Я вернусь - Виктория Яровая

Все по цвету и атмосфере удивительно подходило этому месту. На полках ровными рядами стояли книги. Никаких аляповатых цветов, все обложки приятных оттенков коричневого, синего, зеленого цвета, из-за чего смотрелись очень естественно для этой комнаты. Пол был застелен огромным светлым ковром, занимающим почти всю поверхность пола, только по краям было видно, что он сделан из светлого оттенка выструганных и отполированных досок. Два высоких окна, во всю высоту стены, были задрапированы плотными портьерами цвета меда, с ярким рисунком в виде райских птиц и цветов. Высокий камин в углу не бросался в глаза и добавлял уюта. И, конечно же, прекрасная мебель дополняла картину. Небольшая софа, широкий диванчик, заваленный подушками и кресла. Светильники и бра, в темное время суток, должны были давать достаточно света, для долгого чтения.

Кристина была очарована этим местом. Она прохаживалась вдоль стеллажей с книгами, проводя по ним кончиками пальцев и наслаждаясь ощущениями. “Сколько же здесь книг! Здесь собраны ведь совершенно новые истории и мысли совсем других людей!” — ошеломленно подумала она. Стоя здесь, в этой комнате, и любуясь всеми этими книгами, она вдруг так отчетливо поняла, что хочет узнать этот мир, понять, чем он живет, о чем думает и мечтает. Что дорого в этом мире, какие у них ценности? И насколько сильно он отличается от ее мира. Или наоборот понять, что люди везде одинаковы, где бы они не жили. А ведь у нее есть на это время и условия, почему бы не попробовать?

— Это потрясающее место! — повернулась она к Рэму, который стоял в центре комнаты и наблюдал за ней. От новых ощущений, нахлынувших на нее здесь, она даже забылась и улыбнулась ему очень искренней и радостной улыбкой.

— Мне можно будет приходить сюда и читать все эти книги? — с надеждой в голосе спросила она и выжидающе посмотрела в глаза Рэма.

Он немного задумался, а потом ответил:

— Конечно, в любое время. Так же ты можешь брать с собой в комнаты любые книги, которые тебе понравятся.

— Спасибо! — с чувством поблагодарила она, восторженно оглядывая напоследок комнату.

И они двинулись дальше, а Кристина, вдохновленная своим искренним желанием побольше узнать об этом мире, решила начать с расспросов о замке. Поборов стеснение, она стала спрашивать его о том, сколько замку лет, кто его построил, сколько в нем комнат и т. д. Казалось мужчина тоже немного оживился и с охотой отвечал на ее вопросы. Было видно, что он любит свой дом и хорошо знаком с его историей. Так не спеша, они продвигались по замку, перемежая рассказы о назначении комнат, с ответами на вопросы Кристины.

Но в какой-то момент она почувствовала, что Рэм напрягся и уже не с такой охотой стал отвечать на ее вопросы. Она спрашивала о том сколько здесь работает слуг, кто за что отвечает, есть ли хозяйство при замке и еще много бытовых вопросов, которые ее интересовали. Ей все было в новинку. Но почувствовав его недовольство, она все же прекратила расспросы, и они пошли дальше.

Так незаметно они дошли до картинной галереи. В ней царил полумрак, солнце губительно для картин и Рэм вскинул руку, зажигая магические светильники на стенах. На стене, выстроившись в аккуратный ряд, висели портреты мужчин. В самом конце ряда было пустое место и только след от крючка, говорил о том, что раньше здесь висел портрет.

Жуткий стыд затопил Кристину, выступив красными пятнами на щеках, и она в смущении опустила глаза. Она так отчетливо вспомнила, как кромсала это портрет, а потом еще и надругалась над ним. Как же сейчас ей было стыдно! Одно дело в тайне ото всех делать такое, а совсем другое смотреть в глаза человеку, с портретом которого ты это все проделывала. Она уже заметила, что они негласно стараются избегать обсуждения событий той ночи, и была благодарна ему за это. Сейчас она прекрасно понимала, что была не в себе и в том ужасном состоянии натворила то, о чем еще долго будет жалеть, но сделанного не воротишь. И решив, что ей стоит извиниться за портрет, взглянула на него.

