Пленная птица счастья - Галина Владимировна Романова

– Да? – Валера удивленно вытаращился. Потом заворочал шеей, как будто дыру в подушке собрался протереть головой. – Странно это.

– Что именно?

– Что не скрылся. Нападение все-таки, это статья.

– Не особо тяжкая. – Маша решила его разочаровать: этот Валера ее откровенно злил. – Пострадали вы, как я вижу, не особенно.

– Ага, конечно. Не на вашу же голову опустилась дубина.

Со скорбной миной он потрогал шишку на лбу, с которой, кстати, уже сняли пластырь – остался только след от зеленки.

– Итак, вы по-прежнему утверждаете, что Яковлев хотел напасть именно на вас?

– А на кого еще?

– Например, на Зайцева. – Маша сплела пальцы на коленях, чуть наклонилась к Валере, мечтательно улыбнулась. – Скажем, подозревал вашего босса в похищении дочери, подстерегал его у дома, а когда тот вышел – попытался совершить нападение. И совершил бы, но вмешались вы. Как вам такая версия, Валера?

– Хотел бы напасть на Зайцева – напал бы. А так он прямиком на меня кинулся.

– Возможно, чтобы нейтрализовать вас, устранить препятствие, а? Как считаете?

– Никак я не считаю, – огрызнулся он и прикрыл глаза. – И вообще, у меня голова болит.

– Все проходит, Валера. Пройдет и это. – Маша продолжала улыбаться. – Только не пойму, почему Яковлев мог подозревать Зайцева в похищении дочери. Что-то не поделили? Бизнес? Или ноги растут из прошлого?

– Знаете что! – взорвался Валера. – Отстаньте от меня! Ничего я не знаю!

С совершенно не подобающей для покалеченного прытью он соскочил с кровати, рывком натянул спортивные штаны и скрылся за дверью.

– О как! – хихикнул мужик с ближайшей к окну койки. – Психованный, надо же. Кто же ему главу-то охранять доверил с такими нервами?

Маша обернулась.

Пожилой, небритый. В больничной полосатой пижаме. Взгляд едкий, губы тонкие.

– А глава сам был у него?

– А как же! – с неожиданной злостью ответил мужик. – Был, и не раз. И за руку с нами со всеми здоровался. Улыбался приветливо. Только мне его улыбки – тьфу! Как землю выделить под строительство дома – так отказал, козел. А как улыбки расточать – это он мастер.

– Землю? Вы просили у него участок?

– Просил. И не я один. Земли вон сколько на западе пропадает. Хорошей земли, ничейной. Думал, отдадут людям под застройку. Ан нет, свои планы у господ на земельку эту.

– Какие же?

Ей, честно, не было интересно, спрашивала просто из вежливости. Еще надеялась, что мужик подслушал что-то из беседы потерпевшего и руководителя и расскажет ей. Попросту насплетничает.

Но он вдруг сказал:

– По башке водила получил не просто так, а за ту же землю, товарищ следователь.

– В каком смысле?

Маша вскочила, схватила стул, поволокла его к койке словоохотливого пациента.

– Война у главы с Яковлевым из-за этой земельки идет. Давняя война. У господина Яковлева, оказывается, были планы на те угодья. Прежний глава ему вроде как землю пообещал, а этот уперся – и ни в какую. Уже несколько месяцев бодаются, вон и водила по башке получил. Дободался! – Мужик довольно хихикнул, но тут же посерьезнел. – А здесь, видите ли, мы, простые смертные, посмели на эту землю позариться. Только кто нам ее отдаст, если даже таким шишкам, как Яковлев, отказывают?

Он замолчал, полез в тумбочку, зашуршал там упаковками с печеньем. Маша не знала, что ответить. Она, если честно, была в замешательстве.

– А я-то думала, что Яковлев из-за дочери караулил Зайцева. – Она внимательно смотрела, как сосед Валеры распаковывает туб с овсяным печеньем. – Вы ведь знаете, что у Яковлева дочь похитили?

– Нет, откуда? – Он насторожился. И вдруг побледнел, ткнул в опустевшую койку Валеры. – Считаете, они ее? Они похитили? Вот креста на них нет, уроды!

Он молчал несколько минут, бездумно разминая в руках упаковку с печеньем. Потом сморщился, на лице проступила брезгливая гримаса.

– Конечно, вы правы, водитель ему просто подвернулся. Зайцева он хотел прибить, точно! Водитель просто вступился, за это и по башке получил. Но девчонку глава вряд ли станет похищать. Не тот уровень.

Мужик удовлетворенно улыбнулся. Достал из пестрой упаковки сразу три печенья, предложил Маше. Та отказалась. Захрустел.

– А знаете, может, Яковлев и не из-за дочери на него напал, – раздумчиво произнес мужик, за минуту умудрившись усыпать крошками больничное одеяло.

– А по какой причине?

– Из-за земли. Дочь пропала, понятно, но дела-то никто не отменял. У них ведь как – ничего личного, только бизнес. Думаю, так.

Мужик отложил в сторону упаковку и принялся обметать крошки с одеяла. На Машу он теперь поглядывал с осуждением, как будто это она его обсыпала.

– Скажите, а о чем они говорили, когда Зайцев приходил? – Она кивнула в сторону Валериной койки.

– А кто ж их знает-то? Выходили все время. – Мужик недовольно пожевал губами. – Я было сунулся в коридор, вроде как покурить. Прошаркал мимо них туда-сюда, медленно так, не спеша.

– И?

– И ничего. У обоих рты на замок. Как я пройду – так снова шушукаются. Но одно слово я уловил.

– Какое же?

– Запись!

– Запись? Что за запись? Речь шла о документах или…

– Ой, что вы, в самом деле, зачастили! – сердито перебил мужик.

Свесил ноги с кровати. Встал. Не стесняясь ее, задрал пижамную куртку и обнажил тощий волосатый живот. Поддернул резинку и осторожно, бочком стал протискиваться между стулом, на котором она сидела, и кроватью.

Удерет, сообразила она. И резко выставила ногу, преграждая ему путь.

– Что вы слышали? Говорите или привлеку!

– Ой, ну кто же меня за язык вечно тянет! – плаксиво начал он и снова присел на койку. Глянул на нее с обидой. – Какая вот вы! Из тех, что палец в рот не клади.

– Так точно. Так о какой записи речь?

Мужик подергал ногами, и кроватный матрас под ним слегка застонал. Бросил еще один сердитый взгляд на Машу.

– Я так понял, что не о документах речь, – признался нехотя. – Кто-то кого-то записал, я так понял. Не спрашивайте – не знаю! Но глава отчетливо произнес: «Кто же знал, что он записывает». А водила ответил, что запись эту обменяет. И все.

– Точно все?

– Точно. – Он перекрестился.

Вышло не по-православному – перепутал порядок наложения перстов. Понял, смутился, уронил руки и тут же спрятал их в карманы пижамной куртки.

Маша встала, оттащила стул к двери, где он и стоял. Вышла из палаты. Валера слонялся по коридору с телефоном. Выглядел уже не таким спокойным, как тогда, когда изображал спящего.