылетела из ресторанчика.

Артем неторопливо допил вино, расплатился за ужин, взял сумку Жана, которая на удивление оказалась слишком легкой, и, стараясь вести себя естественно, отправился к себе в отель. По дороге в гостиницу он уже по привычному маршруту завернул в книжный магазин и остановился напротив витрины: «Проклятие Бискорне», автор Артем Лавров. Да, его книга, переведенная на французский.

Вся эта история и закрутилась после того, как его первую книгу, сразу же ставшую бестселлером, издали в Париже. Через некоторое время ему на электронную почту издательства написал месье Жан, крупный ученый в области теологии, преподававший историю религий в Сорбонне. Лаврову, конечно, польстило такое внимание, да еще и зарубежных коллег, поэтому общение из электронной переписки плавно перешло к телефонным разговорам, ну а потом и к личным встречам. Пару раз, прилетая в Париж по делам, Артем обязательно пересекался с месье Жаном, они оба были увлечены французской историей XII века, и поэтому тем для разговоров у них было много. Ну а потом, как-то раз сидя за чашечкой кофе в кафе, месье Жан предложил Артему дело, которое может навсегда записать их имена в мировую историю. Тогда эта идея показалась Лаврову великолепной…

Артем вернулся в свой номер в очень взвинченном состоянии, вроде бы ничего и не случилось, но ощущение было такое, что вот-вот произойдет что-то страшное. Хотя это могли быть всего лишь нервы, потому что, если он завтра все-таки осуществит то, о чем они договорились с Жаном, последствия его поступка могут быть самыми непредсказуемыми. Его могут убить или посадить в тюрьму пожизненно, он может стать самым великим писателем-документалистом и успешным ученым (может быть, даже лауреатом Нобелевской премии?) или… ничего этого не случится, если он в последний момент струсит и передумает. Но он же не струсит, верно?

Лавров лег спать, даже не приняв душ, в постели он долго ворочался, потом вспомнил эту странную блондинку и ее пристальный взгляд. Неужели за ними следили? Но кто? Артем решил больше не мучить себя вопросами, на которые он сегодня все равно не найдет ответа, и забылся тревожным сном, а утром он проснулся весь мокрый от пота. Неужели они с Жаном действительно это сделают? Сейчас, при раннем утреннем свете, их затея казалась полным безумием! За такое им точно грозит смертная казнь, но так как она здесь отменена, то пожизненное заключение, и это самое мягкое, что его ожидает, в случае если спецслужбы все узнают.