Грешная фантазия - Николь Джордан

– Скорее, я ваша охрана.

– Если Хьюард виновен в убийстве, то получается… что это я – причина смерти отца.

– Чушь. Вы здесь совершенно ни при чем. – Антония отвернулась, не желая, чтобы Деверилл видел ее плачущей, но когда слезы хлынули потоком из ее глаз, он привлек ее к себе.

– Не нужно плакать, дорогая. – Его пальцы нежно погладили ее волосы, потом нежно коснулись влажной щеки.

– Наверное, я все-таки очень слабохарактерная, – прошептала Антония.

– Ничего подобного. И все же мне было бы гораздо приятнее, если бы вы ругали меня, а не плакали.

Антония грустно улыбнулась. Она до сих пор так и не смогла понять, что так притягивает ее в этом человеке.

Как завороженная смотрела она на приближающийся к ней манящий рот. Теплое дыхание Деверилла коснулось ее губ, и она ощутила его возбуждающий запах, а под кончиками пальцев ощущала сплетение твердых мускулов и жар его мощного тела.

Опустив руки ей на плечи, Деверилл повернул Антонию и заставил попятиться на несколько шагов, пока она не прижалась спиной к переборке. Тогда он снова привлек ее к себе, глядя на нее горящими глазами. От этого взгляда, полного жгучего желания, у Антонии пересохло во рту.

– О, прошу вас, поцелуйте меня еще…

Прижавшись к Девериллу, Антония закрыла глаза, и сладкая судорога прокатилась по ее телу. Желание бурлило внутри, вызывая удивительную слабость и одновременно пробуждая жизнь в тайном месте между ее бедрами.

Обхватив губами ее сосок, Деверилл потянулся вниз, поднял подол платья и, коснувшись нежной кожи, протяжно вздохнул. Затем его рука, двинувшись вверх, погладила сокровенное женское местечко и Антония мгновенно ощутила, как ее складки приятно покрываются влагой.

Добравшись до влажной расщелины между ее ногами и поглаживая большим пальцем складки, Деверилл раздвинул их…

Желание превратилось в безжалостную, сверлящую боль, и Антония прижалась к нему, словно требуя большего.

Удовлетворяя ее требование, Деверилл снова завладел ее губами. Его поцелуй был обжигающим и ненасытным. Антония ответила на него с безумным жаром. Ее тело неистово дрожало, она не могла вспомнить, как дышать, ее кожа горела огнем, который невозможно было вытерпеть. Желание подобно пламени жгло ее, и, когда Деверилл погрузил в нее палец, у Антонии вырвался хриплый дрожащий стон удовольствия.

Неожиданно Деверилл поднял голову и глубоко, прерывисто втянул в себя воздух.

– Господи, да вы опасны. Просто касаясь вас, я дошел до края.

Обессилев от желания, Антония потянулась губами к его губам.

– Пожалуйста, – взмолилась она, – не останавливайтесь.

Это было именно то, чего она хотела всегда. В ее мечтах Деверилл именно так целовал ее, именно так ласкал. Антония хотела его, хотела страстно; ей казалось, что если она его не получит, то немедленно умрет.

Следуя своим инстинктам, она протянула руку вниз между их телами и намеренно провела по застежке его бриджей.

Ответ она поняла по раздувшимся ноздрям, потемневшим глазам и внезапно прервавшемуся дыханию Деверилла. Он резко отстранился, расстегнув бриджи, и освободил налившийся член, потом, задрав юбки Антонии на талию, коленом раздвинул ее бедра. Положив руки ей на ягодицы, он притянул ее к своим бедрам и крепко прижал к возбужденному члену.

От восхитительного ощущения у Антонии подогнулись колени, но Деверилл подхватил ее, поднял, и когда она обхватила ногами его бедра, он впился в нее поцелуем. Его затвердевший член пульсировал у ее мягкого лона, а язык ритмично двигался взад-вперед у нее во рту точно так, какова надеялась – будет двигаться в ней его плоть.

Горячая, пульсирующая мужская плоть, прижимавшаяся к ней, казалась огромной и, испытывая страх перед неизвестным, Антония напряглась, желая лишь одного – чтобы Деверилл унял острую боль у нее внутри.

Деверилл начал осторожно вводить его нежный кончик в ее трепещущую плоть, и Антония, всхлипнув, раскрылась перед ним. Ее дыхание превратилось в отрывистые вздохи; она крепко закрыла глаза в предвкушении немыслимого блаженства.

Трея захлестнуло бешеное желание, потребность глубоко погрузиться в Антонию, почувствовать, как ее влажное тепло смыкается вокруг него. Не отрываясь от ее губ, он опустил Антонию на свой налитой член, предоставив ей надавить на него собственным весом, и она мгновенно застыла, когда его твердая плоть вошла в нее. Когда Деверилл проскользнул глубже, у Антонии из горла вырвался испуганный крик.

Широко раскрыв глаза, Деверилл на мгновение замер, с ужасом осознав, какую боль причиняет ей.

– О Боже… – прохрипел он, – так вы девственница! – Казалось, это открытие уже не могло остановить его, однако Деверилл все-таки нашел в себе силы справиться с собой. К счастью, он еще не потерял окончательно контроля и не причинил Антонии более сильной боли.

Неимоверными усилиями он заставил себя осторожно высвободиться и поставил Антонию на ноги, но останавливать собственное мощное окончание было уже поздно. Содрогаясь всем телом, он накрыл рукой кончик члена, чтобы поймать поток извергающегося семени, а потом долго стоял неподвижной, прислонившись к Антонии, тяжело и хрипло дышал.

– Боюсь, я сделал вам больно…

– Н-не… не очень.

Сделав над собой усилие, Трей отодвинулся, и Антония осталась стоять, бессильно прислонившись к переборке, и ее рука все еще сжимала скомканный носовой платок.

– А как же ваше утверждение, что вы и Хьюард были любовниками? Какого черта вы меня не остановили?

– Я… не смогла.

Деверилл невольно вспомнил собственное безумие: он потерял голову, его кровь забурлила от желания в конце концов получить именно то, о чем он страстно мечтал с момента, когда в первый раз обнял Антонию.

Никогда еще Трей не испытывал такого жгучего, мучительного желания, но не менее сильным было стремление избавить ее от мучительной боли.

– Не нужно себя корить, – после продолжительного молчания сказала Антония. – Это моя вина. Я сама хотела, чтобы вы занялись со мной этим.

Деверилл недоверчиво хмыкнул, затем оторвал кусок ткани и, подойдя к Антонии, начал задирать ей юбку.

– Что вы делаете? – изумилась она.

– Хочу смыть кровь.

– Я могу это сделать без вас.

– Но не забинтованными руками. Вам нельзя их мочить. А теперь стойте спокойно и позвольте мне за вами поухаживать.

Движения Деверилла, когда он осторожно протирал ей бедра и женскую расщелину, напоминали любовную ласку, и щеки Антонии смущенно вспыхнули. Однако следующие слова, которые он произнес, выпрямившись, ошеломили Антонию еще больше:

– Вы, конечно, понимаете, что теперь у нас нет иного выбора, кроме как пожениться.