Спасти Каппеля! Под бело-зеленым знаменем - Герман Романов

— Я только хочу спросить — когда эсеры планируют провести теракт? И кто, кроме Яковлева, является их целью?

— На днях. Группа боевиков небольшая, а потому акт будет единичный. Но, возможно, следующими их жертвами можем стать мы с вами…

— Даже так?! Все не уймутся! Надо их немедленно арестовать!

— Зачем? Пусть нарыв вызреет, и мы его разом вскроем и вычистим все подполье. За теракт против главы МВД можно запретить партию эсеров — тут общество встанет на нашу сторону.

— Это было бы кстати, — Вологодский бросил быстрый взгляд, и Арчегов его правильно понял.

— Мы возьмем их на месте, и постараемся не допустить вреда министру. Да и сам Яковлев, надеюсь, сделает нужные выводы из неудачного покушения на его особу.

— Вряд ли, Константин Иванович. Он как тот горбатый. Ну да ладно…

Вологодский устало смежил веки, а Арчегов мысленно ухмыльнулся — раз горбатого только могила исправит, так и будет сделано, ведь негласное разрешение премьер-министра получено. А такого, признаться, он не ожидал от мягкого и нерешительного Петра Васильевича — видно, и его уже допек хитрый каторжник и иуда…

Канск

— Не стоит благодарностей! Я только выполнял приказ генерала Сыровы о немедленной помощи вашим казакам, если городу будет грозить опасность захвата красными партизанами.

Начальник 3-й дивизии чехословацкого легиона полковник Прхала небрежно взмахнул рукой, останавливая Бычкова. Казачий полковник был рад — удержались чудом и выиграли пару дней, а то и больше. Сейчас партизаны оставят Канск в полном покое, и штурмов можно не опасаться. Теперь, когда чехи вышли из состояния безучастной апатии, лезть на пушки бронепоезда и пулеметы ни одна отпетая лесная головушка не будет.

Тасеевцам нужно время, чтобы «зализывать кровь на ранах» да горестно посокрушаться над понесенными потерями. Весьма значительными, если взять по местным меркам. Почти сотня трупов и вдвое больше раненых осталось лежать на окровавленном, изрытом снарядами, снегу.

— Мы оставляем в Канске десять своих эшелонов с имуществом корпуса. Это согласовано нашим командованием с вашим правительством. Поверьте мне на слово, расшифровку сообщения я покажу вам в вагоне. Вы, господин полковник, должны все принять, составить надлежащую опись, определить с нашими интендантами ценность золотом, опечатать вагоны и выставить свою охрану. Первый путь мы освободили далеко за Тайшет, до Нижнеудинска нам совсем немного осталось. Еще пять дней, и ваши войска подойдут сюда и возьмут оставленные нами грузы.

Бычков на минуту задумался — так вот оно что происходит. Чехи просто и вульгарно продают нам захваченное у нас же добро. Понимают, что им все не вывезти, вагоны отберут с паровозами. Потому набиваются в теплушки, как селедки в банки, и один путь на железной дороге освобождают, чтоб сибирские части на Красноярск пропустить.

— По соглашению мы обязаны безвозмездно передать вашему командованию все вооружение, снаряжение, боеприпасы. А также излишки обмундирования, провианта и фуража. Это мы делаем в Иркутске, но я могу передать вам сейчас четыре орудия, два полевых и два горных, к ним тысяча шестьсот снарядов, полмиллиона патронов, два десятка пулеметов. Еще три сотни комплектов обмундирования и медикаменты. А также один вполне пригодный бронеавтомобиль, два почти новых автомобиля, аэроплан «Сопвич». Все с запчастями, инструментом и десяток бочек бензина.

— Я думаю, так будет лучше. — У Михаила Федоровича от радости сперло дыхание, и он еле вытолкал слова из горла. Душе захотелось воспарить от счастья в голубое прозрачное небо.

Теперь красным не видать Канска, как своих собственных ушей — «патронного голода» в его гарнизоне больше не будет, а для переданных орудий и пулеметов, дай бог, если хватит подготовленных людей для укомплектования хотя бы четверти расчетов.

— Надеюсь, что ваши офицеры произведут справедливую оценку грузов, ведь многие вещи новые, почти не бывшие в употреблении. А ведь это, согласитесь, несколько большая цена.

— Не беспокойтесь, господин полковник, наши и ваши офицеры произведут должную оценку, — согласился с чехом казак, прекрасно понимая, что иначе он оружия просто не получит. А без него оборону не удержать.

— Через два дня я выведу свои войска, а сюда прибудут сербы из первого югославянского полка. Одну свою роту для лучшей охраны грузов и интендантских офицеров я оставлю. Если с вагонами что-то произойдет, корпус не получит платы за переданное имущество.

Бычков напрягся сразу после сказанных слов — теперь за вагонами и он не спустит глаз, мало ли что — а спрос с кого будет? За сохранность грузов с него могут взыскать крепко. У командующего Сибирской армией полковника Арчегова не забалуешься, враз к стенке поставят или погоны сорвут. Недаром чехи его побаиваются и всякие ужасы рассказывают…

Краснореченская

— Вот и все, Викторин Михайлович. — Фомин вытряхнул из коробки папиросу, чиркнул спичкой и закурил, глубоко затянувшись. Выдохнул клубок дыма, и, прикрыв глаза, медленно заговорил своим скрипучим голосом:

— Мы отступали от заведомо слабейшего противника. А потому драпали, что волю потеряли. Вы сейчас наглядно доказали — 30-я дивизия красных полностью уничтожена за эти дни. Целиком!

— Не совсем так, Семен Федотович, — спокойным голосом отозвался Молчанов, но Фомин уловил нотки тщательно скрываемого торжества.

— Их 265-й полк еще отбивается…

— Оставьте, генерал. Далеко они не уйдут, и к полудню вы его окончательно уничтожите. Идти-то им некуда. В колечко попались.

— Расход патронов большой, ваше высокопревосходительство. — Голос Молчанова чуть дрогнул. Генералу было очень нелегко так именовать своего давнего начштаба, волею императора ставшего за последние дни его правой рукой, фактическим главнокомандующим белыми войсками.

— Викторин Михайлович, я же просил вас, — Фомин поморщился. — Давайте без этого титулования, все и так понятно. Поверьте, ноша и так велика, чтобы на нее вы еще так надавливали.

— Простите великодушно, Семен Федотович. Я не хотел вас обидеть, но патронов действительно мало.

— У меня нет патронов, я отдал вам последний десяток ящиков. Вся надежда теперь на Войцеховского — его части начнут завтра с утра штурмовать Красноярск. Там патронами и разживемся. Потерпите немного, генерал.

— Я понимаю, — глухо отозвался Молчанов. — Мы сейчас как тот конь, что и кусается, и лягается. Просто потери могут быть большими…

— Вы думаете, что дивизии Путна и Неймана имеют больше патронов? — язвительно осведомился Фомин. — Как бы не так! Они настолько зарвались, что тылы теперь не скоро подведут. Да и не успеют, если мы энергично надавим. А потому наступайте, Викторин Михайлович, наступайте немедленно. У вас достаточно сил, чтобы и отбросить Путну, и зайти в тыл Нейману. А со своей стороны на последнего надавит и Каппель. Неужто не справитесь?