Му-му. Бездна Кавказа - Андрей Воронин

Смерти Аслан не боялся, но и не искал. Он был не прочь погибнуть в бою, прихватив с собой на тот свет как можно больше неверных, но пока что, судя по обстоятельствам, ему грозил скорее лагерный барак, чем славная смерть с именем аллаха на устах. Поджог бревенчатой развалюхи, торчавшей посреди заросшего сорняками огорода, кража денег с тощего банковского счета, слежка за женщиной и ребенком и ограбление квартиры, в которой не было ничего по-настоящему ценного, — все это сулило в перспективе не кровавую яростную перестрелку, а внезапный, когда его меньше всего ждешь, арест с унизительным лежанием лицом вниз на асфальте и неизбежными побоями, особенно мучительными оттого, что не можешь ответить ударом на удар. В тюрьму Аслану не хотелось, тем более что, с учетом прежних подвигов, срок ему светил пожизненный, а дежурившая напротив кафе черная «Волга» вызывала ассоциации именно с тюрьмой, а вовсе не с военными действиями. Поглядывая на нее, Аслан тревожился едва ли не больше Вахи, и лишь воспитанная в аудиториях юридического факультета привычка рассуждать, придерживаясь железной академической логики, помогла ему побороть волнение. Операция, судя по всему, намечалась очень масштабная, и все, что произошло до сих пор, было лишь подготовительным этапом. Уважаемый Мустафа был слишком мудр и прозорлив, чтобы допустить на этом этапе фатальную ошибку. Пожертвовать двумя своими лучшими джигитами в самом начале игры он тоже не мог: они, и Аслан в особенности, слишком много знали, чтобы сейчас, когда настоящее дело еще не началось, отдавать их въедливым дознавателям с Петровки.

Рассуждения Аслана были прерваны появлением Лесневского, который, выйдя из кафе, направился прямиком к своей «хонде». По сторонам он, как и раньше, не смотрел, а вид имел до крайности довольный, как и полагалось человеку его сорта, который успешно выполнил поручение, не только прилично на этом заработав, но и подложив ближнему здоровенную свинью.

Серебристый «цивик» приветливо пиликнул и дважды моргнул подфарниками, сообщая хозяину, что центральный замок отперт, а сигнализация отключена. Лесневский открыл дверцу, небрежно зашвырнул в салон свой потрепанный портфель и боком плюхнулся на водительское сиденье. «Хонду» качнуло на амортизаторах; смешно выставив наружу вытянутые ноги, Борис Олегович постучал ими друг о друга, сбивая с подошв грязную снеговую кашу, втянул ноги в салон и захлопнул дверцу. Из выхлопной трубы толчками пошел пар; вспыхнули белые фонари заднего хода, «цивик», пятясь, выбрался со стоянки и остановился, моргая указателем левого поворота и пережидая катящийся со стороны перекрестка плотный вал идущих впритирку друг за другом автомобилей.

Ваха, которому не было до Лесневского никакого дела, полез за сигаретами, и тут Аслан увидел, что черная «Волга» тоже завелась и потихонечку отчаливает от бровки тротуара с явным намерением последовать за серебристой «хондой».

Аслан являлся не просто исполнителем, а доверенным лицом Мустафы Акаева, наделенным большой свободой действий. Сейчас ему предстояло найти ответ на трудный вопрос: что делать дальше? Уважаемый Мустафа не любил, когда его беспокоили по пустякам; его интересовал конечный результат, а не мелкие детали. Он поручил это дело Аслану и ждал отчета об успешном выполнении поручения, а вовсе не панических воплей по телефону.

Те, что сидели в «Волге», несомненно, хотели проследить за Лесневским, чтобы выяснить, кто он такой и зачем встречался с Шаховым. Этому следовало помешать, даже если придется на время оставить клиента без присмотра. В конце концов, куда он денется? Если бы хотел податься в бега, уже убежал бы. Но бежать ему некуда, он это знает, а скоро будет знать еще лучше…

— Заводи, — сказал он Вахе таким напряженным голосом, что небритому и не в меру разговорчивому водителю даже в голову не пришло задавать вопросы и, тем более, спорить.

