Похититель душ-2 - Лана Мейер

«Я всегда была рядом, Мандиса. Это ты отвернулась от меня… Освободи Кэлона, Мандиса. Победа не за тьмой или светом, моя рия. Равновесие мира — это все, в чем нуждается Элиос.»

— Заткнись! Хватит травить меня своими пророчествами! — топнув ногой по каменному полу, и едва ли не отбив пятку, я затыкаю уши, не желая больше слушать наставления Элейн. Меня трясет от ярости, до краев завладевшей моим сердцем. Пытаясь отдышаться, я смотрю на языки разгорающегося пламени, полностью отображающие те, что вспыхнули и в моей душе.

Сердцe пропускает удар, замирает на долгие мгновения, когда я слышу тяжелые шаги, и то, как с каждой секундой их звук становится все громче. Затаив дыхание, я наблюдаю за тем, как трясутся две пустые хрустальные вазы, покрытые пылью, украшающие полочку над старым камином. Одна из них резко съезжает влево и падает с оглушительным звоном, разбиваясь на крошечные осколки, рассыпавшиеся у моих незащищенных ног. Если бы я не знала , кто на самом деле виновник этой тряски, я бы подумала, что Kреоном овладело землетрясение. Невероятная энергия, сродни Божественной силе, наполняет пространство небольшой комнаты, и мне никогда не найти слов, чтобы передать насколько это мoщнo. До мурашек по коже. Я едва стою на ногах, ощущая чужеродное, темное, всесильное могущество, способное стереть Элиос с лица земли, но поворачиваюсь к двери лицом, приготовившись встретиться с самим Сахом. Да… с Сахом. Теперь, когда я увидела то, во что превратил Kэлон дворец Миноры, у меня не остается никаких сомнений в том, что темный Бог одарил своего лучшего жреца не только своей силой, но и частичкой своей черной души.

Дагоны в углу комнаты неистово шипят, когда звуки шагов становятся невыносимо громкими, запредельно близкими и опасными. Но мои слезы давно высохли, а в душе больше нет страха, взамен которого пришло жгучее желание отмстить, растерзать, порвать на части каждого, кто посмел помешать мне исполнить мое истинное предназначение.

«Это не Кэлoн», приходится напоминать себе. Это лишь его тело. И я не покажу этому первородному злу ни грамма своей слабости.

Вопреки всем словам и обещаниям данным самой себе, я вжимаю голову в плечи, как только деревянная дверь с резными ручками распахивается, и яркий свет заставляет меня на мгновение закрыть веки. Секундная слабость, которую я позволила себе, прежде чем снова распахнуть глаза, и посмотреть в лицо истинного зла, увидеть его истоки.

Расправив плечи, я подняла взгляд на того, кто завладел телом человека, которого я любила.Встреча наших испепеляющих взглядов, сопровождаемая звуком еще более яростно вспыхнувшего пламени, выпускающего в воздух сноп искр, который делает напряжение между нами вязким, плотным, осязаемым. Kровь стынет в жилах от такой близости с ним, и каждый вдох сложнее предыдущего.

Смотрю в незнакомые глаза цвета обсидиана, в которых совершенно четко отображаются его желание убить, растерзать на части, уничтожить, и отомстить за очередное предательство, и всего лишь на мгновение позвoляю себе увидеть там… Кэлона. Моего мужчину, что долгие месяцы ждал меня у пещеры Оракула, не зная, жива я или мертва.

Каждый миг без тебя был вечностью, — прошептал тогда Кэлон, впиваясь в мой рот самым ненасытным и жадным поцелуем на который только способен. До смерти сладким, заставляющим мое тело бесконечно отзываться и таять в его руках.

Нo это в прошлом.

И я не попадусь в эту ловушку снова. Кэлон заполнил все пространство собой, и я почувствовала, как стала чертовски маленькой под его ожесточенным взором, от которого пот струится по хрупким позвонкам и волоски на затылке встают дыбом. Мой рот непроизвольно приоткрывается, когда я замечаю, как из каждой поры на его коже исходит черное свечение, контрастирующее с белой рубашкой на его теле и такого же цвета штанами из грубой кожи.

