Они стучат дважды - Лина Вальх

– Я мыслю, следовательно, я существую, – задумчиво протянул Джеймс и с хрустом откусил кусочек схваченного со стола яблока.

– Изображаешь злодея из кино? – саркастично вскинул бровь Феликс.

– Нет, просто мне нравятся яблоки. Навевают воспоминания о детстве.

Хруст, с которым Джеймс откусил еще один кусочек, треском разорвал безмятежность небольшой кухни. Жевал яблоко он еще громче, кажется, догадавшись, что Феликсу этот звук доставляет дискомфорт: Феликс нервно моргал, как будто у него тик, каждый раз, когда челюсть Джеймса делала круговое движение, чтобы снова разбить кусочки яблока на более мелкие.

– Если хочешь, хоть что-нибудь узнать, сиди и помалкивай, – Александра метнула предупреждающий взгляд на Феликса.

– Ладно, ваше высокоблагородие, – он отлип от столешницы и, звонко ударив каблуками друг о друга, отвесил Звягинцевой шутливый поклон. – Как скажете. И если ты не заметила, на кухне только два стула. И оба они заняты.

Александра не стала отвечать на резонное замечания Феликса. Вместо этого девушка обратила все своё внимание на жующего Джеймса и в который раз за последние дни заметила, что хоть это имя ему и идёт, но называть так достаточно непривычно. В окружающей их обстановке. Оно казалось неестественным, как и сам мужчина, было чем-то лишним на этой кухне, где даже помятый бессонными ночами Андрей Морозов вписывался намного лучше в своей поношенной куртке и дурацких палёных кедах.

– Что за тварь сидит в Стасе? – Александра пожалась вперёд, заглядывая Джеймсу в глаза.

– Зачем же так грубо? Тварь, – он ткнул пальцем за спину на подоконник, где примостился домашний любимец Звягинцевой, – это твой кот, решивший, что мои кеды – идеально место, чтобы обосновать в них лоток. Жаль не смог притащить наполнитель – тогда бы он сразу на них кинулся.

– Кота не трожь, – вскинулся Феликс.

– Разумеется, товарищ Дзержинский. Не буду я трогать ваш Броневичок. Не очень-то он мне нужен.

Джеймс вскинул было руки в примирительном жесте, но Александра только смерила его хмурым взглядом и упрямо поджала губы.

– Не отходи от темы.

– Твоему другу не помочь, если ты хочешь снова это услышать. – Джеймс развёл руками и, отбросив яблок в сторону, откинулся на спинку стула. – Хотя в нем и не тварь, но потрепал он его за эти дни знатно. Однако я удивлён, что Стас все еще не откинулся окончательно. Крепкий парнишка. Или его просто что-то слишком удерживает.

– Он просто упрямый козел, – усмехнулась Звягинцева, чувствуя на губах неприятный горький привкус лжи.

Джеймс улыбнулся одновременно с Александрой.

– В любом случае, ты знаешь правила, Звягинцева. Либо то… – Джеймс помедлил, явно подбирая слова, потому как на секунду он оглянулся на Феликса, – существо само покидает тело Стаса, либо мы звоним священнику. Насильно мы ничего не сможем сделать. Тебе и самой это известно, не так ли? – Губы Джеймса растянулись в довольной ухмылке, когда Александра скривилась и нервно взмахнула руками, намекая, что разговаривать об этом она не собирается. – Разве что, – он пожал плечами, – твой дружок сможет самостоятельно выдавить Б… демона из своего тела. Но я в это слабо верю. На моей памяти такое было всего два раза. И то через несколько минут после слияния. Да и в одном из тел демону просто не понравилось быть – они не любят девственниц.

– Что ж, как говорится, бог любит троицу, – неловко крякнул Феликс и перекатился с пятки на носок, скрипнув половицами.

– Скорее пятницу.

– Что?

– Ничего, – отмахнулся Джеймс и тут же с улыбкой добавил: – Шутка.

Он улыбался недолго. Всего несколько секунд, показавшихся Александре вечностью загнанного в ловушку зверя. Джеймс улыбался, и от этой улыбки по телу Звягинцевой разливалось неприятное ощущение, которое не могли стереть ни золотистые глаза напротив, ни подтянутая фигура, несомненно вставленная сейчас, чтобы отвлечь Александру. Тиканье часов замедлилось, сливаясь с кухонной тишиной и гудками машин, а улыбка превратилась в оскал, чтобы в следующее мгновение и вовсе исчезнуть за ярким алым пятном надкушенного яблока.

Звягинцева замотала головой отгоняя от себе наваждение и заметила краем взгляда напряженного Феликса. Охотник увидел охотника, – Александра усмехнулась собственным мыслям и резко дёрнула край домашней футболки.

– Дима весь город уже обыскал, но Стаса не видно, – выдохнула Звягинцева, подтянув одно колено к груди и обхватив его рукой.

– Конечно, не видно. Вы думали он в гостиницу пошёл? Жди своего дружка с сосульками вместо волос. Ставлю сотку, что он сейчас у себя дома. И это не Чукотка, – шутливо погрозил пальцем Джеймс. – Либо же он прячется там, где вы никогда не будете его искать. Например… в офисе. Ростислав ведь не знает, что произошло со Стасом, так?

– Откуда?.. Ладно, ты знаешь все.

– Именно, – с видом победителя заметил Джеймс. – Советую вам поискать получше. Прошло уже три дня. А как известно время – сохранённые нервные клетки нас и Стаса.

Джеймс говорил тоном учителя, который объясняет что-то в двадцатый раз нерадивым ученикам, а те так и не хотят запоминать. Он говорил с Александрой, как с маленьким ребёнком, а ей оставалось только послушно кивать, чтобы разговор закончился побыстрее: выносить еще несколько минут немых оскорблений и унижений умственных способностей Звягинцева была не в силах. И, кажется, Джеймс услышал ее мольбы. Бросив быстрый взгляд на часы, он схватил со стола недоеденное яблоко, поднялся на ноги и посмотрел по очереди на Феликса и Александру.

– Ладно, если допрос окончен, я пойду еще посплю. Не люблю демонов. Все соки выпивают. – Джеймс театрально вздохнул, подняв взгляд к потолку и с хрустом впился зубами в яблоко, позволив соку стечь по его руке.

Феликс позволил себе громко выругаться, когда дверь в комнату для гостей захлопнулась и из-за неё негромко донеслась тихая классическая музыка. Схватив с раковины помятую мокрую тряпку, Феликс бросил ее на пол и, ногой вытер оставленные Джеймсом липкие следы поедания яблока.

– Пусть свинью за стол…

– И вот зачем я начинала этот разговор? – Александра резко оборвала кузена отчаянным стоном и, опершись локтями о стол, закрыла глаза руками. – Время потратила, а нового ничего не узнала.

– Ничего в этой жизни нет бессмысленного, – понимающе протянул Феликс, присаживаясь обратно на стул, и положил руку на плечо Александры. – Не думай сейчас об этом, Сашка.

Александры хватило только на то, чтобы устало всхлипнуть и сползти на стуле пониже под стол, уворачиваясь от руки кузена. Быть слабой было позором в семье Звягинцевых – так всегда говорил ее дед. Но к тридцати годам Александра стала догадываться, что большая часть того, что внушали ей в детстве – это травмы взрослых людей, взваленные на плечи пятилетней сироты. Быть сильной было приятно. Но еще приятней, оказывалось зарыться я мягкую рыжую шерсть кота и слушать его урчание, позволяя себе наконец чувствовать хоть что-то помимо вечной внутренней силы.