Огромный красный «додж» тронулся с места, нахальнейшим образом вклинился в поток движения, едва не послужив причиной аварии, и, вздымая колесами облака грязной водяной пыли с мокрого асфальта, устремился в сторону Садового Кольца. Терпеливо ждавший своей очереди выехать на дорогу Борис Олегович Лесневский проводил его задумчивым взглядом, сделал губами пренебрежительное «пф!» и решительно выбросил из головы то, что считал чепухой на постном масле и вообще пройденным этапом. Разумеется, он узнал эту приметную машину и живо связал ее появление со встречей в кафе. Этого следовало ожидать: Борис Олегович вовсе не думал, что кавказцы поверят ему на слово, и был готов к проверке. Теперь, когда клиенты своими глазами убедились в том, что дело сделано с присущей Борису Лесневскому ловкостью, ему оставалось лишь получить вторую половину оговоренной суммы гонорара, чтобы забыть об этих сынах гор навсегда.

Бориса Олеговича всегда смешила манера кавказцев сравнивать себя с горными орлами. Кого они больше всего напоминали, так это попугаев — шумных, крикливых, ярко и безвкусно одетых, экзальтированных и, в большинстве своем, решительно бестолковых. Они и вели себя, как попугаи: слетались огромными стаями, опустошая округу, поедая все, что подвернется под горбатый клюв, и портя то, чего не могли проглотить. Огромный, вызывающе красный «додж», на котором разъезжали его клиенты, служил лишним тому подтверждением, поскольку был проявлением их сорочьей любви к блестящим цацкам. Придя к такому выводу, Лесневский выехал, наконец, на дорогу, переключил передачу, и мощный юркий «цивик» помчал его в контору, где Бориса Олеговича ждали другие дела.

Сидевший за рулем черной «Волги» молодой оперативник из агентства Дорогина едва ли вообще обратил внимание на красный полноприводной «додж»: он, не отрываясь, следил за «хондой» Лесневского, да и нарушителей правил дорожного движения в Москве всегда хватало. А с другой стороны, как их не нарушать? Если попробовать ездить по столице, соблюдая все правила и ограничения, далеко не уедешь, это медицинский факт…

Соблюдая все меры предосторожности, он ехал за машиной Лесневского, отставая от нее на два-три корпуса и при всяком удобном случае прячась то за троллейбус, то за двухэтажный автобус с туристами, то за оранжевый муниципальный мусоровоз. Человек, встречавшийся в кафе с новым клиентом «Ольги», явно не подозревал о слежке: он двигался по прямой, не совершая резких неоправданных маневров, явно направляясь домой или на рабочее место — словом, в свое логово, обнаружить которое и должен был следивший за ним оперативник. Наблюдать за клиентом остался сам Дорогин, подъехавший к кафе на замаскированном под такси «форде». Это означало, что шеф придает этой работе большое значение: раз уж он сам взялся за дело, значит, оно того стоило.

Размышляя об этом, водитель черной «Волги» вслед за серебристой «хондой» свернул с Садового Кольца. Он не заметил, как давешний красный внедорожник снова появился поблизости, а именно прямо за ним. Впереди на светофоре загорелся красный, идущие тремя плотными колоннами автомобили начали тормозить. Между «Волгой» и машиной Лесневского вклинился тяжелый самосвал. Довольный этим прикрытием, которое даже не пришлось искать, оперативник плавно затормозил, и в это время сзади послышался сильный удар, бросивший «Волгу» вперед, под самосвал. Крышка багажника и капот, сминаясь, встали дыбом, заскрежетал металл, со звоном посыпалось битое стекло, а из пробитого радиатора с шипением и свистом ударила струя горячего пара с брызгами охлаждающей жидкости.