Не упустить свою жизнь. Практика осознанности в творчестве - Франк Берцбах

В ситуациях, когда люди работают и живут вместе или поодиночке, он видел две крайности, обе из которых препятствуют творчеству. Первая — отшельничество еремитов. Радикальное отшельничество не рекомендуется, потому что творчество нацелено на ответную реакцию и побуждение. Сотворенное хочет обратно в мир, и, чтобы это было возможно, сегодня оно требует коммуникации и сетевой работы. Вторая крайность — коллективные формы монастырской общины, социального давления или трудовой культуры агентств постмодерна, принуждающие к командной работе: они почти не оставляют пространства для личности и ее индивидуальности.

Существует ли золотая середина? Для Ролана Барта существует: «Ни вдвоем, ни со многими. Что-то вроде упорядоченно нарушаемого уединения». Идиоритмики охраняют свое уединение, но осведомлены о других, кто живет так же. Христианские отцы-пустынники знали о многих других отшельниках и поддерживали с ними контакт, не отказываясь от своего образа жизни. Тем самым они избегали давления коллектива, не обособляясь полностью от мира. Для Барта это было той формой, в которой «каждый следует собственному ритму», не нарушая общий такт. Он тосковал по этой «срединной, утопической, райской, идиллической форме». Сегодня актуальна попытка вновь ее реализовать.

Ни жизнь, ни работа не похожи на прогулку в парке. Обе, как описывал это философ Карл Ясперс[87], связаны с пограничными ситуациями. Действительно, чем мы заняты? Наши труды преходящи; нам не избавиться от болезней, страха и смерти — но рождение и творчество тоже часть жизни. Кто свободен понимать творчество как образ жизни, ищет подходящих условий для него. На это может потребоваться как много, так и мало времени, но в любом случае такие поиски тягостны. Ясперс вводит понятие «любящая борьба», или «любовь-борьба», которое определяет жизнь. Философ ясно видел, что жизнь — вызов. «Жизнь всегда опасна для жизни», по меткому замечанию писателя Эриха Кестнера[88].

Кто по своей воле вступает в борьбу, тот должен задаться вопросом, во имя чего он борется. Здесь не может быть речи об обогащении — своем или заказчика. К сожалению, слишком многие по-прежнему утверждают, что мир материален, а успех измеряется в деньгах. Подобные суждения указывают исключительно на материальную сторону и никак не определяют творческие поступки. У материалиста на глазах шоры, и он видит только тот маленький кусочек мира, где заперт сам.

Люди творческие, напротив, обладают широким взглядом, они смотрят вдаль, за горизонт. Они философы свободы, и Йозеф Бойс называет творческую деятельность наукой свободы. Но свобода означает и ответственность. «Свобода от эгоистического восхождения в гору — это свобода для творческого воплощения предлагаемых миром возможностей во имя других», — пишет Стивен Батчелор.

Для Бойса задачей было распространение творческих представлений на все области жизни и работы. Поэтому в своих докладах, интервью, на выставках и акциях он всегда вел речь о конкретных вопросах устройства и образа жизни. Он разрушил границы между искусством, дизайном и ремеслом — для него была важна свободная и творческая деятельность, которая может быть найдена в любом занятии, таким образом превращая его в искусство. Так как каждый из нас обладает творческим потенциалом, для Бойса любой человек — художник.

Ориентированность на христианские идеи разжигала его интерес к чередованию смерти и воскресения, которое он предполагал каждодневным процессом для человека, занятого созиданием. Каждое творческое действие придает форму нашему миру. Бойс понимал общество как социальную скульптуру, которую мы постоянно ваяем. Человек вообще не может иначе; образно выражаясь, он вечный скульптор. Взять хотя бы речь: гортань «скульптурно оформляет» поток воздуха, образуя слова. «Почисть картошку и уже станешь скульптором», — говорит Бойс. Определяющей для него была пластичность мира, а его основным интересом — свобода, образующая вместе с творчеством главный капитал мира. Его формула проста и вмещает целое учение: искусство = человек = творчество = свобода.

Все четыре области являются областями борьбы, а она требует энергии. Борьба требует планирования, организации и практик (в ремесле). Бойса понимают неверно, выводя из его положения, что каждое действие наделяется творческой ценностью. Совершенно наоборот: для него подход к творчеству по принципу «сделаю разок» или «интуитивно-играючи» — скорее пустая идеология, выхватывающая инстинктивное. Он требовал от своих студентов естественно-научных ремесленных навыков, философско-религиозных знаний и личной рефлексии. Без постоянной работы остается только «нерегулируемый разброс сил в пределах творческого потенциала», из чего получается лишь насилие над идеями. Бойс высвобождает представления о «планировании» из тесного корсета процессуального менеджмента, заинтересованного исключительно в эффективности. В одном из интервью Бойс говорит:

Если это не пронизывает всю мою жизнь… то ничего не получится, выборочно дело не пойдет… Проще говоря, я должен тренироваться и готовить себя снова и снова… и я должен всю свою жизнь поступать так, чтобы подготовка не прерывалась ни на миг. Так что работаю ли я в саду, разговариваю ли с людьми, еду ли в транспорте, читаю ли книгу, преподаю или занят работой… просто ли нахожусь дома — я всегда должен сохранять присутствие духа для понимания расстановки сил. Тогда будет энергия. Тогда у меня будут принципы. И это практика.

Это серьезное требование, это образ жизни, который предполагает, что мы вечно в пути и постоянно практикуем всё возрастающую внимательность. «Творчество — это форма бытия. Творческие люди постоянно думают о той области, в которой работают», — размышляет Дэниел Гоулман. У нас есть свобода так поступать, а для Бойса свобода, помимо прочего, обязывает к тому, чтобы упорно развивать свое творчество, конструктивно занимаясь созиданием. И так — во всех областях работы и жизни.

Что-то да возникает там, где есть энергия. «Это “что-то” приводится в движение силой и после обретает форму, даже много форм, особые формы. Это и есть творчество», — утверждал Бойс.

Творчество, отделенное от демократии и экологической ответственности, является не более чем инструментом для исполнения задач. Поэтому стабильность является основным идеалом, которому оно обязано своим существованием.

Философ Вильгельм Шмидт сформулировал в этом отношении два императива, которые подходят и для любой формы созидания.

Поступай так, чтобы:

• не разрушить основы своего существования;

• твои действия и их последствия в отношении других были такими, какими ты бы ожидал их от других по отношению к себе.