Он стоял и смотрел на пустое место, где раньше висел его портрет, и о чем-то задумался. В уголках его рта пролегли грустные морщинки, плечи опустились, он бы явно опечален и не смог этого скрыть. Кристина почувствовала себя еще хуже и, слегка коснувшись его рукава рукой, произнесла:

— Прости меня. — голос получился слабый, еле слышный. — Прости, если сможешь, я поступила опрометчиво, испортив твой портрет. Мне очень жаль. — произнесла она искренне, пытаясь поймать его взгляд.

Он повернулся к ней, и короткое время в задумчивости смотрел на нее, а потом его лицо разгладилось, приняв свое естественное вежливое выражение. Но блеск глаз, он скрыть не смог, в них мелькнула злость.

— Ничего страшного, не переживай. — спокойно ответил он. — Все равно он мне не нравился, впрочем, как и вазы в коридорах, а кресло и тем более, давно было пора его менять. — и он улыбнулся ей очаровательной улыбкой, а в глазах все та же, ничем не прикрытая злость.

“Ну ты и сволочь!” — мгновенно вспыхнув от напоминания о том, как она истерзала его кресло в кабинете и била, не глядя, все, что попадется ей под руку в коридорах. — “Хорош, друг! Не упустил момента припомнить ей ту вспышку. Да как еще все преподнес! Благородная сволота! Не на ту напал! Думаешь один так умеешь? Поработай ты хоть пару месяцев в отделе согласования договоров, где сплошной змеюшник, прикрытый для виду бантиками и сладкими улыбками, посмотрела бы я на тебя.” — ее аж передернуло от воспоминания.

Кристина опустила взгляд, чтобы не выдать негодования, которое бурлило и клокотало внутри нее и самым смиренным и доверительным голосом, на который только была способна произнесла:

— Мне очень стыдно за то, что я испортила и другое твое имущество, помимо портрета. Спасибо, что взял на себя смелость и напомнил мне об этом! Знаешь, ведь я сама вряд ли бы осмелилась о них заговорить, а теперь с чистой совестью могу принести тебе мои искренние извинения за свой столь постыдный поступок. Прости меня, пожалуйста, если сможешь! Наверное, это были очень ценные вещи, и я никогда не смогу возместить тебе их потерю. — Кристина уже вошла во вкус и подняла полные искреннего, как ей казалось, раскаяния глаза.

Рэм слегка обескураженно смотрел на нее и немного смущенно ответил ей:

— Ничего страшного, там не было ничего ценного, не переживай. Давай просто забудем про это и все. — примирительно предложил он.

“Конечно забудем, злопамятная сволочь, но сначала я тебе напомню, что ты тут не самый белый и пушистый!” — зло подумала про себя Кристина, и как будто не слыша его, продолжила:

— Это все мой взрывной темперамент, так сложно его обуздать! Иногда я себя веду просто возмутительно! — и она сокрушенно покачала головой. — Конечно мне не стоило портить твои вещи в приступе гнева и отчаяния. Ну подумаешь, попала неизвестно куда, одна в полной неизвестности, но ведь это не страшно. С кем не бывает? — продолжила она таким спокойным тоном как будто вела беседу о погоде. — Это ведь не повод разносить все вокруг. Верно? Нужно ведь быть сдержанней и уважать чужое добро! Ну назвали тебя шлюхой, обрисовав твои перспективы на ближайшие года служить подстилкой. Но ведь, подумали о тебе, позаботились. С душой подошли к решению этого вопроса. А то, что у меня не спросили, то это не беда! Со стороны ведь виднее, что для меня будет лучше. Есть за мной такое нехорошее качество как неблагодарность, нельзя, в ответ на искреннюю помощь, вести себя так необузданно. Прости меня, Рэмос!