Тайная война воздушного штрафбата - Антон Кротков

Теперь предстояла ювелирная работа. «Охотники» заранее на предполётном инструктаже договорились, что, ошеломив противника первым наскоком, дальше по выбору командира «отожмут» от неприятельской группы один из их истребителей, возьмут его в «коробочку» и погонят на свой аэродром. Бывалым воздушным бойцам известно, что некоторые молодые и не слишком опытные пилоты, внезапно попав в чрезвычайную стрессовую ситуацию, могут впасть в ступор, начисто лишиться инициативы. А в таком состоянии лётчик — или труп или пленник, третьего не дано.

Рублёв с Кузаковым первыми пристроились в хвост одному американцу и стали постепенно подтягиваться к нему. Оправдывая надежды советских «охотников», янки особо не пытался уйти от преследований. Он почти не маневрировал, механически выдерживая свою машину в режиме горизонтального полёта.

Вскоре подошла пара Одесса — Сынок. Теперь, даже приди американец в себя и попробуй сбежать, ему просто некуда было деваться — МиГи окружили его со всех сторон…

Лёня Красавчик смачно живописал Борису Нефёдову, как ослепительно сверкал у него в тот момент под крылом полированный фюзеляж взятого в тиски «Сейбра» с надписями «USAF» на плоскостях и с каким ужасом вражеский лётчик в огромном, ярко расписанном шлеме смотрел на сомкнувшихся вокруг него врагов. Его уцелевшие товарищи отвесным пике ушли в сторону моря.

И тут охотники услышали призыв о помощи. В наушниках раздался вопль: «У меня на хвосте шесть "ковбоев"! Есть повреждения. Прошу помощи. Если кто рядом, помогите! Товарищи, спасите!!!»

В первую секунду Рублёв решил, что это вражеская обманка, ибо голос в эфире странно выговаривал русские слова, словно читал с листа иностранный текст. Но как вскоре выяснилось, на помощь звал китайский лётчик, обучавшийся несколько лет назад лётному делу в СССР. Отсюда странный акцент. С командного пункта быстро обрисовали ситуацию. Китайский инструктор вместе с корейским курсантом вылетел с одного из тыловых аэродромов на двухместной учебно-тренировочной спарке. Внезапно в ходе планового учебного полёта они заметили вражеский самолёт-разведчик. Сидящий на заднем кресле лётчик-инструктор стал убеждать своего курсанта выполнить тактически перехват. Впрочем, 17-летнего мальчишку долго уговаривать не пришлось, он азартно бросился преследовать улепётывающего крылатого шпиона. Понять их было несложно. Как у северокорейцев, так и у китайцев за каждого уничтоженного «империалистического ястреба» полагалась наградная норма риса, которую с оказией можно было отослать родным. Бывало, что, не рассчитывая сбить врага обычными способами, молодые лётчики в первом же бою скопом бросались таранить противника, лишь бы спасти от голодной смерти родителей, братьев, сестёр, оставшихся в обнищавших до крайности деревнях. Больше всего от таких «банзай-атак» страдали экипажи американских бомбардировщиков, которые не имели возможности подобно коллегам-истребителям увернуться от прямолинейных наскоков новых камикадзе.

Впрочем, судя по призывам о помощи, в данном случае китайский майор и северокорейский Сови (младший лейтенант) не имели намерения жертвовать собой. На их спарке имелась пушка. А на американском разведчике RB-45C Tornado вместо пушек лишь батарея специальных фотокамер. Так что резон без особых хлопот подстрелить ценную «птичку» вроде бы имелся. В экипажи подобных машин часто входили высокопоставленные офицеры разведки в ранге вплоть до полковника.

Но в итоге достаточно опытный профессионал угодил вместе с зелёным пацаном в классическую ловушку с приманкой. За рекой Ялуцзян они влетели прямо в раскрытую хищную пасть: две группы «Сейбров» сверху и снизу одновременно атаковали одиночную учебную машину — пасть захлопнулась.

Рублёв мгновенно принял решение идти на помощь коллегам. Уже почти пленённого американца пришлось бросить. Одесса на прощание даже помахал пилоту «Сейбра», у которого было белое, как бумага, лицо.

Однако помощь подоспела слишком поздно — с земли поднимался столб густого чёрного дыма.

Потом стало известно (осталась запись радиопереговоров экипажа), что на высоте примерно три тысячи метров китайский инструктор приказал мальчишке-курсанту покинуть обречённый самолёт. Но тот отказался делать это первым. При катапультировании подъёмные двигатели кресла могли намертво «заварить» заднего лётчика в кабинете. Сам инструктор по какой-то причине не мог задействовать свою катапульту. Так они и пререкались до самой земли…

«Штрафники» появились на поле боя, чтобы отомстить за погибших товарищей. Начался бой с восьмёркой не успевших уйти американцев. С земли пилоты МиГов получили сообщение, что противник подтягивает к месту событий значительные подкрепления. Советское командование тоже выслало на помощь Рублёву и его людям сорок истребителей. Но, по прикидкам советских станций слежения, две эскадрильи свежих «Сейбров» должны были поспеть в район боя на 3–7 минут раньше наших. Именно столько в среднем продолжалась хлёсткая сшибка противоборствующих крылатых стай. С наступлением эпохи реактивных сверхскоростей воздушные схватки сделались чрезвычайно скоротечными. Несколько минут могли вместить в себя не меньше драматических событий, чем битвы прошлых эпох, гремевших в течение всего светового дня (а то и нескольких суток). На близких к сверхзвуку скоростях за то время, что среднестатистический мужчина тратит на завязывание галстука или чистку зубов, в раскалённом небе войны часто решалось, кому жить дальше, а кому умереть.

Понимая это, Рублёв приказал товарищам уходить. В дали уже появилась цепочка сверкающих на солнце серебряных точек. Широким обходным манёвром авангард неприятельской воздушной армады отсекал крохотный отряд МиГов от своих баз.

— Уводи пацана! — приказал по радио Рублёв Кузакову, имея в виду самого молодого члены их группы.

Зная упрямый характер одессита, Рублёв в грубой форме велел ему тоже исполнять приказ.

А чтобы позволить друзьям вырваться из карусели боя и не допустить, чтобы маневрирующие поблизости убийцы китайской «спарки» повисли у них на хвосте, Костя Рублёв напал на их вожака. Опытный фронтовик без труда определил во вражеской группе старшего — по манере пилотирования и яркой раскраске его самолёта. И как только Костя сел на хвост командирскому «Сейбру», его подчинённые немедленно бросились спасать своего шефа.

В это время тройка МиГов быстрым пикированием ушла в сторону пограничной реки. Это случилось за секунду до того, как мышеловка захлопнулась. Но на том берегу Ялуцзян Лёня Красавчик развернулся и помчался в обратном направлении. Кузакову же пришлось идти домой, иначе за ним непременно увязался бы и Сынок, у которого не было ни единого шанса выжить в свалке с многократно превосходящим по численности противником.

Используя исключительную скороподъёмность МиГа, Лёня быстро набрал высоту в тылу подтягивающихся к месту сражения американцев и ястребом свалился на пару, которая преследовала рублёвский самолёт. От меткой очереди Одессы один из «Сейбров» взорвался, а его попавший под град обломков ведомый шарахнулся в сторону.

— Рубль, уходим! Держись за мной! — становясь крылом к крылу с самолётом старого фронтового товарища и видя его лицо за стеклянным колпаком фонаря, крикнул Лёня.