Контрразведчик на Западенщине. Генерал КГБ вспоминает - Василий Ефимович Грачев

Испании, после Великой Отечественной войны был заместителем министра Войска Польского и в 1947 году убит националистами. Кратковременное отступление 2-й армии Войска Польского создало для 294-й дивизии обстановку почти полного окружения, в результате чего отдел контрразведки «Смерш» оказался под угрозой захвата противником его важных оперативных документов. По существу такого положения мною на имя начальника ОКР «Смерш» 48-го стрелкового корпуса подполковника И. И. Савеленко представлялось подробное объяснение (сохранилось приобщенным к моему личному делу), в котором указано, что к 13 часам 22 апреля 1945 года Отдел контрразведки вместе со штабом дивизии прибыл в село Вуйшке. Так как на переднем крае обстановка сложилась напряженной, капитан Иванов приказал канцелярию не разворачивать. Через полчаса на улице села Вуйшке появились группы бойцов, бегущих от неожиданного удара немцев. Число бегущих все увеличивалось. Капитан Иванов организовал силами бойцов взвода охраны их сосредоточение на удобном для обороны участке. К выполнению этой задачи активно подключились прокурор дивизии майор юстиции Любченко и замкомандира дивизии по тылу полковник Виралов.

Примерно в 14 часов этого же дня штаб получил приказ передислоцироваться в село Ракель. Проследовав в его направлении километров пять, колонна подверглась массированному штурму самолетов противника. Их было более десяти и они безнаказанно на бреющем полете расстреливали колонну. Ехавшие со мной в автомашине следователь лейтенант Смирнов, красноармеец Гусманов и шофер Козиненко выскочили из автомашины и бросились бежать в лес, находившийся с правой стороны дороги метрах в ста. Я же залег под свою автомашину. Первой очередью и взрывом, оглушившим меня, была повреждена моторная часть машины, но она не загорелась. От второй очереди кузов автошины и все ящики с документами получили многочисленные прострелы. Я был легко ранен в правую ногу и правую руку небольшими металлическими осколками (до сих пор остались в моем теле в качестве фронтовых «сувениров»). Машина, как показалось мне, и на этот раз не загорелась, хотя все соседние автомашины уже пылали, с резким треском.

К. Сверчевский

Боясь того, что вскоре может наступать пехота противника, решил найти капитана Иванова, собрать своих людей и спасти ящики с документами. Отбежав немного от машины, встретил полковника Виралова и спросил, что будем делать со штабными документами. Ничего не ответив, он махнул рукой: не до этого, мол. Увидев, что автомашина отдела с оперативными документами загорелась, подбежал к ней и встретил шофера с другой нашей автомашины рядового Григория Сидоренко. Он доложил, что два ящика уже вытащил, а третий большой не смог. Мы оба подбежали к автомашине, охваченной языками пламени. Во время моего приближения к ней произошел взрыв бензобака и его левой стенкой и взрывной волной ударило меня в спину так, что отлетел метров на пять. К машине подойти было уже невозможно. Находившиеся там патроны и гранаты рвались. Да и состояние мое было таким, что с трудом ощущал себя, из обеих ушей шла кровь, голова кружилась. Эти последствия тяжелой контузии, нередко сопровождавшиеся головными болями, а иногда и рвотами, я испытывал долгое время. После окончания войны, поступив в 1946 году на юрфак Львовского госуниверситета, вынужден по этой причине взять на год отсрочку от занятий.

Как только последняя партия самолетов противника закончила свою работу, ко мне подошел капитан Иванов, офицеры Названов и Смирнов, бойцы взвода охраны. Кроме меня, получившего тяжелую контузию и два ранения, никто больше не пострадал. Ехавшая вместе с полковником Вираловым женщина-врач оказала мне помощь, и я вместе со всеми продолжил движение в село Ракель. Ящики с документами поочередно несли бойцы взвода охраны.

В. Е. Грачев с боевым товарищем капитаном Н. А. Евтроповым, 11 апреля 1945 г.

Остановились в селе в пустовавшем доме с красивым парадным входом прямо с улицы. Территория усадьбы была обнесена высоким, почти двухметровым забором. Минут через двадцать я подошел к капитану Иванову и высказал мнение, что надо еще раз проверить и убедиться, что документы в ящике, оставшемся в горящей автомашине, полностью уничтожены. Василий Иванович согласился сделать это сам и взять с собой рядовых Брехунова и Хорешмана. Через пару минут в доме появился начальник отдела майор Виленский, коротко переговорил со старшим оперуполномоченным капитаном Евтроповым, подошел ко мне и спросил: «Какие документы находились в ящике, оставшемся в сгоревшей машине?». «Он полностью загружался, – ответил я, – делами общего делопроизводства и документами объектовых оперработников, в частности, рабочими делами их источников. Все это полностью сгорело и Капитан Иванов пошел на то место, чтобы еще раз убедиться в этом и исключить возможные сомнения». Виленский, предупредив, что обстановка остается крайне сложной, приказал канцелярию не разворачивать, он будет находиться через дорогу вместе с командиром дивизии и в случае опасного изменения ситуации сообщит нам. Поскольку такие изменения не исключались, я немедленно приступил к подготовке дальнейшего переноса документов без очень тяжелых ящиков. В один вещмешок собрал основные шифрдокументы, печати и штампы, чтобы все это можно было нести за спиной, имея при себе фляжку с бензином на случай вынужденного их уничтожения. Приспособил еще два хозяйственных мешка для остальных документов. В это время с улицы послышались крики: «Немцы! Немцы!». Быстро наложив документами один мешок, отдал его красноармейцу Третьякову, сказав: «Ты за него отвечаешь головой, беги!». Пока второй мешок заполнил и передал его красноармейцу Козиненко, оказалось, что все, в том числе офицеры Евтропов и Названов, не прикрыв нас от возможного захвата противником, из дома уже выскочили. Выбежав через переднюю дверь на улицу, увидел прямо перед домом, совсем близко, самоходку противника с десантниками. Один из них, сидевший лицом в левую сторону, заметил меня и дал автоматною очередь, но не попал. Меня обдало только кирпичными крошками от стены, пули прошли выше моей головы. Почти одновременно произведенной мною очередью из немецкого автомата, с которым в боевой обстановке никогда не расставался, удалось трех десантников сразить. Выскочив во двор дома, вместе с Козиненко быстро перелезли через забор и увидели: метрах в трехстах по полю бежала по направлению к лесу значительная группа военнослужащих. Догнали их на противоположной опушке леса. Там же встретили старшего оперуполномоченного Евтропова и оперуполномоченного Названова. Договорились дальше двигаться вместе слева от дороги на Бауцен. И в этот миг с правой стороны опушки леса появилась группа немцев, а следом и несколько мотоциклистов с пулеметными точками. Евтропов, Названов, другие офицеры и военнослужащие, не успев должным образом рассредоточиться, вступили с немцами в бой. Как впоследствии выяснилось, он был неравным и почти все они там геройски погибли, в том числе и