Его кровавый проект - Грэм Макрей Барнет

Флора посмотрела на меня в искреннем недоумении.

— Ты ведь не себя имеешь в виду? — спросила она.

Я отвел взгляд и посмотрел на море.

— Если ты не о себе, тогда о ком же? — настаивала она шутливо.

Я повернулся к ней… А потом, не успев ни о чем подумать, приблизил свое лицо к ее лицу, и мои губы быстро мазнули ее по щеке. Флора отодвинулась и встала.

— Родди Черный! — сказала она.

Потом глупо захихикала, и я тоже засмеялся, чтобы показать, что сделал это просто в шутку.

Спустя несколько мгновений она опять села рядом со мной. Мы оба молчали. Мне больше всего хотелось сбежать и удариться в слезы.

Флора игриво толкнула мою руку и сказала, что я просто глупый мальчишка, который ничего не смыслит в этом мире. В любом случае, даже в Калдуи есть шесть дочерей Кенни Смока, за которыми я могу ухлестывать. Я не сказал, что у меня на уме, поскольку не хотел, чтобы меня еще больше подняли на смех.

Когда мы шли обратно в Калдуи, на меня тяжело навалилось осознание того, что Флора собирается отсюда уехать. Я понял, что совершенно невольно вообразил себе будущее, в котором мы с ней вместе. Неизвестно, когда такие мысли впервые пришли мне на ум, но до нашей с ней встречи в сарае я точно ни разу не задумывался о том, чтобы жениться. Моя жизнь до того момента была с отцом и Джеттой, и, пока не познакомился с Флорой, я никогда не желал никакой другой компании.

Я проклял себя за то, что лелеял такие мысли. Я понял, что для Флоры я всего лишь забавное развлечение, которое она может позабыть, как только нога ее ступит на городские улицы. Флора, должно быть, увидела мое угнетенное состояние, потому что попыталась завязать беседу на банальные темы и игриво толкнула меня в плечо, но я сунул руки в карманы и ничего не ответил.

* * *

Когда пришла пора летнего Праздника Урожая, все мы были в неподходящем настроении, но Джетта связала столько шалей для продажи на рынке, что и речи не шло о том, чтобы все пропустить. Отец отказался нас сопровождать, пробормотав только, чтобы я не ввязывался в неприятности. Я заверил, что не собираюсь ни во что ввязываться.

Отсутствие отца слегка подняло нам настроение, и мы двинулись в путь, свалив товары Джетты на ручную тележку. Близнецов, к их восторгу, усадили сверху. Дорога была забита такими же компаниями; повсюду пели и вообще царила праздничная атмосфера. Джетта ради малышей присоединилась к пению, и для случайного наблюдателя мы, наверное, смахивали на счастливую семью. Меня все еще одолевали мрачные мысли из-за Флоры Брод, но ради родных я решил выбросить их из головы.

Приблизившись к Камустеррачу, мы прошли мимо Луковицы, которая плелась так медленно, что я заметил: она, наверное, вышла из дома два дня назад. Джетта ускорила шаг, когда мы проходили мимо, а после зажала нос и скорчила гримасу. Близнецы засмеялись и повторили ее жест.

Потом мы поравнялись со Смоками, и Джетта завела негромкую беседу с их старшей дочерью. Кармина Смок спросила о моем отце, и я ответил, что тот остался, чтобы позаботиться о посевах. Она скептически взглянула на меня, но ничего больше не сказала. Остаток пути я тащился позади компании, ни с кем не разговаривая.

На дороге между берегом и рядом коттеджей, из которых состояла деревня Эпплкросс, было полным-полно столов на козлах с выставленными на них деревянными поделками, сырами, трубками, безделушками и предметами одежды. Джетта нашла место поближе к концу деревни и разложила свои товары на тележке, а сама уселась на низкую береговую стену. Близнецы играли у ее ног. Я некоторое время слонялся без дела, а после побрел по деревне обратно.

На узкой дороге как будто столпился весь приход. Женщины разоделись в свои лучшие наряды, девушки красиво уложили волосы и украсили их цветами. Я гадал, увижу ли Флору Брод, но не сомневался, что она мной совершенно не заинтересуется. Арендаторы ферм смешались с гостями из Большого Дома, которые громко разговаривали и бесцеремонно показывали на разложенные товары.

Я пристроился за двумя хорошо одетыми джентльменами и подслушал их беседу. Первый громко объявил:

— Легко забыть, что такие примитивные люди все еще живут в нашей стране.

Его товарищ серьезно кивнул и начал гадать, можно ли что-нибудь еще для нас сделать. Первый джентльмен высказался в том смысле, что трудно помочь людям, настолько не способным что-либо сделать для самих себя. Потом они помолчали, чтобы выпить из фляжки и понаблюдать за проходившей мимо группкой девушек, и, не став ждать, что еще они скажут, я зашагал дальше по улице.

Вдруг я заметил Арчибальда Росса, прислонившегося к косяку на пороге гостиницы. Он был в прекрасном твидовом костюме, коричневых башмаках и бриджах, заправленных в чулки. Я остановился и несколько мгновений глазел на него. Он с головы до ног выглядел юным джентльменом из охотничьей компании. Хотя я стоял всего в нескольких ярдах от него, он как будто меня не узнавал. Я припомнил, что прошел почти год с тех пор, как мы с ним познакомились, и сделал к нему пару шагов. В правой руке он держал трубку, которая, как я увидел, теперь была набита и зажжена. Я подумал, что из-за моего подвига на холме он, возможно, не желает со мной знаться, но тут на его лице мелькнуло узнавание, и он протянул руку, воскликнув:

— Родди, старина!

Мы тепло пожали друг другу руки. Я был благодарен за то, что он как будто не питает ко мне недобрых чувств.

— Я думал, ты уже в Канаде, — сказал я.

— В Канаде? — переспросил Росс.

— Вместе с твоим кузеном.

Он сделал вычурный жест трубкой.

— В нынешние дни в Канаде делать нечего, дела там идут похуже, чем здесь. Кроме того, я теперь с егерем.

Я кивнул и сказал, что он здорово смотрится в этом наряде. Росс сделал нарочитый жест трубкой, отмахнувшись от моего замечания, потом вернул трубку в рот и усердно запыхтел ею. В тот момент мне очень захотелось иметь собственную трубку.

Потом Росс взял меня за руку и повел в гостиницу. Я оглянулся через плечо, боясь, как бы меня не увидел кто-нибудь из наших соседей. Раньше я никогда не совался в гостиницы: отец считал их логовом греха и обычно заявлял, что их завсегдатаи стоят на пути к вечному адскому огню.

В гостинице было полно мужчин в рубашках без пиджаков, жизнерадостно орущих друг другу в лицо. Арчибальд пробрался сквозь толпу к крошечному столику в углу, на который крепкая женщина в клетчатом платье вскоре поставила две каменные кружки с элем. Арчибальд схватил одну из них и, громко стукнув ею о вторую, объявил:

— За здоровье тех, кто такие же, как мы.

Я взял свою кружку и так удивился ее весу, что чуть не выронил ее. Потом повторил тост, и мы выпили. Эль оказался препаршивым на вкус, и будь я один, выплюнул бы его на пол. Арчибальд сделал второй длинный глоток и ткнул меня локтем в бок, чтобы я не отставал.

— Как здорово с тобой увидеться, старина, — заявил он. — Ты большой оригинал, верно?