Контрразведчик на Западенщине. Генерал КГБ вспоминает - Василий Ефимович Грачев

одну сотню таких удостоверений. Оружия у нас для этого хватало. Оно было вывезено упакованным в ящики, изъятые в Польше.

При выполнении совместно с немецкими друзьями и командованием поставленных задач безопасность войск сохранялась в надёжном состоянии. Диверсионно-террористических актов и других враждебных проявлений не было отмечено. Небоевые потери, отмечавшиеся в Польше, исчезли, не стало ни убийств, ни отравлений. Запуганное фашисткой пропагандой немецкое население постепенно отходило от навязанного ему геббельсовской пропагандой страха и инициативно вступало в доброжелательные общения с советскими военнослужащими всё более доверчивее, демонстрируя к ним свою дружбу приветствием: «Гитлеру капут!».

Отдел «Смерш» дивизии размещался в крупном населённом пункте, заняв большую усадьбу с двухэтажным пустующим домом и многочисленными дворовыми хозяйственными строениями. Места хватало всем: сотрудникам отдела, комендатуре и взводу охраны, фильтрационному пункту советских граждан, потоком двинувшихся к репатриации на Родину, в большинстве своем в Украину, и камеры предварительного заключения (КПЗ) для задержанных по заключениям оперсостава. Повседневная личная работа к концу боевой паузы стала невыносимо тяжкой, осложнившись неожиданно наступившим «сиротством». Мою боевую, трудолюбивую и добрую помощницу, делопроизводителя-машинистку Веронику Волкову перевели, а вернее забрали по её просьбе в отдел контрразведки «Смерш» армии. Дело в том, что она написала рапорт и официально открылась о своём фронтовом браке, сейчас его принято называть гражданским, со старшим лейтенантом Григорием Слюсаренко (для меня лично это не было тайной). А поскольку его повысили с должности командира нашего взвода охраны на должность командира роты охраны ВКР «Смерш» армии, то её просьба, конечно, не без участия самого Слюсаренко, была удовлетворена.

Замену обещали. Но обещанного три года ждут. А пока пришлось одному справляться с огромным потоком документов, поступавших больше всего от оперсостава по итогам выполнения указанных выше задач по всем категориям задержанных, поступивших в КПЗ отдела как советских, так и немецких граждан, подлежащих направлению на армейский фильтрационный пункт, оперативно обслуживаемый отделом контрразведки НКО «Смерш» 52-й армии. По многим из них старшим следователем Ю. И. Смирновым и старшим оперативным уполномоченным Н. А. Евтроповым задействованными в КПЗ оперативными возможностями удавалось уточнить и выявить новые факты преступлений, ранее совершенных немецкими пособниками, предателями и изменниками Родины, а также причастность отдельных из них к гитлеровским спецслужбам и эсэсовским формированиям. В отношении задержанных немцев, подлежащих интернированию, как правило, ничего дополнительного не выявлялось, они добровольно рассказывали о своей принадлежности к гитлеровским партийным структурам и формированиям и первоначально составленные на них оперработниками справки утверждались руководством отдела без изменений. Количество таких лиц (советские и немецкие граждане содержались в отдельных комнатах) в ряде случаев доходило до двух десятков. Последний раз оперсостав прибыл в отдел вместе с имевшимися у них задержанными 12 апреля. Все они через два дня после окончательного оформления и утверждения предусмотренных материалов, были отправлены на армейский фильтрационный пункт. В этот раз конвоирование их возглавил вновь назначенный вместо старшего лейтенанта Слюсаренко командиром взвода охраны отдела старшина Семенов, зарекомендовавший себя исключительно добросовестным, по-богатырски привлекательным и высокопорядочным представителем русской Смоленщины. Сжалившись над моей перегрузкой в работе, начальник отдела майор Виленский разрешил во взводе охраны подобрать по своей личной оценке в помощники самого лучшего из военнослужащих, наиболее грамотного, подтянутого и опрятного военнослужащего для оказания помощи в тех видах деятельности, которые не связаны с важными секретами. Не задумываясь, предложил 12 апреля Иосифу Романовичу кандидатуру рядового Брехунова (с 1947 года Васильев) Степана Ивановича, своего одногодка, родившегося 13 апреля 1925 года в райцентре Мачеха Сталинградской области, к которому проявлял всегда внутреннее расположение, впервые появившееся в совместных эпизодах боев в период Ясско-Кишиневской операции. Дружба, установившаяся с ним, а впоследствии и с его семьей, продолжается до сих пор.