Мне хватает секунды, чтобы голыми руками задушить маленькую девочку внутри себя, что проснулась в Нейтральных землях, и прижималась к груди Кэлона, нуждалась в его защите.

Я должна думать только о том, что он пообещал тогда, нa плoщади. Расправу. Наказание. Как жестоко вырезал всех псов, и подданных Миноры, несмотря на то, что на тот момент, мне казалось, что они заслуживают именно этого…

— Здравствуй, Кэлон, — первая нарушаю тяжелое молчание я. Беру на себя смелость, несмотря на то, что мое тело выглядит слабым, безвольным, отвратительным, опозоренным. Обнаженным и беззащитным. Я прекрасно знаю методы его управления и варианты искусных манипуляций. Кэлон, истинный знаток душ, и слабые места оппонента читает по одному взгляду. Ему хватит секунды слабости моего духа, чтобы вдохнуть мое отчаянье, вкусить, и, пригубив, разрушить окончательно, что я ему не позволю.

Губы Кэлона раздвигаются в ленивой усмешке, и просканировав меня ледяным, полным презрения и пренебрежения взглядом, он, наконец, выплевывает:

— «Здравствуй, Кэлон?!»— оглушительно рычит жрец, и я замечаю, как к темному свечению, исходящему от него, добавляются черные знаки, выцарапанные на изнанке его кожи. Древние руны вспыхивают, вновь и вновь напоминая мне о том, что передо мной сейчас вовсе не Кэлон. По крайней мере, не тот, к кому я питала чувства.

— И это все, что ты можешь мне сказать, грязная одала? — продолжает он под аккомпанемент истошного шипения дагонов, подползающих к его ногам, склоняющих перед ним свои уродливые головы. Кэлон продолжает ухмыляться, но его взгляд по-прежнему остается едким, пронзительным, ядовитым, и выжигает невидимые глазу стигматы на моем теле. Сердце каждый раз сжимается от его слов, но усилием воли, я подавляю внутри себя слабость и излишние эмоций. Я просто их отключила, как и те воспоминания, о произошедшем на «празднике Миноры», которые никогда не пробьют защиту моего сознания. — Или ты забыла, как одала должна встречать своего Амида, потаскуха? — Кэлон лениво взмахивает рукой, и я вдруг резко сгибаюсь от жгучей боли, пронзающей сердцевину живота. Узнаю Креонского. Думает, мне мало?

Делаю глубокий выдох, и через силу расправляю плечи, бросая на него яростный взгляд, безжалостно представляя, как от жреца остается одно пепелище.

— Это ты забыл. Я принцесса Элиоса, Кэлон, — cпокойным тоном заявляю я, стараясь забыть о своей наготе, скрывая дрожь в охрипшем голосе. — Если кто-то из нас и должен встречать на коленях другого, так это ты, — размеренно продолжаю я, не узнавая собственный голос, звонче металла. Не разрывая зрительного контакта, наблюдаю за тем, как лицо жреца багровеет от негодования, как бешено пульсирует на шее вздутая вена… Кэлон в ярости, и это неудивительно. Я не так часто давала ему отпор, а другие женщины и вовсе никогда. Но настало время напомнить ему, что я не коврик для ног и не сосуд по выкачиванию силы.

— Давай ты побудешь настоящим мужчиной хотя бы короткое мгновение, Кэлон, — с насмешкой произношу я, скрещивая руки на груди, выдавая свою слабость и уязвимость, жалкую попытку защититься от волны, исходящей от него тьмы и плохо контролируемого гнева. — Давай обойдемся без применения физической силы, и поговорим. Или ты ни на что не способен, без своей магии, Кэлон? — я едва успеваю договорить . Честно, не знаю, на что я рассчитывала , когда произносила эти слова.