Холодное блюдо - Евгений Щепетнов

– Понимаю… – Хесс с недоверием покосился на улыбающегося и размахивающего ручками младенца. – Только… не понимаю. Ничего не понимаю! Ты вот так притронулся к нему кольцом и определил, что это великий маг? Так просто?!

– Болван! Чтобы сделать это кольцо, мне понадобилось все мое искусство! И то я едва не упал в обморок! Секрет такого кольца утерян в веках, и только я его знаю! Никто больше не умеет делать такие кольца! И никто не сможет повторить! Так что не болтай ерунды про «легко» и тащи ребенка в дом. Дождь собирается. Кстати, его как-то надо назвать. А то все «младенец» да «младенец».

– А-а… мы придумали ему имя! – слегка смущаясь, сказал Хесс, заворачивая ребенка в чистое полотно. – Мы назвали его Конор. Конор Ханар.

– Почему именно так? – Ангус слегка поднял брови, но потом вздохнул: – Да какая разница, по большому счету. Конор так Конор. Пусть будет Конор.

Ангус чуть усмехнулся – интересно, как бы отреагировал его учитель магии, если бы знал, что два убийцы из Братства дали найденышу непонятного рода-племени фамилию его древнего рода!

Впрочем, от мастера Ханара можно было ждать любой неожиданности – он был и остается приверженцем очень широких взглядов на социальный строй империи. Всегда был против рабства, всегда говорил, что если как следует прочесать империю в поисках потенциальных магов, то среди простолюдинов и даже рабов их будет не меньше, чем в аристократических семействах. Это считалось ересью, потому мастера Ханара недолюбливали в кругу аристократов. Он считался вольнодумцем, хотя и очень умелым магом-учителем. Ангус не поддерживал его ересь, но… просто потому, что ему было наплевать. На всех наплевать – на чернь, на аристократов, на рабов и вообще на всех – кроме самого себя. У него была цель, и он к ней шел. Остальное все не важно и второстепенно.

– Ну что же, попробуем из тебя сделать настоящего мага? – Ангус усмехнулся, глядя в глаза смотрящего на него из свертка младенца. – Если получится, конечно. Не все потенциальные маги становятся настоящими магами. Не все…

– Этот станет! – вдруг откликнулся Хесс и широко улыбнулся, прижав сверток к себе. – Я уверен в этом!

Ночь прошла тревожно. Снилось что-то страшное – бесформенное, черное, отвратительное. Оно вылезало из земли, тянуло руки к Ангусу, а он пытался убежать, спрятаться, избежать неминуемой гибели! Но не мог. Ноги его прилипли к земле, тяжелые, будто чугунные гири. Кости трещали, мышцы лопались, связки звенели от страшной нагрузки, и Ангусу хотелось лечь и умереть – пусть жрет, мерзкая тварь! Сил на бегство не осталось! Конец!

И он проснулся. В холодном поту, трясущийся, как от желтой лихорадки. Минут пять лежал недвижимо, глядя в темный потолок и прислушиваясь к шуму водопада, потом сел на край кровати, посидел еще минуту, утихомиривая головокружение, и побрел в лабораторию. Похоже, что головная боль и головокружение – следствие огромной нагрузки из-за усиленного колдования на высшем уровне. Нельзя так себя перегружать, организм ослаблен травмами, телесными и душевными, так что нужно поосторожнее. Не стоило вечером еще и наколдовывать алмаз от ядов.

Кстати сказать, а ведь можно продавать такие алмазы через Левана или через Хесса! Отнесут камень ювелиру, продемонстрируют способности амулета – и пожалуйста! В два раза больше золотых, чем за него отдал!

Тьфу! Глупости! Ювелир знает свой камень, и, когда Хесс придет в лавку и предложит камень, парня точно возьмут в оборот. По крайней мере, попытаются это сделать. Решат, что он ограбил покупателя и забрал с его трупа драгоценный перстень. Если ювелир не очень честен и не гнушается скупкой краденого и награбленного – предложит треть цены, а то и четверть. Закупочной цены, само собой. Если честный – вызовет стражу и попытается задержать «грабителя» до прихода патруля. Первый вариант еще куда ни шло – можно повернуться и уйти. Второй вариант хуже – Хесс всех поубивает и уйдет, оставив за собой несколько трупов.