С. И. Брехунов

Во второй половине дня 14 апреля майор Виленский провел совещание с оперсоставом отдела, после чего сразу же отправил его на оперативно обслуживаемые объекта. Началось совещание с доведения плана мероприятий, обеспечивавших выполнение задач, поставленных на период Берлинской наступательной операции. В связи с этим каждый из оперработников коротко был заслушан по тем вопросам, в понимании и выполнении которых проявляются какие-то трудности. В основном в выступлениях оперсостава они сводились к совместной с командованием обеспокоенности в надежности противодиверсионных мер. Отмечались недостатки и сложности привлечения для этих и других целей обеспечения безопасности частей и подразделений дивизии немецких друзей, поскольку они еще не полностью определились в структуре своих органов госбезопасности, их укомплектованности кадрами и проверенным активом необходимых доверительных связей, несмотря на наше посильное содействие им в этом. Обобщив опыт по данной проблеме, Виленский призвал смелее привлекать к этой работе партийных подпольщиков и партийных функционеров, вернувшихся из эмиграции в СССР. «А вообще, – заключил он, – на друзей надейся, как на бога, а сам не плошай. Тогда, даже в такой динамичной обстановке, как наступление, вы обязательно справитесь с задачами надежного контрразведывательного обеспечения дивизии».

В Берлинской наступательной операции, действуя в составе 52-й армии, 294-я стрелковая дивизия совместно с частью сил 2-й армии Войска Польского, по директиве Ставки Верховного Главнокомандования от 3 апреля 1945 года, должны нанести 16 апреля главный удар из района Кольфурт в направлении Бауцен-Дрездена, оказывая вспомогательную роль главной группировке 1-го Украинского фронта, обеспечивавшей прорыв из района Трибель, чтобы в течение 10–12 дней овладеть рубежом Беелиц – Виттенберг и далее по реке Эльбе до Дрездена.

В первый же день наступления 294-я стрелковая дивизия успешно форсировала Нейсе и продвинулась на запад на глубину до десяти километров, но затем встретила сопротивление группировки войск противника, отрезанной от его основных сил в районе города Герлица.

Усилив герлицкую группировку, противник остановил наступление дивизии и других частей 48-го стрелкового корпуса, а также 2-й армии Войска Польского. Пришлось отбивать яростные контратаки противника, рассчитанные на прорыв. 19 апреля на участке 294-й стрелковой дивизии установилось затишье, как впоследствии оказалось, перед совершенно неожиданной бедственной штурмовой бурей. 20 апреля противник массированной контратакой оттеснил части польской армии и вышел на левом фланге в тыл 294-й стрелковой дивизии. Объяснялось оно в известной мере тем, что немцы действовали против польского войска с собой ожесточенностью, возбуждаемой тем, что те самые поляки, которых они в течение шести лет считали покоренным народом, теперь стоят перед превосходящими силами отборных немецких войск, в том числе эсэсовских. Это приводило их в бешенство и они на переднем крае не скупились на яростные выкрики и всякого рода деморализующие угрозы. Особую политическую окраску их остервенению придавало то, что командовал польской армией генерал Кароль Сверчевский, легендарный коммунист-революционер, участник Великого Октября в России, героический командир дивизии в период гражданской войны в