Слабые женские руки - Чарльз Вильямс

— Мистер Престон?

При звуке молодого женского голоса я немедленно обернулся.Мисс Черри еще не созрела для инвалидной коляски. Ею оказалась высокая стройнаядевушка, каштановые волосы с рыжеватым отливом волнами спадали на плечи. На нейбыл одет корсаж лимонного цвета без рукавов и широкая ярко-зеленая юбка. Лицонельзя было назвать красивым, но оно обращало на себя внимание своимибезукоризненно правильными чертами. Глаза прятались за очками в темной роговой,оправе, они смотрели на меня с умеренным интересом.

— Мисс Черри? — спросил я глупо.

— Да. Вы что-то говорили о деле, которое касается семьиУайтон…

Она не закончила фразы, но по интонации, с которой былопроизнесено слово «семья», следовало понимать, что писать это слово надлежало сбольшой буквы.

— Не обижайтесь, мисс Черри, но мне кажется, беседа свами мало что даст. Хотелось бы видеть лично миссис Уайтон.

— Боюсь, об этом не может быть и речи, — ответилаюная особа самым что ни на есть безразличным тоном. — И если вы намереныничего мне не говорить, остается лишь проводить вас к выходу.

Не затем я приехал сюда в это адски жаркое послеобеденноевремя, чтобы позволить прислуге спустить меня с лестницы.

— Мисс Черри, — произнес я убедительнымтоном, — думаю, что вы отлично знаете свои обязанности. Но в данном случаея убежден, что вы превышаете свои полномочия. Если говорю вам, что нахожусьздесь в связи с очень серьезным делом, которое грозит замарать честное имяУайтонов, поверьте, я нисколько не преувеличиваю! Ваша манера обходиться с людьмипозволительна, если имеете дело с репортерами, коммивояжерами и тому подобнымиличностями, одним словом, с теми, на кого можно спустить собак. Но я неотношусь ни к одной из этих категорий!

— Правда? А не могли бы вы мне сказать, к какойкатегории вы себя относите, мистер Престон?

Если мне и удалось произвести на эту девушку какое-либовпечатление, она это успешно скрывала.

— Я частный детектив, — ответил ей медовымголосом. — Моя профессия указана на визитной карточке.

Секретарша бросила взгляд на визитку, которую держала вруках.

— Все так. Только вы не написали на ней цель визита.

— Да, конечно. Но пусть вас это не смущает. Вы ещебудете иметь возможность прочитать. Все будет написано самыми крупными буквамина первых страницах всех бульварных газет Тихоокеанского побережья. Так оно иполучится, конечно, если мы не обсудим, как этого избежать.

Девушка улыбнулась. Сверкнули маленькие очень белые красивыезубы.

— Как вы все драматизируете, мистер Престон! Месяцназад нам нанес визит один господин, который в этом очень походил на вас! Онпредлагал защитить миссис Уайтон от радиоактивных осадков. За солидноевознаграждение, разумеется!

— Ах, вот оно что! — произнес я насмешливо. —Деньги! Пусть вас это совершенно не беспокоит! Мне не надо от вас ни денег, ни другихблаг! Хочу лишь сказать несколько слов миссис Уайтон.

Секретарша задумчиво побарабанила кончиками пальцев повизитной карточке. Ногти ее длинных загорелых пальцев не несли и следов лака.

— Допустим, я сообщу о вас миссис Уайтон, только боюсь,она все же откажет в приеме. Слишком мало вы мне сообщили данных, способных еезаинтересовать. Если бы добавили что-либо более определенное, возможно, мадампожелала бы послушать и далее.

— Согласен. Скажите ей, что речь пойдет о сводничестве.Можете также упомянуть и об убийстве, мисс Черри, умышленном убийстве. Даже одвух.

Девушка пришла в ужас, причем это не было симуляцией.

— И вы хотите, чтобы я сказала миссис Уайтон, будто ееимя может быть упомянуто в связи со всеми этими ужасными деяниями, если вдругона откажется вас принять, мистер Престон?! Да вы с ума сошли!

— Нет, я не сошел с ума! И не берусь утверждать, будтомой разговор с миссис Уайтон в состоянии что-либо изменить! Но, по крайнеймере, она будет в курсе того, что происходит Мисс Черри хотела возразить, потомпередумала, повернулась и вышла из комнаты. Ноги у нее были длинные, и онаслегка покачивала бедрами, впрочем, весьма впечатляюще. И тем не менее вовсе непроизводила впечатление девицы, которая стремится обратить на себя внимание. Япосмотрел на портрет старика Уайтона; мог бы поклясться, что он тоже улыбается.И ничего странного: он женился на Луизе в возрасте пятидесяти шести лет, а дотого, как говорят, не пропускал ни одной юбки в округе. Какое-то время я ещеразмышлял по данному весьма интересному поводу, пока не услышал, какоткрывается дверь. Луиза Уайтон оказалась высокой, очень красивой, ее седыеволосы были тщательно причесаны. Ей уже исполнилось шестьдесят, но можно былопонять, глядя на нее, почему такой закоренелый холостяк, как старый Флойд,решил вдруг на ней жениться.

— Молодой человек, если вдруг из-за вас мне придетсязря потерять время, я отдам приказ спустить на вас собак, когда вы будетевыходить из этого дома. А теперь расскажите мне, что происходит!

С решительным видом она села в одно из хрупких на видкресел. Мисс Черри, которая шла следом, встала рядом.

— Миссис Уайтон, я уже объяснил мисс Черри, что, на мойвзгляд, нежелательно присутствие третьего лица при изложении вам этой истории!

— Чепуха! Это дитя в курсе всех моих дел. Онапользуется полным доверием. А теперь, господин… Как вас?

— Престон!

— Да, точно, Престон. Перейдем к делу!

Старая дама сидела в кресле очень напряженно и, судя повсему, в любую минуту готова была встать и уйти. Ее шею украшали две ниткибезупречного жемчуга, на левой руке красовалось кольцо из кованого серебра, вкоторое был вставлен самый большой изумруд, какой мне только приходилосьвидеть. Все в ней выдавало то, кем она являлась, — одной из самых богатыхи влиятельных женщин штата.

— Я работаю детективом…

— Какого сорта? — перебила она вдруг. —Существуют разные типы детективов. Есть ничтожные шпики, что служат в отелях,охраняют их по ночам, а заодно подглядывают во все замочные скважины. Есть итакие, что нарушают закон, утаивают от полиции важные сведения, еслирассчитывают подзаработать на этом, и, наконец, есть честные люди, которыепомогают полиции делать ту работу, которой полиция, перегруженная делами, не всостоянии заняться сама. Как правило, это полицейские в отставке. Но к вам сиене относится.

В знак согласия я кивнул.

— Нет, конечно! Вы упомянули лишь три разновидностидетективов. Если так необходимо придерживаться вашей классификации, то меня,видимо, следует отнести к нарушителям закона.