Соблазны Снежной королевы - Марина Крамер

– Зато журналюги запросто могут быть! У нас тур вообще-то!

– Ой, и че? Кому мы нужны здесь? Тур по подворотням Питера! Ждешь, что к тебе из «Афиши» за интервью прибегут?

– Ты меня бесишь, Спарки! – визгливо сообщил Габриэль.

– У меня имя есть.

– Твое имя никому не интересно! А вот автор текстов Спарки – да. Он – личность, а Степа Моргунов – дерьмо слюнявое из Владика! Кому ты нужен был – Степа Моргунов, а? Я тебя вытащил, профессию дал!

– Ты меня-то об этом спросила? Я этого хотел? – вдруг напрягся Степа-Спарки. – Я, может, не о том мечтал-то, а? И сиськи твои меня, кстати, устраивали куда больше набитого носка в штанах! Сколько еще у тебя есть времени на эту дурь? Думаешь, можно вечно всех обманывать?

– Накоплю бабла, операцию сделаю – и не надо будет прикидываться!

– А как же я?

– А что – ты? Со мной будешь.

– А если я не хочу с тобой – с такой? – упорствовал Спарки, и Габриэлю пришлось пнуть его ногой под столом, судя по звуку сдвинувшегося стула, потому что к их столику как раз подошла официантка.

– Ты прекратишь истерить или нет? Сколько раз просить – не называй меня в женском роде, ты так можешь протрепаться потом при людях! – зашипел довольно громко Габриэль, когда девушка, расставив на столике заказ, удалилась к барной стойке.

– Надоело! Понимаешь – надоело смотреть твой тошнотворный спектакль. Каждый раз одно и то же! Ну вот что ты с бабой этой делать станешь? Она же явно на тебя запала, хоть и не малолетка! Что будет, когда она с тобой в постель захочет?

Тут я напрягла слух изо всех сил и сдвинула телефон на самый край стола – речь совершенно точно зашла об Аннушке, а именно это мне и нужно.

Габриэль, судя по звуку, все-таки предпочитал пить пиво из бутылки – ну еще бы, брутальный ангел! Меня так и подмывало встать и подойти к их столику, вылить все, что найдется жидкого, прямо на длинные космы этой Гали с набитым носком в штанах и запретить ей приближаться к моей подруге, но останавливало только желание заполучить как можно больше информации. Чтобы было что представить Аннушке в качестве доказательств. Вот и детектив не пригодился.

– А ты вспомни, с кем у меня доходило до постели? – заговорил Габриэль, со стуком опустив бутылку на столешницу. – Главное в таком деле – вовремя слиться. Как только бабки на карту упали – так сразу и сливаться, мы же всегда так делали. Чем этот раз отличается от предыдущих?

– Только тем, что на сей раз, дамочка, вы так вляпались, что вам и не снилось, – не выдержала я, разворачиваясь на стуле и глядя в упор на открывшего рот от изумления Габриэля. – И вляпались в историю с юристом, у которого, кстати, есть адвокат, – и это, к вашему огорчению, я. А вот тут, – я помахала телефоном, – записан ваш разговор с господином Моргуновым – или вам привычнее Спарки? Ну, следствие разберется, кто тут у вас кому Вася, меня это не особенно волнует. Между прочим, в этом есть и плюс – готический принц поет в местах заключения. Это ж какие потом афиши будут… «Концерт из-за решетки», «Из дальних странствий возвратившись»… А вам, Габриэль, это даст новый толчок для творчества. А заодно – новый имидж. Вам пойдет телогрейка с номером. Только вот на какую зону поедете? На мужскую? Или все-таки на женскую?

Габриэль пришел в себя первым и визгливо завопил:

– Вы ничего не докажете!

– Ой, правда? – изумилась я. – Так огорчу – тут нечего доказывать. Мошенничество в чистом виде. И потерпевшие тоже найдутся, стоит только бросить клич.

– Не докажете!

– А какую-то другую фразу изречь вы в состоянии? – полюбопытствовала я, наслаждаясь растерянным видом Габриэля и совершеннейшей паникой на лице Спарки. – Скучновато с вами – а еще артисты.

– Вы нарушаете закон о частной жизни! – взвизгнул вдруг Спарки, и я оживилась:

– О, а вот отсюда – чуть подробнее, Степан, это очень интересно! Закон о частной жизни? Это с чем же едят, а? И чего же такого я нарушила? Я порочу вашу деловую репутацию? Так у аферистов ее нет – поправьте, если ошибаюсь. Разглашаю сведения о вашей личной жизни? Нет, не разглашаю – пока. Но если мы друг друга не поймем – не сомневайтесь, разглашу, громко и с треском, связей хватит.

Спарки нервно облизал губы и перевел растерянный взгляд на Габриэля, словно ища поддержки. Тот как-то обмяк на стуле, расплылся и стал похож на того, кем и являлся на самом деле, – потасканную деваху лет тридцати – тридцати двух, одетую в мужские шмотки. От волнения певец вспотел, и под довольно свободной черной мужской майкой проступили контуры специальной утяжки, с помощью которой Габриэль пытался замаскировать довольно большую грудь. Зрелище оказалось одновременно жалким и отвратительным, меня затошнило. Какого черта я сижу рядом с этими существами и выслушиваю их бред? Ради Анькиной банковской карточки? Пора уходить. Я поднялась и, убирая телефон в сумку, скучным голосом сообщила:

– В общем, так, музыканты вы мои бременские. Советую внести номер Вяземской в черный список и самостоятельно ей тоже не звонить. Вообще забудьте, что были с ней знакомы, – иначе обещаю такой рекламный взрыв на полстраны, что мало не покажется. И не пробуйте выяснить, насколько крепко я держу данное кому-то слово – поверьте, вам не понравится. Удачных концертов, музыкальные мои. И это… С пивком не особенно – для связок вредно.

Еле сдерживая рвущийся изнутри смех, я повернулась и вышла из кафе. Надо позвонить частному детективу и отменить заказ – нет смысла надрываться, когда и так все понятно. Ну Анька и дура… Всякие чудотворцы у нее были, но чтоб такое… Это уже даже не анекдот, это вообще непонятно что. Замуж ей надо срочно, пока не случилось чего-то еще более выдающегося.

Душе не всегда хватает одного тела, иногда она использует одновременно два.

Анхель де Куатье

Пробежавшись по торговому центру, я купила свитер, короткие резиновые сапожки и легкую утепленную куртку и почувствовала себя лучше. Переоделась в примерочной, сложила свои вещи в пакет и поняла, что готова гулять. Оставалось дождаться звонка Руслана. Но ждать в помещении не хотелось, и я решила прогуляться по Невскому. Взяв в небольшом киоске стакан апельсинового фреша, я вышла на улицу. Дождь закончился, но, насколько я знала Питер, это не говорило о том, что он не начнется, едва я отойду метров на сто. Мне всегда нравился запах этого города – слегка отдающий болотом и сыростью, но это придавало какое-то неуловимое очарование всему – брусчатке, крышам домов, довольно узким улочкам и дворам-колодцам. Такой атмосферы, как здесь, я не встречала больше нигде, хотя по миру много поездила. В Питер влюбляешься как-то мгновенно, сразу, – и эта любовь на всю жизнь. Правда, это не у всех так. Светик, например, терпеть не мог этот город, а гастроли здесь считал наказанием. Его раздражала и погода, и сервис, и люди – словом, все то, что нравилось мне. Иногда я начинала подозревать, что он не любит Питер в пику мне, чтобы досадить. Надо будет спросить у Руслана, как он относится к этому городу, кстати.