Пир на закате солнца - Татьяна Степанова

Подруга Зоя смотрела, как Надежда Макаровна неспешно, вразвалочку ковыляет по аллее. Вот она свернула направо, скрывшись за шпалерами паркового розария. Следом за ней туда свернул высокий незнакомец. Подруга Зоя хорошо его запомнила. Молодой, статный, но на тех, кто бегает тут в парке по вечерам трусцой, не похож. Птица другого полета.

Хотелось верить, что ВСЕ ПОЗАДИ. Регина Москалева готова была верить во что угодно, лишь бы только в их семье все стало как прежде. Ее сын был снова с ней, и это главное, а все остальное можно перетерпеть.

Как они с мужем вынесли все это – поиски, отчаяние, неизвестность? О том, что Данила нашелся, им сообщили ночью. И ночь эта стала самой счастливой, почти святой.

А все остальное… Конечно, с этим еще предстояло разбираться. Состояние ребенка, его физическое и душевное здоровье – Регина была готова на любые жертвы ради этого.

Муж был настроен более категорично. Регина помнила ту сцену в гостиной – Москалев сел на диван, поставил Данилу перед собой. «Где ты был? – спросил он. – Мы с мамой чуть рассудка не лишились, ты понимаешь это, сын, мы чуть не умерли? Где ты был, что произошло?» Данила молчал. «Не желаешь отвечать?» – повысил голос Москалев. «Я не помню, я ничего не помню».

Голос у Данилы был жалобный, плаксивый, и от этого детского голоска сердце Регины сжалось. Да что же это такое, зачем он мучает его, отчего так строг с ним? Может, это был эмоционально-психологический срыв, какое-то помрачение, и ребенок действительно был не в себе? Сначала надо показать Данилу врачу, а потом уж воспитывать.

Врач, вызванный на дом, осмотрев мальчика, успокоил Регину – ничего страшного, патологического, уколы витаминов не помешают, усиленное питание, пару деньков постельного режима. «Дети по разным причинам бегут из дома, – сказал он. – Порой боятся наказания за плохие отметки, иногда страсть к приключениям их одолевает. Не вы первые, не вы последние, это случается сплошь и рядом. Важно сейчас создать дома такую обстановку, чтобы ребенок не нервничал».

После ухода врача Регина поставила мужу жесткое условие: никаких воспитательных бесед, никаких скандалов и выволочек, сейчас не до выяснений. И Виктор Петрович Москалев скрепя сердце подчинился жене.

Правда, выяснить кое-что хотелось и Регине. Например, отчего так странно вела себя Полина Кускова – старшая из сестер там, в Воронках, куда Москалев примчался на машине по ее же заполошному ночному звонку. О том, что Данила дружит с ее младшей сестрой, Регина узнала еще раньше от преподавателей школы-гимназии: сам он и словом дома не обмолвился о своей школьной приятельнице. Москалев, доставивший Данилу домой, сказал жене: девчонки эти были чем-то напуганы и вели себя странно. Особенно старшая. «Я войти не успел в квартиру к ним, а она мне: забирайте, забирайте его скорее отсюда – это про Данилку-то нашего. Что там у них вышло и почему он туда к ним пошел, а не домой?»

Было и еще кое-что необычное. Тошнотворный запах, исходивший от вещей Данилы, которые отдала Полина Кускова. Джинсы и футболка были мокрые и грязные и смердели так, что брезгливую Регину едва не стошнило. Она пересилила себя и, перед тем как выкинуть, тщательно осмотрела вещи – на футболке пестрели какие-то пятна.

Перед тем как уложить Данилу в постель, Регина заставила его сесть в горячую ванну. Он находился там долго, очень долго. Он был уже взрослый и давным-давно все делал сам. Но в тот раз Регина была настороже, запретив ему запираться. Не выдержав ожидания, она тайком заглянула в ванную – Данила сидел в воде в клубах горячего пара, неподвижный, заторможенный. Из крана тонкой струйкой текла вода, он не отрывал от нее глаз. Регина успела вовремя: еще бы чуть-чуть, и вода хлынула через край ванны на пол.

– Льется же, ты что, не видишь? – Регина завернула кран, стараясь говорить как можно мягче.

– Вижу. – Данила повернулся на бок, вытягиваясь в ванне в полный рост.

Он проспал до трех часов дня. А в четыре снова приехали врачи – два светила детской педиатрии, которых Виктор Москалев разыскал по знакомству.

Результатом этого осмотра были новые уколы витаминов и выписанные направления на анализы – «на всякий случай сделаем мальчику полную диспансеризацию».

Прошло два дня, а вопрос, ГДЕ БЫЛ ЕЕ СЫН, так и оставался загадкой для Регины. А потом случилось сразу много событий – Виктор Москалев должен был лететь с группой сотрудников на совещание министров внутренних дел стран СНГ в Казахстан. Командировка всего на полтора суток, раньше это было обычным делом в их семье, но сейчас отчего-то Регине хотелось, чтобы муж не отлучался из дома. Некие коллизии произошли и в отношениях с милейшей Надеждой Макаровной, после возвращения Данилы у нее был какой-то настороженный вид.

Она даже намекнула, что, мол, наверное, попросит расчет – мол, что-то со здоровьем неважно, и все такое… К ее увольнению Регина уж совсем была не готова. Вроде бы потом этот вопрос заглох – Надежда Макаровна в шесть вечера собралась к себе домой, обещав завтра прийти к девяти.

Регина осталась дома с сыном. Он был у себя, полулежал в пижаме на кровати. И телевизор у него был включен – громкий такой звук, какой-то сериал со стрельбой. Регина несколько раз заходила к нему, спрашивала, не надо ли чего, принесла ему кефир, вафли, которые он всегда очень любил. Телевизор работал, но Регине казалось, что сын ее смотрит куда-то… мимо… На открытое окно, на вечернее солнце, показавшееся на миг из-за туч.

Чтобы чем-то занять себя, отвлечься, Регина достала ноутбук. В Интернете, может, повезет – есть ведь, наверное, какие-то родительские форумы, где обсуждаются проблемы воспитания подростков, установления психологического контакта с подрастающими детьми. Да, да, вечная проблема – отцы и дети, а в их семье все это усугубилось длительной разлукой. Может, и правда Данила хотел вернуться в Питер к бабушке, только теперь не признается в этом?

В блужданиях по Интернету время летит незаметно, кроме родительских форумов, Регина нашла для себя и еще много чего интересного. Легла около полуночи, предварительно поднявшись к сыну. В комнате его было темно, телевизор выключен, Данила спал. Регина притворила окно, но совсем закрывать его не стала – май ведь, а ребенку нужен свежий воздух.

Это был обычный вечер, обычная ночь. Все плохое было уже позади, с этими мыслями она и уснула.

Тьма и на фоне ее багровая нить… Тянется, тянется, как живая, пульсирует… И внезапно рвется, рассеивая багровые брызги, пачкая ваше лицо… Сон?

Регина проснулась с бешено бьющимся сердцем. Провела ладонью по лбу. Нет ничего, это только испарина… Ей показалось… что ее разбудило? Ей почудилось, что в ее комнате, рядом с кроватью, кто-то есть.

Никого. Это ветер шумит за окном. Дождь… Какой сон странный, и разве такое можно назвать сном…

Она встала, не включая свет. Сколько сейчас может быть времени – три, половина четвертого? В горле сухо, а лоб влажный. Надо выпить воды, и, может, стоит принять валокордин? Чего она так испугалась во сне?