Корейские мифы. От небесного владыки и принцессы Пари до королей-драконов и духов-хранителей - Кёндок Ли

Ким Чингук призадумался, но рассудил: коли таким образом можно обрести наследника, то состояния он не пожалеет. Подсчитав расходы, он живо приготовил сто предметов одежды, сто мешков риса и сто нян золота и направился в храм Тонгэнам. Там утром, днем и вечером Ким Чингук совершал подношения Будде с горячей надеждой получить долгожданное дитя.

Моктхак – ритуальный буддийский инструмент, деревянная колотушка. Shutterstock / JUN3.

Прошел день, другой, а там и сто дней пролетели. В последний день монах принес в храм пожертвование Ким Чингука и стал считать и взвешивать. Все было на месте, только одного кына золота не хватало – верно, в спешке упустили. Увидев это, монах сказал:

– Будь здесь ровно сто кын, вы бы родили сына. Но одного кына не хватает, поэтому родится дочь. Теперь возвращайтесь, выберите подходящее время, чтобы возлечь с женой, и пусть у вас появится долгожданное дитя.

Услышав эти слова, Ким Чингук подумал: «Был бы ребенок, а уж сын это окажется или дочь, неважно», – и направился домой. Вернувшись, он сходил к предсказательнице, выбрал подходящий для зачатия день и, омывшись, лег на супружеское ложе.

Видно, заслуги и усердие Ким Чингука тронули небеса – его супруга зачала. Ким Чингук возрадовался так, словно весь мир теперь принадлежал ему. Он заботился о жене с тем же трепетом, с каким совершал подношения Будде.

Прошло девять месяцев, и с помощью Самсын-хальман на свет появился малыш. Как и предрек монах, это была дочь – чудная девочка, лицом похожая на солнце, а затылком – на луну. Счастливые супруги назвали ее Чачхонби, что значит «рожденная по доброй воле», ведь они сами пожелали рождения девочки. В тот же день служанка Ким Чингука родила сына, ему дали имя Чон Сунам.

Теперь, когда Ким Чингук и его жена имели ребенка, им больше нечего было желать. Они узнали, какое это сокровище – дитя и что значит «жизнь бьет ключом».

Хитрость Чачхонби

Время пролетело незаметно, и вот Чачхонби уже исполнилось пятнадцать. В этом возрасте молодые люди стремятся самоутвердиться, а оттого в них силен дух противоречия. Они начинают строить собственный мир. Именно поэтому и в мифах пятнадцатилетие часто считается точкой, когда человек вступает в новую жизнь.

Однажды, когда Чачхонби ткала на чердаке, она вдруг заметила, какие у ее служанки белые руки. Девушка спросила, что та для этого делает. Служанка засмеялась и ответила:

– Я ведь каждый день стираю в реке Чучхонган, оттого руки и чистые.

Услышав это, Чачхонби набрала побольше белья и пошла к реке. День стоял ясный, дул легкий ветерок.

Когда Чачхонби стирала, вдалеке показался какой-то юноша. (Это был Мун, сын звезды Мун Коксон из созвездия Большой Медведицы.) Юноша узнал, что на земле живет выдающийся наставник Кому, и спустился с неба, чтобы стать его учеником.

Чхомсондэ – обсерватория периода Силла, находится в г. Кёнджу. VII в. Shutterstock / chanchai duangdoosan.

При виде Чачхонби у молодого человека загорелись глаза. Его потянуло к ней, будто магнитом.

Кашлянув, юноша Мун осторожно попросил:

– Напоите странника водицей!

Чачхонби тоже заинтересовал молодой человек благородного вида. Она молча зачерпнула воды и, бросив в ведро пригоршню ивовых листьев, протянула незнакомцу. Тот с озадаченным видом произнес:

– Такая красавица, а сердце злое. Зачем вы бросили сор в воду?

Но Чачхонби и глазом не моргнула.

– Не спешите судить, не зная всего до конца. Я вижу, что вы торопились, вот и бросила листьев в воду, чтобы пили не спеша. Выпьете все разом – заболит живот. А где лекарство брать?

Молодой Мун подивился такой смекалке. Он утолил жажду, однако уходить не спешил. Заметив это, Чачхонби спросила:

– А куда вы путь держите?

Юноша выдохнул с облегчением и ответил:

– К наставнику Кому – хочу поучиться грамоте.

Услышав это, Чачхонби оживилась:

– А ведь и мой младший брат собирается к учителю Кому. Вот бы вам подружиться и идти вместе!

Мун тоже обрадовался: у него появился шанс продолжить знакомство с Чачхонби. Велев ему подождать и пообещав прислать брата, девушка собрала белье и помчалась к дому.

Но ведь Чачхонби была у родителей единственным ребенком, младшего брата у нее не было. Разыскав отца, девушка заявила, что отправляется к учителю Кому обучаться грамоте.

– Зачем тебе это? – удивился Ким Чингук неожиданному желанию дочери.

– Отец, я ведь у вас единственная дочь! Когда вы покинете этот мир, кому писать поминальный текст, разве не мне? – в отчаянии воскликнула Чачхонби.

Ким Чингук рассудил, что дочь права, и дал свое согласие. Вслед за тем Чачхонби разыскала мать и объявила, что идет учиться грамоте. Узнав причину, мать тоже охотно отпустила ее.

Чачхонби бросилась в комнату и переоделась в мужскую одежду. Простившись с родителями, она взяла книги и кисти и побежала к реке, где ждал Мун.

Рисунок, изображающий ученические принадлежности. Неизвестный автор, период Чосон. Из коллекции Национального музея Кореи (© National Museum of Korea).

Чачхонби переоделась мужчиной по той же причине, что и принцесса Пари, когда та отправлялась в царство мертвых. Задача мужского платья – способствовать переменам в отношениях мужчины и женщины, которым в старину нельзя было встречаться лично. Мужская одежда выполняла роль свата, помогая парню и девушке познакомиться и завязать отношения.

Юноша Мун по-прежнему сидел на том же месте и никак не мог дождаться брата Чачхонби. Подойдя к нему, девушка заговорила так, будто она и есть тот самый младший брат:

– Рад познакомиться! Сестра рассказала мне о вас.

– Меня зовут Мун, – представился юноша, удивившись, насколько похожи брат с сестрой.

Беседуя о том о сем, Мун и переодетая Чачхонби отправились к учителю Кому. С того дня они стали есть за одним столом, спать под одним одеялом и вместе постигать науку. Скоро неловкость между ними исчезла, и молодые люди сблизились так, будто с самого детства были не разлей вода.