Ярославский мятеж - Андрей Васильченко

В захваченном селе тут же начались расправы. Первым делом расстреляли всех, кто входил в состав «Комитета спасения Родины». Впрочем, затем решили оставить полтора десятка человек для официального судопроизводства. Опасаясь контратаки, костромичи произвели на следующий день несколько разведывательных вылазок в сторону Ярославля. В сводке отряда за тот день было записано: «12-е июля 1918 года. Произведена разведка на 8 верст в длину и, от Волги до Ярославского тракта, в ширину, но неприятеля обнаружено не было. Пойманный дезертир-белогвардеец показал: силы неприятеля находятся теперь около дер. Парково в количестве 450 чел. При 16 пулеметах 150 штыков отправилось на ст. Уткино. По его словам, из окрестностей Ярославля было набрано около 4000 добровольцев, но за недостатком оружия, которого хватило только на 2000, остальные были распущены. Теперь из рядов белой гвардии добровольцы усиленно разбегаются, унося с собой вооружение. Дезертир был расстрелян. По сведениям, полученным от беженцев, в Ярославле положение без перемен». А это означало, что теперь можно наступать на мятежный город. Из Костромы под Ярославль был отправлен 1-й Костромской Советский полк под командованием Г.А. Буриченкова и комиссара Г.А. Симановского. В состав полка входили также печатники и текстильщики с костромского механического завода «Пло». И именно в этот момент успехи костромичей закончились. Часть рабочих не захотела воевать в Ярославле. Костромской комиссар Филатов вспоминал «Рабочие боевые дружины городского района отказались занять посты и вообще служить без уплаты суточных денег». Недовольным Филатов заявил, что «если им нужна отдельная плата, то они могут ее получить в городе Ярославле у белогвардейцев, где платят по 50 руб. и более в день, а кто желает защищать революцию, тот должен сейчас же с плацдарма отправиться в казармы для несения службы… кто не согласится, сейчас же будут разоружены…»

Заволжская часть Ярославля, расположенная на левом, низком берегу Волги, издавна играла важную роль в развитии его торговых связей: здесь находилась переправа через Волгу; отсюда начинались тракты не только на близкие Кострому, Галич, Вологду, но и дальше – на север и восток России. Товары, шедшие из Архангельска, Сибири, на лодках и судах перевозили от Твериц на другой берег и далее, через ворота Волжской башни, в таможенный и гостиный дворы Ярославля. Тверицкая слобода, или Тверицы, по преданию, названа так по ее первым поселенцам – пленным тверичам. Если обратиться к историческим событиям, то начало ее можно отнести ко времени княжеских междоусобиц в XIV веке. Тверской князь Михаил Александрович, не желая признавать усиления Москвы, не подчинился московскому князю Дмитрию Донскому и начал с ним упорную и продолжительную борьбу. Получив от хана Мамая ярлык на великое княжение, он послал большой отряд к Угличу. Дмитрий Донской сумел сформировать сильное войско, собрав под своими знаменами многих русских удельных князей, в том числе и ярославского князя Василия Васильевича. После кровопролитной осады Твери соединенными силами в августе 1375 года Михаил Тверской пошел на заключение союза с Москвой, признав себя младшим братом московского князя. Дмитрий Донской высоко оценил поддержку ярославцев и предупредил Михаила Тверского: «Князья Ростовские и Ярославские со мною один человек: не обижай их, или мы за них вступимся». Ярославский же князь решил не запрашивать денежные средства за поддержку, а попросил направить в Ярославль пленных тверских мастеров, которые и стали первыми жителями будущего Заволжского района.

В Подворной описи 1631 года имеется самый ранний из известных перечень домовладений Тверицкой слободы. Тогда в ней было всего 32 двора, из них ни одного богатого. К.Д. Головщиков, проанализировав эти данные, отмечал, что в слободе числилось «6 дворов младших или средних, 12 бедных безтяглых пашенных и 14 бедных же безтяглых безпашенных. По ремеслам и промышленности, в 1 дворе были угольники, в 2 сапожники, в 1 плотники, 2 двора торговали мелочью, в 1 были кожевники, в 1 масленники, в 1 калачники, в 2 солодовенники, в 1 сырейщики, в 1 столяры или строгальщики и в 1 скорняжники». Как указано в описи, «с пашни, дворов и промыслов Тверицкая слобода вносила, кроме тягла и оброка, в Костромскую четь подать». Не вызывает сомнений, что, как и другие слободы ярославского предместья, Тверицкая в это время уже входила в состав города. Позднее, попадая в числе ловецких в то или иное царское пожалование, она получала по сравнению с посадом «особый налоговый статус», хотя административно числилась в Толчковской сотне. Окончательное присоединение всех «прилежащих» слобод к городу, то есть их уравнивание в тягле с ярославским посадом, произошло уже в правление царей Ивана и Петра Алексеевичей, в частности Тверицкой – по челобитной 1683 года.

