Не упустить свою жизнь. Практика осознанности в творчестве - Франк Берцбах

Для Баса Каста «Я» распадается на два измерения. Первое — Я-голос, область рассудка и разума. Я-голос поступает рационально: он взвешивает аргументы и рассортировывает мир с помощью ярлыков. От него отличается Я-опыт, «он говорит… чувствами, телом, поведением». Хотя импульс чувств часто выносит приговор гораздо быстрее рассудка, оба неосознаваемых процесса требуют времени. Кто хочет решать, руководствуясь чувствами, должен научиться слышать свой внутренний голос. Нехватка времени, шум, стресс, переполненный желудок, усталость или алкоголь пусть что-то нам и внушают, но они разрушают то природное и истинное чувство, которое позволяет оценивать интуитивно верно.

Мы должны научиться не находиться в непрерывных раздумьях в то время, когда для познания нужны чувства. Прислушиваться к своим чувствам — не значит на бегу принимать иррациональные или даже неверные решения и заверять себя, будто они всё же верны. «Это приводит к тому, что в повседневности мы по возможности обращаемся к сознательному Я-голосу, чтобы принять те решения, которые относятся к области Я-опыта», — пишет Каст. Опасность подстерегает с двух сторон. С одной стороны, есть риск оказаться в рабстве собственных эмоциональных импульсов, например внезапного гнева, и поступать совершенно необдуманно. С другой стороны, основным источником ошибочных решений может стать постоянное игнорирование чувств только потому, что наша голова выдумывает противоположные аргументы.

Поэтому для мотивации так важна совместная игра Я-голоса и Я-опыта: чем больше точек соприкосновения у разума и чувств, тем больше у нас в распоряжении энергии, тем ниже вероятность принять ошибочные решения.

Стефан Нахманович, музыкант, художник компьютерной графики и автор, говорит то же самое другими словами: «Можно представить, что внутри творческого человека объединены две сущности: муза и редактор. Муза предлагает, редактор решает». Идеи и озарения приходят из самых глубин нашего сознания, и преимущество заключается в том, чтобы упражняться в обращении со своими внутренними «духовными состояниями», помогая этому процессу. Только вежливость по отношению к себе самому, способность быть довольным собой извлекает из духа идеи. Муза пуглива, она хочет, чтобы ее обожествляли, нежили, держали за руку. Но без редактора, который прежде всего владеет своим ремеслом, ничто не найдет выражения. Он реализует прекраснейшие эскизы. Эти сущности тесно связаны друг с другом: без ремесленных умений вдохновению не найти выражения.

Практика и ручной труд, возможно, сегодня не слишком ценятся, потому что повсеместное применение техники может преградить дорогу случаю, без которого нет вдохновения. К тому же есть слишком много поклонников техники и информации, не способных своими игрушками создать что-то продуктивное или прекрасное. Им вполне достаточно умений новой камеры или планшета, чтобы делать бесконечное множество безвкусных фото или скачивать бесчисленные ненужные приложения. Неограниченный доступ к музыке через интернет не улучшает музыкальный вкус слушающих, а приводит к поверхностному и случайному потреблению. Нахманович пишет: «Чтобы творить, нам нужна техника, но нужна и свобода от техники. Чтобы достичь этой цели, мы упражняемся, пока техника не войдет в подсознание. Если во время езды на велосипеде задумываться о каждом необходимом действии, то сразу упадешь. Часть той алхимии, которая порождает практику, — это своего рода натуральный обмен между осознанным и бессознательным… Практика не просто необходима в искусстве, она и есть искусство».

Нахманович указывает на одну особенность высших организмов — «скакать вприпрыжку». Имеется в виду та безграничная энергия, которая свойственна и детям, и детенышам зверей, бегающим, прыгающим, играющим без всякой цели, не задумывающимся о времени или о себе. Взрослые утрачивают эту способность, но не полностью — стоит лишь поискать в глубине души. Именно она выражает состояние той внутренней свободы, которая тесно связана с творчеством. Это и есть способность к импровизации, которой живет творчество.

«Средства для получения этой энергии известны: физическая активность, правильная еда, крепкий сон и хорошие сновидения, медитация, наслаждение жизнью, чтение, богатый впечатлениями опыт. Если кому-то трудно сдвинуться с места, в его распоряжении такие сильные двигатели, как юмор, радость, природа», — считает Нахманович. Так что же мешает применить эти средства, если они известны? Возможно, не хватает такой простой вещи, которую практиковали тысячелетиями, — спокойствия.

Религии и религиозные практики сами по себе несовременны, но при всей таящейся в них опасности они веками накапливали мудрость и проницательность. Для медитаций, странствий или паломничества нужны выносливость и сила воли. Войдя в привычку, они оказывают большое влияние прежде всего на творческий подход к работе и собственной жизни. Но медитация не должна ни превращаться в шоу, ни подстраиваться под преходящую моду. Конечно, можно следовать современному тренду и всё, чем люди занимаются с удовольствием — от серфинга и лени до йоги, — называть медитацией, но это лишь пропаганда рекламной индустрии. Сегодня в моде фигурки Будды и фотографии медитирующих красоток (обычно их поза лотоса оставляет желать лучшего) — этот тренд по праву можно назвать «монастырский лук» (англ. look). А вот над тем, чтобы каждое утро 25 минут спокойно сидеть на подушке, считая при этом вдохи, да еще и практиковать эту привычку годами, мода не властна.

Это не разжигает жажды потребления, потому что вам ничего, кроме подушки, не понадобится. Концентрироваться на дыхании, говорят в Тибете, всегда хорошо: оно постоянно с тобой и ничего не стоит. Чтобы развить способность к концентрации, вынести уединение и обрести терпение, чтобы предоставить интуиции необходимое пространство, нужна практика. Брэд Уорнер прямо говорит, что медитация попросту скучна. Вначале, по крайней мере. Но он добавляет: «Будь уверен, что сидя сложа руки и вперив взгляд в белые стены, ты преобразишь всё. Всё. Никакая это не метафора. Никакое не преувеличение. Это данность».

Энергия и покой, чтобы жить и работать творчески, заключается в нас самих. Скорее всего, они глубоко запрятаны: еще детьми мы с нескончаемой энергией играли, учились, фантазировали. Нам нужно всего лишь немного мужества, гордости и постоянной практики, чтобы извлечь эту способность на поверхность. Стефан Нахманович пишет: «Формула творчества проста. Выясни, что тебя тяготит, и отложи в сторону так, как опускают на землю тяжелый чемодан, устав его нести. Когда мы свободны и нас уже ничто не сможет побеспокоить… тогда заключенное в нас творчество — неважно, чем мы заняты — прорывается наружу свободно и легко».

Если мы понимаем творчество как путь, способный полностью изменить жизнь, то, следуя ему, мы оставляем позади повседневность с ее обязанностями и давлением. Современный офис, где многие работают (должны работать), кажется полной противоположностью тому, что нужно творчеству. Мир работы не изменится по мановению руки. И, по-моему, этого и не требуется, потому что многое имеет смысл таким, какое оно есть. Кто заинтересован в серьезных духовных практиках, может однажды начать общаться со своим духовным и чувственным началом. Ему нужно всего лишь найти немного времени в ежедневном расписании, например 15 минут перед завтраком. Это не проблема, и это не позерство. Даже привычка регулярной практики создаст потребность постепенно что-то менять в своей повседневности, пусть и маленькими, но действенными и эффективными шагами.