Кстати, может быть и третий вариант. Объединяющий первый и второй. И он ничуть не лучше того и другого.

В общем, глупость несусветная! Раньше бы Ангус, не задумываясь, отбросил бы этот вариант. Да он просто не пришел бы ему в голову! А теперь… он будто поглупел!

Кто-то застонал в другом конце дома, в комнате парней – тоже что-то снится? Кошмары? У этих-то какие кошмары? Они-то в пыточной не были! Хотя… у них своя пыточная. Вся их жизнь пытка. Не позавидуешь! Фактически рабы Братства. Жениться нельзя, делать нужно все так, как скажет начальство, и никак иначе, в противном случае – смерть. Это что, жизнь? Чушь собачья!

Снова стон. Протяжный, длинный, будто кому-то вырывали ногти или нарезали из спины ремни. Как ему, Ангусу. Если бы кто-то знал, как страшно видеть эти тонкие белые полоски, которые только что были твоей кожей! Белые – с одной стороны, с другой – красные. Ты отключил боль, но разум отключить не смог. И понимаешь, что это все кусочки твоей плоти, что тебя понемногу кромсают на части и что никто не придет, не остановит мучения! И что ты теперь – калека…

Ангус до последнего надеялся, что император остановит пытку. Что он придет, скажет, что это была ошибка, что инквизиторы перестарались и что первый лекарь может вернуться к своим обязанностям. Но император пришел только для того, чтобы задать вопросы преступнику и полюбоваться его муками. Мерзкая тварь, сидящая на троне! Незаслуженно сидящая на троне!

Нет, в самом деле – чего парень так стонет? Кто стонет? Леван? Надо посмотреть.

Ангус отправился в комнату к парням, там же стояла и колыбель младенца. Потом ему можно выделить отдельную комнату – их в доме хватало. Но пока он спал рядом с парнями – и покачать можно, если заплакал, и, чтобы покормить, не нужно выходить из комнаты. Да и пеленать, не выходя, проще. Парни дежурили у кроватки младенца по очереди.

Ангус тихонько приоткрыл дверь, прислушался… стонали оба. И Хесс, и Леван. Они будто задыхались, как если бы кто-то душил их, вцепившись в глотку.

Лекарь присмотрелся – в комнате было очень, очень темно! Просто невозможно темно, и это в ясную, безоблачную ночь. Он выглянул в окно – светло, хоть иголки собирай. Полная луна! А здесь – чернее черного!

Присмотрелся и вдруг увидел, что тьма имеет некие очертания, – это не просто тьма, это… колдовская, магическая тьма! Из темного тумана, заполнившего комнату, тянулось что-то вроде рук или щупалец, которые упирались в головы парней!

У Ангуса даже дыхание перехватило – это еще что такое?! Почему?! Откуда?! Кто напустил проклятие?! И что это за проклятие такое?!

И тут ему стало не до размышлений – из черного облака выскочило еще одно щупальце и вцепилось в мозг. Это было похоже на вспышку – только не света, а черноты, тьмы! Ангус сразу потерял зрение, стал слепым, как новорожденный котенок. А следом в голове вдруг заныло, загудело, завопило на разные голоса: «Ты наш! Ты мой! Мой! Мой! Ты уйдешь с нами! Жертва! Вы принесли жертву! Жертва! Ты уйдешь с нами! Уйдешь! Уйдешь! Ты наш, наш, наш!»

В голове гудело, вопил хор голосов: взрослые – женские и мужские, детские – их было много, очень много – десятки и десятки, а может, и сотни! Сознание Ангуса стало уплывать, он почувствовал, как растворяется в Великом Темном, теряет индивидуальность, теряет свою личность, сливаясь с хором призраков, уносясь из своего тела туда, где не будет больше ничего, кроме вечного страдания души, кроме вечной жажды напиться чужой жизненной энергии!