Промышленное развитие Заволжья сдерживалось отсутствием налаженной связи с остальными районами Ярославля. В XIX веке здесь работали небольшие предприятия – два солодовых, один масляный, два кожевенных и пять купоросных заводов. Динамику роста населения слободы можно проследить по численности прихожан Троицкого храма: если в 1781 году в приходе проживало 643 человека, то в начале ХХ века – 806. Заметное оживление в округе началось со строительством железнодорожного моста через Волгу в 1913 году. У станции Урочь Ярославско-Вологодской железной дороги возник свой поселок. Именно здесь и происходили одни из самых ожесточенных боев в июле 1918 года.

Как уже говорилось выше, в первый же день восстания на левом берегу Волги в районе Твериц был сформирован самостоятельный отряд, насчитывавший более 200 человек. По большей части это были контрреволюционно настроенные железнодорожные рабочие станций Урочь и Филино, командование над которыми взяли несколько офицеров. У железнодорожного моста через Волгу, севернее станции Филино и у села Савино повстанцами были выставлены отдельные заставы. Это стало началом напряженной работы белого штаба по закреплению за собой местности на левом берегу Волги. Позиции у железнодорожного моста считались стратегически важными, так как это позволило бы перебросить в Ярославль прибывшие с севера англо-французские части (как на то надеялись в штабе у Перхурова). Советская историография не очень любила рассматривать проблему «тверицкого участка» Ярославского фронта. В книге Балашова «Пламя над Волгой» лишь коротко сообщается: «Волжский железнодорожный мост, как уже говорилось, в первые дни мятежа был в руках белогвардейцев. Железнодорожное и телеграфное сообщение через Ярославль с северными районами страны было прервано. За Волгой в руках мятежников находился Заволжский район – Тверицы, станция Урочь, Яковлевская слобода и станция Филино».

Позже на суде Перхуров рассказал об оптимистичном настроении, равно как и о мнимом спокойствии в Тверицах: «Тут же в штаб приехал какой-то советский работник Мамырин, который сообщил, что крестьяне двигаются, и в Тверицах образовался участок исключительно из рабочих и крестьян, потому что там были рабочие железнодорожные со ст. Филино и Урочь. Они сделали своими силами броневой поезд, который помогал в удержании позиции на том участке. С севера на Ярославль никто не поступал, и тот участок был наиболее спокойным. Затем были получены сведения, что отряды крестьянские занимают целый ряд пунктов и охраняют Ярославль от подходов пароходов снизу и потом сверху». Дело в том, что уже утром 7 июля рабочие Урочских мастерских под руководством мастера электрической части Вольфа начали блиндировать американские четырехосные металлические вагоны и платформу типа «Фокс-Арбель». В одной из статей Юрий Шевяков отмечал: «Работы производились вне помещения мастерских, во дворе, на 9-м пути. Столяры устанавливали внутри вагона на платформы шпалы, другие мастеровые производили кузнечные работы, укрепляя стенку из шпал котельным железом. Чернорабочие подносили песок и засыпали его между бортами вагонов и обшивкой из шпал. Над головами работающих периодически разрывались шрапнельные снаряды красной артиллерии. Из-за артиллерийского обстрела многие мастеровые после обеденного перерыва на рабочие места не явились». К достройке блиндированных вагонов офицеры повстанцев привлекли всех рабочих, известная часть из которых намеревалась остаться в стороне. К вечеру работы по оборудованию броневагона были завершены, и паровоз стал выводить его из двора мастерских на станцию Урочь. При выезде состава к разрезной стрелке, где заводская ветка соединялась с главной линией, ведущей на станцию Урочь, вагон опрокинулся. Предполагалось, что это произошло либо по халатности, либо по умыслу не без участия стрелочника Огурцова. На поднятие самодельной бронированной конструкции ушли сутки – 8 июля броневагон вновь готов отражать натиск большевиков.